– Лешка, иди ко мне! – притворно-грубовато позвал собаку один из трех мужчин, сидевших на веранде. Вид у него был невзрачный. Ничего выдающегося ни в лице, ни в фигуре не было. Роста он был среднего, возраста среднего и вообще он был средний, каких тысячи в любой стране, в любом городе, пройдешь мимо и не заметишь. Своеобразный человек-невидимка.

Собака скосила глаза на хозяина, но занятия своего не прервала.

– Леша, маслину дам, – вновь позвал человек-невидимка.

Сенбернар оторвался от воды и не спеша затрусил к веранде.

– У-у ты моя морда, у-у ты мой красавец, ну, на маслинку, на.

Крошечная черная маслина исчезла в огромной пасти собаки. Леша облизнулся и, довольно повиливая хвостом, уселся рядом со столом в надежде сшакалить еще какое-нибудь лакомство.

– Первый раз вижу, чтоб собака маслины ела, он у тебя, Сергей Анатольевич, гурман, – произнес другой мужчина, с явно военной выправкой. – Может, он у тебя и «Мартини» пьет?

Говоря это, военный с улыбкой посмотрел на третьего мужчину, сидящего за столом с бокалом «Мартини» и плавающей в нем маслиной.

– Нет, Петр Семенович, «Мартини» он не пьет, но настоящее имя его Альберт, – сказал Сергей Анатольевич и тоже с улыбкой посмотрел на человека с бокалом «Мартини».

– О как! Настоящая собака разведчика – по имени Альберт, по кличке Леша. Это что ж, профессиональная привычка? Без шпионских атрибутов даже с собакой общаться не можешь, – спросил Петр Семенович.

– А что это вы на меня все поглядываете с вашими дурацкими ухмылками, опять обидеть норовите, – напал на них любитель «Мартини», звали которого, по воле случая, Альберт Филозович Стремоухов, что являлось неиссякаемым поводом для шуток и острот в дружеском кругу. Альберт Филозович на шутки не обижался, а если и обижался, то виду старался не показывать, прекрасно понимая, что откровенная обида лишь спровоцирует новую шутку.

– Да нет. Это он по документам так проходит, там еще куча имен и титулов, что не выговоришь и не запомнишь, да и ни к чему нам это. Правда, Леш? – сказал Сергей Анатольевич и бросил сенбернару еще одну маслину.

Дружеский треп прервал телефонный звонок, на телефон Петра Семеновича пришло сообщение.

– Ого, три единички, срочное. Сергей, у тебя компьютер там же?

– Да, но там нет выхода на наш сервер, – ответил Сергей.

– А он мне и не нужен. Я на минутку, а ты, Сережа, пока наливай.

Действительно, Петр Семенович вернулся достаточно быстро, но совершенно в другом настроении. Взгляд его стал жестким, рюмку с налитой водкой он отодвинул.

– Погоди, не время сейчас. Положение изменилось, – сказал он, поймав вопросительно-удивленный взгляд Сергея.

Мужчины молчали, ждали объяснений, молчал и Петр Семенович, вероятно, собираясь с мыслями.

– Появилась информация, – начал он, – что в одной из наших структур утечка данных. Что именно и в каком объеме слили, пока неясно, но это касается тебя, Сергей. Есть подозрение, и достаточно основательное, что в Лэнгли знают, кто ты на самом деле. Утечка идет либо от нас, либо из высотки на Смоленской. – И он многозначительно посмотрел на Альберта.

– И что, это так серьезно? Может быть, агент? – спросил вмиг посерьезневший Стремоухов.

– Да нет, если бы. Я думаю, крот, – ответил Петр Семенович. – Так что решай, Сергей, стоит ли тебе возвращаться в Багдад. Скорее всего, ты провален, а если нет, то будешь провален в ближайшее время. Крота быстро не вычислишь, хотя приложим все усилия.

– Волков бояться – в лес не ходить, – парировал Сергей. – Собственно, это мало что меняет. Ты думаешь, они раньше не догадывались, кто я такой?

– Ну, милый, догадываться одно, а знать – другое.

– Так ведь ты сам говоришь, что сведения предварительные, неизвестно, что слили. Может быть, они и сейчас только догадываются.

