– Пятую часть, – возразил Меркурио.

– Ты не в той ситуации, когда можно торговаться, мальчик.

Небо потемнело, поднялся ветер. Вдалеке послышались раскаты грома.

– Четверть.

– Ты глухой?

– Ну хорошо, – покорно опустил голову Меркурио.

– Но я не думаю, что ты много заработаешь, – улыбнулся Скарабелло, посмотрев на своих людей.

Те откровенно посмеивались над Меркурио и его спутницей.

– Не похож ты на талантливого вора. И ты явно понятия не имеешь, что тебе делать.

– Я отличный мошенник, – обиженно заявил Меркурио. – И настоящий мастер перевоплощения.

– И, как и все уроженцы Рима, столь же скромен, как и Папа, – ухмыльнулся Скарабелло.

С неба сорвалось несколько капель, тучи сгустились, стали свинцово-серыми.

– Вас не назовешь хорошей парой. – Только теперь Скарабелло дал понять, что помнит и о Бенедетте. – Какое первое правило человека, который прекрасно умеет стоять на стреме? – осведомился он.

Меркурио пожал плечами, давая понять, что его такие разговоры не забавляют.

– Первое правило? Не бросать товарища в беде, если что-то пошло не так.

– Да, это первое правило человека, который стоит на стреме, – согласился Скарабелло. – Но вот человек, который прекрасно умеет стоять на стреме… Что ж, он должен казаться невидимкой.

– Ну ясное дело. – Меркурио сделал вид, будто эта мысль настолько банальна, что и упоминать ее не стоило.

Дождь усилился, но Скарабелло не двигался с места, стоя на площади перед церковью.

– Тебя трудно не заметить. Ты очень красивая. – Он повернулся к Бенедетте.

Девушка просияла, польщенно улыбнувшись.

– Это недостаток, дура, – фыркнул беловолосый.

– Дура, – повторил за ним Меркурио.

– А что делать, если человек на стреме слишком бросается в глаза? – спросил Скарабелло.

Дождь лил как из ведра.

– Найти другого, – рассмеялся Меркурио.

Но беловолосый не поддержал его шутку.

– Ну, я это не всерьез, – осекся юноша. – Я хотел сказать… ну ладно… я понял…

– Хвастун.

– Итак… что же делать, раз Бенедетта у нас такая приметная… – пробормотал Меркурио, отчаянно пытаясь придумать ответ. Он ни за что не хотел признавать свою неосведомленность в этом вопросе. – Раз она такая красивая… можно ее изуродовать? – Он натянуто рассмеялся.

– Нужно превратить недостаток в достоинство, дурак, – пояснил Скарабелло.

– Дурак, – повторила Бенедетта.

– Превратить недостаток в достоинство, именно это я как раз и собирался сказать. – Меркурио покраснел.

Скарабелло покачал головой, и волосы, вымокшие под дождем, разметались у него по плечам. Сейчас его тяжелые локоны были похожи на щупальца какого-то диковинного чудовища-альбиноса.

– Нужно сделать ее еще заметнее, чтобы она отвлекала жертву. Стоя на стреме, она не будет прятаться и наблюдать за происходящим из тени, нет, жертва окажется в ее власти и не сможет отвести от нее глаз, понимаешь?

– Нет, – признал Меркурио. – Что делать-то?

Скарабелло подошел к Бенедетте и распустил ей волосы.

– Эй, ты чего… – отшатнулась она.

– Помолчи, – властно прикрикнул на нее беловолосый.

Зажав нож в зубах, чтобы освободить обе руки, он расстегнул на Бенедетте нательную сорочку, которую она носила под платьем, и раздвинул полы сорочки так, что стала видна ее грудь. Не удовлетворившись этим, он оторвал край ее выреза, чтобы обнажить соски.

– Теперь понял? – спросил он, вынув изо рта нож и повернувшись к Меркурио. – Пользуйся тем, что у тебя есть. Это важнейшее правило. Все будут пялиться на ее яблочки, а ты сможешь заняться своим делом… хвастун.

Меркурио кивнул. Он промок до костей и выглядел жалко.

– Эй, побольше уважения, Бенедетта еще девица, – буркнул он, увидев, что люди Скарабелло глаз не сводят с выреза девушки.

Бенедетта изумленно покосилась на него и покраснела. Не зная, что делать, она молча пихнула Меркурио в плечо.

Скарабелло покачал головой.

