– Да, только что спать уложила, – с гордостью произнесла она. – Накормила, поговорила и постель постелила.

– И что он вам сказал? У него это серьезно?

– Я тебе так скажу, – прошептала она. – Если бы это было серьезно, то он сейчас не у меня в доме спал бы, а со своей пассией миловался. – Она усмехнулась. – Не зря говорят: запретный плод сладок. Сейчас немного поживет у меня под присмотром, остынет и вернется к тебе.

– Вы думаете? – с надеждой в голосе спросила невестка. – Вернется?

– Поверь мне, я знаю, что говорю! – Александра Николаевна самодовольно улыбнулась. – На коленях к тебе приползет прощения просить. Я не позволю какой-то вертихвостке семью разбить.

– Ой, Александра Николаевна! – прохныкала Юля. – Даже не знаю, что бы я без вас делала.

– Не волнуйся, все будет хорошо. У всех мужиков такое бывает, – уверенно заявила она. – Перебесится и поймет, что ты и малышка для него значите.

– Спасибо вам, – всхлипывая, произнесла Юля. – Я никогда не забуду вашей доброты.

– Все, а теперь спи, дочка. – Александра Николаевна прислушалась к звукам в доме и продолжила: – У тебя сейчас на первом месте должен быть ребенок. А с остальным я разберусь.

– Спокойной ночи, – прошептала невестка. – Дай бог вам здоровья.

– Спокойной ночи, моя дорогая.

Нажав на кнопку отбоя, Александра Николаевна вышла из спальни. Не включая свет, она прокралась на кухню и наполнила стакан водой. На лице ее заиграла умиротворенная улыбка. Выпив воды, она вернулась в спальню и, коротко помолившись, легла спать.

А вот Анне никак не удавалось уснуть. Она ворочалась, переворачивалась с живота на бок, убирала подушку, комкала одеяло, но сон не шел. Она думала о том, где сейчас Мирон, который так и не прислал ей сообщение. А что, если он вернулся к жене? Обиделся, что ее родители его на порог не пустили, и решил вернуться. От этой мысли Анне стало так страшно, что хотелось тихонько скулить.

«С матерью у него, конечно, состоялся серьезный разговор, – думала Анна, стараясь успокоить себя. – Он ей все объяснил, рассказал о нашей любви. Теперь она захочет познакомиться со мной. – Волнуясь, она кусала нижнюю губу. – Возможно, завтра. А после Мирон найдет квартиру для нас и подаст на развод. Господи, как же это прекрасно и одновременно страшно…»

Примерно с такими мыслями Анна продолжала ворочаться с боку на бок, когда луна начала незаметно бледнеть на сереющем небе.

В этот вечер всем участникам истории казалось, что они знают, как развернутся дальнейшие события в их жизни. По крайней мере, каждый знал, что собирается делать в ближайшее время. Но размышления часто далеки от реальности и то, что нам преподносит судьба, оказывается совсем не похожим на наши фантазии.

Месяц пролетел незаметно. Теперь стало очевидно, что разоблачение отношений Мирона и Анны не принесло им облегчения. Напротив, все усложнилось. До того как любовники открыли свои карты, им не требовалось больших усилий, чтобы встретиться. Теперь же шаг каждого из них находился под жестким контролем близких.

Родители Анны не спускали с нее глаз ни на минуту. Если она не приезжала с работы вовремя, мать закатывала скандал. Даже по телефону было сложно поговорить, потому что теперь, стоило Анне закрыться в своей комнате, родителям срочно требовалось попасть на лоджию, где хранилась провизия. Если мать заставала Анну за написанием сообщений, на нее снова сыпались упреки.

У Мирона дела обстояли не лучше. Как только он собирался сделать решительный шаг, уйти из родительского дома и снять квартиру, мать хваталась за сердце и требовала вызвать скорую. Опасаясь за здоровье матери, Мирон был вынужден общаться с Анной шепотом, накрывшись одеялом с головой. Выходные тоже проходили не безоблачно. Александра Николаевна подговорила многочисленную родню, чтобы те приходили на семейные обеды, ставшие в последнее время ритуалом. В большой семье Мирона, имевшей греческие корни, было не принято проявлять неуважение к родным, поэтому Мирон был вынужден полдня просиживать за столом с дядями и тетями.