– Может быть, может быть, но, я думаю, лучше не рисковать, – задумчиво проговорил Петр Семенович. – Решай сам. А ты что молчишь, а Альберт?

– Я думаю, можно рискнуть. Паспорт у него дипломатический, я со своей стороны по мидовским каналам обеспечу все необходимые меры, «Госнефть»-то курируем мы.

– Ну так что, Сергей?

– Я уже все сказал. Ты, Петр Семенович, как начальник, можешь, конечно, приказать. Но мое мнение такое: надо ехать, надо доделать дело, не люблю бросать на полпути, – твердо сказал Сергей, поглаживая собаку. – С Лешкой вот расставаться жалко.

– Так бери его с собой, – предложил Альберт.

– Да ты что, там же опасно! – ответил Сергей, и все рассмеялись.

Смех частично снял возникшее напряжение, и Сергей предложил выпить «на посошок», тем более что уже было налито. Выпили, закусили, помолчали.

– Тогда так: в Дамаск летишь завтра. Все инструкции получишь на месте, в Сирии тебя уже ждут. Пока будешь добираться, я все утрясу, – подвел итог Петр Семенович, ободряюще похлопывая Сергея по плечу. – Думаю, прорвемся. Не впервой.

Вопрос был решен, больше к этой теме за столом не возвращались. На следующий день ранним утром Сергей улетел в Дамаск для встречи с резидентом.

С открытой террасы вполне европейского ресторана, расположенного на плоской крыше одного из зданий центрального района Кеймария, открывался изумительный вид ночного Дамаска. Это был один из немногих ресторанов сирийской столицы, где не навязывали кальянов, кофе варили без кардамона и из не очень сильно пережаренных зерен, подавали спиртное и не смотрели на фотоаппарат как на «кольт» сорок пятого калибра – словом, вполне приемлемое для европейца заведение.

С северо-запада, с гор Каламун, дул легкий ветерок, приносящий прохладу и ни с чем не сравнимые ароматы восточной ночи. Шум города сюда почти не доносился. За крайним столиком, возле самого парапета, заканчивали ужин двое мужчин европейского вида. Пока официант подавал на десерт коньяк, кофе, фрукты и собирал посуду, мужчины молчали, их разговор явно не предназначался для посторонних ушей.

– Вынужден с вами согласиться, Сергей, – видимо, продолжая прерванный разговор, заговорил старший из мужчин, согревая ладонью коньяк в широком бокале с низкой ножкой. Говоривший был невысок ростом, полноват, но не слишком, его крупную голову украшала густая волнистая шевелюра некогда темных волос, теперь изрядно поседевших. Одет он был в дорогой светлый костюм, шею прикрывал платок, скрепленный платиновой булавкой с двумя небольшими бриллиантами, на безымянном пальце правой руки красовался массивный золотой перстень с темным камнем. Дамаск – не Европа, обилие дорогих украшений на мужчине не считалось здесь моветоном, наоборот, это было признаком респектабельности.

– Ввод войск в Ирак было не самым умным решением Белого дома, – сказал он, пробуя коньяк. – Нетрудно было предположить, что конфликт будет иметь затяжной характер, хотя с самим Хусейном они расправились довольно быстро. Лично для меня удивительно, сколь легко рухнул его режим, сколь незначительным было сопротивление.

– Вы знаете, Ник, авторитарные, тиранические режимы, на мой взгляд, в принципе неустойчивы. Тому есть множество примеров, да что там далеко ходить, вспомним хотя бы нашу с вами Родину – Советский Союз, как легко и практически мирно развалился он. А прежде казался таким непоколебимым. Как выразился, хотя и по поводу совершенно другого режима, немодный теперь Владимир Ильич – «Колосс на глиняных ногах». Так чем же лучше режим Саддама? – возразил пожилому джентльмену Сергей.

– Возможно, вы и правы, хотя я не склонен проводить подобные аналогии, – ответил Ник, отпивая еще один глоток коньяка, явно наслаждаясь букетом напитка. – Вопрос сейчас в другом, в самом конфликте и его динамике. Что там греха таить, сам по себе конфликт нам крайне выгоден, экономически выгоден. К великому сожалению, бюджет наш практически целиком зависит от мировых цен на нефть.

– Да, такой шикарный профицит нашего бюджета – заслуга не нашего правительства, а американского, – засмеялся Сергей.