- Ты ешь, - сказал он, наконец, когда пауза совсем уж затянулась, - ешь, пока теплый.

- Да, - кивнул Бильбо, стягивая зубами хрустящий кусок. Наверное, Кили сам должен был решить это для себя.

И одновременно с тяжелыми мыслями о политике Торина в отношении Эсгарота, организм настойчиво брал свое. Внутри словно все изменилось, стало другим, чужим и непривычным. Тоскливо ныло, тянуло в груди, и меж ушей натянули будто мысленную ниточку и ежеминутно дергали за нее, не позволяя отвлекаться. Ближайший десяток лет не отвлекаться, потому как о ребенке родившемся забот было бы еще больше, чем сейчас.

А Торин, вдоволь налюбовавшись на свой ненаглядный камень, молча кивнул хоббиту в сторону спальника.

- Я ем, - сообщил Бильбо.

Торин смерил его взглядом, не самым приятным и теплым, но Бильбо уже изучил арсенал его взглядов и продолжил хрустеть, роняя крошки.

Хлеб оказался и правда вкусным.

Ревновать к камню было глупо, и как-то даже несерьезно. Хорошо, что сейчас Торин уже спал, или делал вид, что спал - Бильбо не стал проверять, привычно подоткнувшись спиной к его спине. Вот уже неделю они спали так, отвернувшись друг от друга, и Бильбо, не желавший уступать первым, упрямо смотрел в ночное небо, прижимаясь лопатками к его спине. Едва сдерживался, чтоб не развернуться и не обнять, не уткнуться носом ему в шею и взвыть тихо от одиночества и отсутствия нежности, требуя, чтобы погладили, приласкали, потрепали за ухом. Бильбо был готов сколько угодно защищать Торина, сколько угодно сам его спасать, но вот сделать вид, что все в порядке, и что ему все нравится - он не мог.

И да, это было глупо, но он ревновал. В конце концов, как можно променять живого партнера на камень?

Тело требовало не злить своего верхнего, а подчиняться, слушаться, доверять и одобрять, в конце концов, много ли людей поступает правильно и хорошо? Каждый ли верхний честен и благороден?

Но Торин - не каждый!

Торин - Король-под-горой, у его эгоизма другие масштабы.

Вконец измаявшись, Бильбо сам не заметил, как несколько раз ощутимо толкнул Торина. Тому, видимо, надоели пинки и тычки, и, развернувшись, он обхватил хоббита и прижал его к себе, не просыпаясь. Бильбо замер, чувствуя, как бьется сердце Торина, выдохнул бесшумно и легонько побился лбом о его грудь.

- Ты никогда никого не слушаешь, - сообщил Бильбо. - Упрямее всех эльфийских королей, вместе взятых.

Торин тихо посапывал во сне - видимо, простыл. Бильбо прижался губами к его щеке, обнял его.

- Наверное, - чмокнул он его в губы коротко, - я целую тебя в последний раз, так как потом ты меня, скорее всего, убьешь. Но я… В общем, неважно, Торин. Я тебя люблю.

***

Как ни странно, он относительно легко добрался до ставки эльфов. Как будто все правильно делал, раз все шло так гладко. Или наоборот – неправильно. Бильбо не знал. Бильбо решил вообще не думать об этом. Главным сейчас было избавиться от камня, а план, пришедший в голову, был вполне удачным. Не швырять же Аркенстон в озеро, где от него никакого толку. А вот поспособствовать переговорам гораздо лучше. К тому же - эта мысль особенно успокаивала - Бильбо имел право на часть сокровищ!

О последствиях лучше было и вовсе не задумываться.

Эльфы удивились тому, что он хочет вернуться, но иначе Бильбо не мог. Вот только Гэндальф не удивился. Пошел его провожать.

Вдвоем брели в темноте, маг молча опираясь на посох. Звезд не было.

- Я не знаю, Гэндальф, - сказал Бильбо, - просто не знаю. Не спрашивай.

- Я и не спрашивал, - отозвался тот.

Бильбо кивнул и больше ничего не говорил, пока они не подошли вплотную к Эребору.

- Это был странный поход, - повторил Бильбо, - но если бы я сейчас оказался в норе… я бы все равно опять пошел в него.

- Не боишься возвращаться?

- Нет.