– Так, мне надоело из-за вас мокнуть под дождем.

Он вошел в магазин травника, и остальные последовали за ним. Продавец почтительно поклонился. Товаров в магазине не было. Меркурио с любопытством обвел комнату взглядом: большое холодное помещение, побелка на стенах, дощатый пол, немного зелени в потемневших от влаги корзинах.

Юноше показалось, что травник нисколько не боится Скарабелло. В его глазах читалась лишь благодарность.

Продавец достал из-под прилавка шкатулку с мудреным замком, открыл ее и протянул Скарабелло несколько монет. Тот, не считая, сунул деньги в карман, достал оттуда четыре серебряных и отдал их травнику.

– Плата за твои услуги, – сказал беловолосый.

Травник поцеловал благодетелю руку, глаза у него увлажнились.

– Спасибо. Да благословит тебя Господь.

Скарабелло руку отнял, но в его жесте не было раздражения.

– Паоло, этот хвастун вряд ли принесет нам много денег, но теперь он один из нас, – ткнул беловолосый ножом в сторону Меркурио, а потом откусил еще мяса.

Кусок был довольно сочным, и жир потек у Скарабелло по подбородку. Беловолосый утерся рукавом меховой накидки, и когда он опустил руку, все увидели черную полосу у него под носом. От дождя краска потекла, мех вновь сделался коричневым, а на полу у ног Скарабелло образовалась большая черная лужа.

– Усы тебе идут. – Парень рассмеялся.

Люди Скарабелло затаили дыхание, сам же беловолосый удивленно уставился на наглеца.

Одноглазый первым отважился что-то сделать. Встав перед Меркурио, он схватил мальчишку за ворот и хорошенько тряхнул.

– Заткнись, придурок! – рявкнул он.

Меркурио попытался устоять на ногах, схватился за Одноглазого, но оступился и чуть не упал на второго спутника Скарабелло. Парня опять схватили и тряхнули. Чтобы не упасть, Меркурио хватался то за одного, то за другого, будто обнимая своих обидчиков.

– Прекрати хохотать, идиот! – рявкнул Одноглазый, схватил Меркурио и швырнул его к ногам Скарабелло. – Проси прощения, сукин сын!

И только тогда Скарабелло посмотрел на пол.

Бенедетта охнула. Травник отвернулся. Меркурио сунул палец в черную лужу и нарисовал себе усы.

– Теперь мы с тобой на одно лицо. – Невзирая на трепку, он не мог удержаться от смеха. – Только у тебя усы больше.

– Молчи, дурак, – прошипел Одноглазый.

Он уже собирался пнуть мальчишку, когда Скарабелло сорвал кусок мяса со своего ножа и швырнул соратнику в лицо.

– Но Скарабелло… – опешил Одноглазый.

– Это ты молчи! – рявкнул беловолосый. – А ты вставай. – Он ткнул ножом в сторону Меркурио. – Паоло, принеси мне зеркало.

Травник поспешно скрылся в глубине лавки. Вскоре он вернулся со старым зеркалом. Скарабелло задумчиво посмотрел на свое отражение и перевел взгляд на Одноглазого.

– И кто здесь дурак, ты или он? – мрачно осведомился беловолосый. – Ты позволил бы мне разгуливать в таком виде просто потому, что не решился мне сказать, придурок? Вы все придурки! – заорал он.

Все смущенно опустили головы.

Паоло протянул ему носовой платок, и Скарабелло вытер краску, а потом протянул платок Меркурио.

– Пойдешь в мастерскую портного при театре дель Анджело. Она принадлежит мне. Скажешь, что я прислал тебя. Что тебе там приглянется, возьми себе. – Он одобрительно похлопал мальчика по щеке. – До встречи, хвастунишка.

– Погоди немного, Скарабелло, – остановил его Меркурио. – Мы можем рассчитаться прямо сейчас? Я должен отдавать тебе треть всего, что украду, верно?

Беловолосый удивленно уставился на него.

Меркурио подошел к прилавку и выложил туда нож, зеленый бархатный кошель с парой монет и розовый платок.

– Сколько с меня, Паоло? Я должен отдать моему хозяину его долю.

– Эй, это же мой кошель! – возмутился Одноглазый.

– А платок мой! – буркнул второй спутник Скарабелло.

– Это мой нож, ты, грязный сукин сын! – заорал третий.

И тогда Скарабелло оглушительно расхохотался. Он никак не мог успокоиться, заходясь от смеха.