Чтобы встретиться с Мироном, Анна стала задерживаться на обеденном перерыве, уходить домой до окончания рабочего дня или приезжала на работу с опозданием. Первое время начальство терпело такое поведение сотрудницы, но потом начались выговоры. Анна не обращала на это внимания, поскольку так она выкраивала лишние полчаса, чтобы побыть с любимым.

Чаще всего любовники встречались на съемных квартирах, пропитанных запахом табака и дешевых духов. Скоро Анна начала ненавидеть эти тайные встречи: приторно пахнувшее постельное белье, чужие ванные комнаты, быстрый секс по расписанию. Она хотела начать нормальную жизнь с любимым человеком. Но Мирон говорил, что не может уйти, пока мать не примирится с его выбором. Да и Анне, проникшейся рассказами о слабом здоровье Александры Николаевны, не хотелось брать грех на душу.

Александра Николаевна, в свою очередь, сдержала обещание и всеми силами помогала невестке вернуть мужа домой. Когда Мирон научился увиливать от семейных обедов под благовидным предлогом, мать придумала новую уловку. Ссылаясь на то, что неизвестно, сколько еще она протянет с больным сердцем, она умоляла привозить к ней на выходные Юлю с дочкой.

Поупрямившись, Мирон был вынужден согласиться. На это было несколько причин. Во-первых, так он усыплял чувство вины перед женой и говорил себе: несмотря ни на что, он принимает участие в жизни и воспитании дочери. А во-вторых, для него это было необременительно: Юля была неожиданно приветливой, улыбчивой и дружелюбной. Она ни разу не поднимала тему его ухода из семьи и не проявляла обиды. Мирону было вовсе несложно привезти жену к матери, чтобы этим простым жестом всех осчастливить. Понимая, что Анне такая дружба не понравится, он решил скрыть от нее визиты жены. Но, как известно, рано или поздно все тайное становится явным.

В один субботний день, привезя жену к матери, он украдкой договаривался с Анной по телефону о встрече. Как бы невзначай в комнату вошла Юля и весело спросила:

– Мироша, ты побудешь с Полечкой? Мы с мамой пока обед приготовим.

Надеясь, что возлюбленная не расслышала голос его жены, он тут же нажал на кнопку отбоя и отключил телефон. Он решил, что при встрече соврет Анне, что телефон разрядился, а он был не дома.

Анна, успевшая услышать голос Юли, тут же попыталась дозвониться Мирону, но безуспешно. В тот момент ей показалось, что она умерла.

«Говорит, что не уходит из-за больной матери, – подумала она, чувствуя, как слезы обжигают щеки. – А на самом деле налаживает отношения с женой. Даже телефон отключил».

Задыхаясь от ревности, она вышла из дома и отправилась в город, чтобы отвлечься, но по пути передумала и решила приехать к дому Александры Николаевны. Несколько лет назад она однажды была здесь. Тогда Мирон заболел, и она приезжала, чтобы проведать его.

Анна вышла на нужной остановке и села на лавку, с которой можно было наблюдать за домом Александры Николаевны. Через некоторое время она увидела, как из открывшихся ворот выехала машина Мирона. За рулем сидел он, а рядом, как догадалась Анна, – жена с ребенком на руках. Они проехали мимо, но Мирон ее не заметил, потому что о чем-то увлеченно разговаривал с женой.

Хватая ртом воздух, Анна едва сдерживала рыдания.

– Лжец, – заплакала она, не выдержав. – Лжец!

«Это же не я просила тебя уйти от жены, – думала она, всхлипывая. – Ты сам это придумал, сам сделал. А я поверила тебе. Как ты мог так поступить со мной?»

Ее бросало то в жар то в холод. Она не помнила, как добралась домой. Увидев на пороге дочь, мать даже не стала ее ни о чем спрашивать. На Анне лица не было. Вернувшись, она сразу закрылась в своей комнате, отключила телефон и, забывшись сном, до утра не выходила. Родители сочувствовали ее боли, но тайком радовались. Они надеялись, что ее злосчастный роман наконец окончен.

На следующее утро Мирон, не сумевший накануне дозвониться любимой, ждал ее, как обычно, за аркой. Он не знал, что в эту ночь измученная Анна приняла решение, что порвет с ним отношения, чего бы ей это ни стоило. Но, увидев знакомую машину, она почувствовала слабость в коленях. Мирон вышел ей навстречу и посмотрел в глаза. В этот момент она поняла, что, как бы она ни злилась, готова простить этому человеку все на свете.