Хоббит улыбнулся, помахал ему рукой, и быстро, стараясь не смотреть вниз, полез в гору. Промокший, замерзший и уставший, вскарабкался, наконец, по веревке и прислушался. В лагере стояла тишина. Все спали в предрассветный час.

Бильбо солгал Гэндальфу.

Возвращаться было не страшно. Возвращаться было очень страшно. А еще было страшно ложиться рядом с Торином, ощущая его близость – и понимать, что скоро их будут разделять лиги расстояния. Потому что это был конец. Вначале привыкать вот так ко всем, а потом отрывать от себя, со слезами, кровью и мясом, как присохшую перевязку к ране. Почему так, Торин, почему так, а не иначе.

***

На утро все было так плохо, как он себе представлял, и даже хуже. Торин метал громы и молнии, Торин был похож на поток водопада, и попадаться ему под руку нельзя было, совсем нельзя. Бильбо сидел в углу, прижавшись спиной к холодному камню, и ждал, пока тот чуть успокоится, чтоб признаться.

Но какое там. Торин только входил в раж.

- Это воровство! – рявкнул он, обводя всех тяжелым взглядом. - И тот, кто это сделал, сильно пожалеет.

Торин стоял, сжимая и разжимая кулаки, дышал шумно, и Бильбо подумал, что это самый неудачный момент. Но еще немного – и Торин примется за каждого, и начнутся споры и ссоры, недоверие в отряде.

- Это я, - проговорил он. Поднялся на ноги, потому что во рту пересохло, и язык не слушался. Вжался спиной в камень и повторил: - Это я сделал.

- Ты?! – удивился Торин, обернулся к нему. - Ты решился меня обворовать?

Он пошел к нему, стискивая кулаки, и Бильбо зажмурился, но Кили повис вдруг на правой руке Торина, молча и тяжело. Торин, сбитый с толку, уставился на него.

- Дядя, не делай глупостей, - забормотал Кили, - сейчас сделаешь, потом жалеть будешь.

- Прочь, - рявкнул Торин, оттолкнув племянника, подошел к Бильбо и взял его за грудки. - Где камень?

- Торин, пойми меня правильно. Ты с ним так носишься, - попытался оправдаться Бильбо, оттягивая момент признания, - я больше не могу тут сидеть, мы должны дальше двигаться по пути переговоров, а ты как назло все затягиваешь.

Торин, что удивительно, выслушал. А потом сморгнул и спросил:

- Какого рожна ты потащился за мной?

- Что? – опешил Бильбо, шумно хватая воздух ртом.

- Какого ты притащился сюда, - зарычал Торин, - когда тебе было велено оставаться в Эсгароте?!

- Я не мог без тебя…

- Где камень?!

- У эльфов! – заорал на него Бильбо, вывалился из рук Торина и отшатнулся в сторону, невольно прикрывая руками живот. Проклятый камень был ему нужнее и важнее всего на свете.

Торин стоял над ним, что-то просчитывая в уме и решая. Бильбо, часто и нервно сглатывая слюну, не знал, куда ему податься. Неужели Торину и правда безразлично все?

И тут Бомбур вскрикнул:

- Эй, смотрите, там кто-то идет!..

Торин отвлекся, а Бильбо едва не потерял сознание от ужаса. Не вслушивался поначалу в разговор, эльфы вместе с Бардом требовали у Торина сокровища в обмен на Аркенстон, Торин отказывался и жадничал, и все это было бы обыденно и даже смешно, если б не было так страшно. А Бильбо было так отвратительно, омерзительно страшно, что слова стыли на языке.

Вместе с эльфами пришел и Гэндальф, и если б Торин не обезумел от ярости, то, возможно, могло что-то получиться. Он слишком хотел вернуть камень обратно.

- Как тебе предложение, государь мой Торин? – воскликнул Гэндальф, посмотрел на него внимательно, запрокинув голову.

- Это было весьма низко с твоей стороны, - прорычал Торин.

Все остальные гномы с тревогой следили за происходящим, и никто не обращал внимания на хоббита. Бильбо невольно подошел к парапету. Если в спину толкнут – то все, пиши пропало. Возникнет ли у Торина желание расправиться с непослушным нижним? Если бы не Гэндальф, который следил за Торином, не спуская взгляда, Бильбо, наверное, просто лишился бы чувств от страха. Как тогда, у себя дома, после знакомства с компанией гномов.