«Что же делать, если Мирон полюбил другую? – думала она. – Не ломать же ему свою жизнь просто потому, что его жена родила ребенка? Ничего, придет время, она тоже встретит другого. И настанет день, когда все снова будут счастливы».

Анна больше ни секунды не сомневалась, что между ними вспыхнула настоящая любовь, ради которой можно и жизнь отдать. Мирон тоже любил ее словно безумный.

Теперь им было мало встреч в квартире Жени, да и не всегда хотелось туда ехать. Они все чаще находили укромные места, где можно было припарковать машину на полчаса. Больше это Анну не смущало.

– Знаешь, – прошептала Анна, водя пальцем по голой груди Мирона, сидящего на заднем сиденье автомобиля. – Я думаю, что нет смысла ждать целый год. Если ты все равно решил уйти от нее, то лучше сделать это сразу.

– Это не так просто, как ты думаешь. – Он опустил глаза. – Я хочу, чтобы, когда мы будем вместе, тебя никто не винил. Хочу, чтобы никто не знал, почему я ушел.

– О чем это ты? – Надув губы, Анна натянула футболку. – Пошел на попятную?

– Глупенькая! Ты ничего не знаешь. – Мирон с грустной улыбкой покачал головой. – Я каждый день придираюсь к жене по мелочам, чтобы она сама устала от меня. Я все время ищу поводы для ссор. – Он принялся натягивать джинсы. – Когда мы расстанемся, все будет выглядеть так, что это она меня бросила. И ей так будет легче это принять, и ты останешься чистой. – Мирон застегнул ремень. – Во всем виноват только я. Это моя карма, и я хочу взять всю нашу боль только на себя. Понимаешь?

– Я не боюсь осуждения. – Анна покачала головой. – Мне все равно, что будет дальше. Главное, чтобы мы были вместе.

– Ты изменила всю мою жизнь. – Мирон погладил Анну по темным волосам. – Ты дала мне так много, что даже представить себе не можешь. Я навсегда принадлежу тебе.

– А я тебе, – как эхо повторила Анна. – Я твоя.

Едва надетая одежда снова упала на пол.

В этот раз Мирон возвращался домой позже обычного. Стрелки часов показывали десять вечера. Осторожно открыв дверь ключом, он вошел в квартиру. К его удивлению, на пороге стояла обувь тестя и тещи. Они никогда не наносили им таких поздних визитов, поэтому в душу Мирону закралось нехорошее предчувствие. Он быстро вошел в гостиную.

На большом диване сидела Юля с заплаканными глазами. Ее мать, Наталья Георгиевна, обнимала дочь за плечи. В кресле в дальнем углу сидел Игорь Степанович. Когда в комнату вошел Мирон, он даже не шелохнулся. Только его глаза злобно буравили зятя.

– Юля! – воскликнул Мирон, и его сердце замерло от страха. – Что происходит?

– Что происходит? – Юля посмотрела на него чужим холодным взглядом. – Тебе намного лучше известно, что происходит!

– Я могла ожидать такого от кого угодно, – процедила Наталья Георгиевна. – Но только не от тебя, Увалов.

– В чем дело? – вскричал Мирон. – Мне кто-нибудь объяснит, в конце концов?

– Все тайное, мой дорогой, – произнесла теща театрально, – когда-нибудь становится явным.

– Мама… – жалобно попросила Юля. – К чему это сейчас?

– К тому. – Наталья Георгиевна многозначительно посмотрела на Мирона. – Шила в мешке не утаишь.

Юля устало покачала головой. Мирону было больно на нее смотреть, но сейчас он никак не мог ее пожалеть.

– Значит, хочешь, чтобы тебе объяснили? – угрожающе произнес Игорь Степанович и, поднявшись с кресла, направился к застывшему на пороге зятю. – Так сейчас я тебе все популярно объясню.

На всякий случай Мирон попятился от наступавшего на него тестя. Игорь Степанович был высоким крупным мужчиной с массивным подбородком, и у него была тяжелая рука, под которую Мирону совершенно не хотелось попасть.

– Пока твоя жена занимается вашим ребенком, ты, щенок, за ее спиной за какой-то юбкой волочишься! – зарычал тесть. – Даже не утруждаешься скрывать свои шашни поганые!

– С чего вы взяли? – Мирон побледнел. – Кто вам такое сказал?

– Он, видите ли, хочет знать, кто мне сообщил эту радостную новость! – орал Игорь Степанович словно безумный. – Ты думаешь, тебе это сойдет с рук? Да я тебя…

Не церемонясь с зятем, он отвесил ему оплеуху, от которой Мирон пошатнулся и едва устоял на ногах.

– Игорь! – воскликнула Наталья Георгиевна, всплеснув руками. – Игорь, остановись!

– Папа! – Юля вскочила с дивана. – Что ты делаешь?

– А что ты хотела? – свирепствовал Игорь Степанович. – Чтобы я с ним сейчас диалоги вел? Или сделал вид, что ничего не случилось?

– Ну, знаете! – Мирон негодующе сжал кулаки. – В моем собственном доме указывать мне будете?

Громко топая, Мирон удалился в спальню. Юля, бросив испепеляющий взгляд на отца, посеменила за мужем.

– Мирон, – жалобно протянула она, забежав в комнату. – Скажи, это правда?

– Думай что хочешь! – злобно выкрикнул Мирон. – Заварила эту кашу – теперь сама расхлебывай. Можно было как-нибудь без твоих родителей сейчас обойтись.

Открыв шкаф, он сгреб в охапку всю свою одежду и швырнул на кровать. Достав чемодан, принялся бросать в него все, что попадалось ему на глаза.

Все это время Юля с тоской наблюдала за действиями мужа.

– Мирончик, ну что ты делаешь? – Она коснулась его руки, но он оттолкнул ее. – Ты же не бросишь меня, правда?

– Какое-то время поживу у матери, – процедил Мирон. – А там видно будет.

– Скажи мне честно, – произнесла Юля дрожащим голосом. – У тебя кто-то есть?

– Да. – Мирон посмотрел жене в глаза. – И я пока не знаю, что мне с этим делать. Мне нужно время, чтобы разобраться в себе. Все слишком сложно.

– Ты ее любишь? – звенящим от слез голосом спросила Юля.

Мирон ничего не ответил, а просто молча посмотрел на жену.

Под его взглядом она опустилась на кровать. Мирон продолжал собираться. Громко хлопнула входная дверь: так родители заявили о своем уходе, но сейчас до этого никому не было дела.

– Кто она? – Юля смотрела на мужа взглядом побитой собаки.

– Ты ее не знаешь.

– Она работает с тобой? – не унималась Юля.

– Нет! – воскликнул Мирон гневно. – Разве это имеет значение? Зачем ты задаешь эти вопросы? – От злости его тонкие губы побелели. – Ты бы еще спросила, какой у нее любимый цвет.

Он отвернулся от притихшей жены и принялся запихивать спортивный костюм в наполненный до отказа чемодан. Какое-то время в комнате не было слышно ничего, кроме его сосредоточенного сопения. Но ему никак не удавалось уложить костюм, поэтому он, тихо выругавшись, швырнул его обратно в шкаф.

– А ты правда к маме поедешь? – нарушила тишину Юля, глядя на мужа глазами, полными слез. – Ты же не к ней идешь, правда?

– Нет, не к ней. – Мирон застегнул чемодан. – Пока что я еду к маме.

Не глядя на всхлипывающую жену, он вышел из комнаты.

Сердце Мирона разрывалось от боли. Когда он оказался на улице, ему стало немного легче, но все же на душе было гадко. Он чувствовал, что сейчас произошло нечто, что нельзя изменить.

Бросив чемодан в багажник, он забрался в машину. Некоторое время он сидел, уронив голову на руль и бессмысленно глядя в пол.

С одной стороны, то, чего он боялся, наконец произошло. С другой – он не был готов к тому, что это произойдет именно так и уже сейчас. Он и хотел этого, и боялся. Теперь для него ничего не могло быть по-прежнему.

Он пытался понять, как о его романе с Анной могли узнать. Прокручивая в голове события последнего месяца, он неожиданно ударил ладонями по рулю.

– Вот же лицемер! – выругался он. – Предатель!

С этими словами он завел двигатель, и «ситроен» понесся вперед, петляя по темным улицам. Он приехал к Жене во двор. Захлопнув дверцу машины, влетел в подъезд, поднялся на лифте на девятый этаж, нажал пальцем кнопку звонка и не убирал, пока дверь не открылась.

– Чего трезвонишь? – На пороге стоял сонный Женя Лужин. – Я уже спать лег.

– Не думал, что ты меня так подставишь, брат. – Убрав друга с пути, Мирон вошел в квартиру. – Зачем ты рассказал Юле о моих отношениях с Анной? Тебя совесть теперь не мучит?