— Мерлин, как вкусно.

— Ну, ты же меня сам научил, — улыбнулась Джинни, сбрасывая туфли и по привычке поджимая под себя ноги.

— Ты не представляешь, как я соскучился по хорошему кофе… — Билл прикусил язык. Вовсе не хотелось сейчас рассказывать, где и как он проводит отпуск. Но Джинни, на удивление, не стала ни о чём расспрашивать. Похлопала по кушетке рядом с собой и, устроив голову у него на плече, блаженно вздохнула. Похоже, сегодня выдался «молчаливый» вечер. Билл же никак не мог отделаться от одной мысли. Некоторое время они сидели в уютной тишине, а потом он не выдержал.

— Джин?

— Чего? — сонно буркнула та.

— Когда… Хм. Если… если тебе нравится человек, но ты не знаешь, как ему в этом признаться…

— Билл Уизли, — вскинулась она, — сколько можно повторять, что мистер Жизнь-проходит-дай-хоть-с-Джинни-попробую у меня в прошлом — с ним всё, понятно?

Билл точно знал, что Гарри никогда так о ней не думал, но если женщина говорит таким тоном, спорить будет только ненормальный.

— Да я, собственно, не о тебе…

— Так ты… О.

Джинни изумлённо смотрела на брата. Вот это да. Впервые он кем-то заинтересовался после развода, кого-то… подпустил к себе. На мгновение она ощутила лёгкую ревность, но её сразу же вытеснило любопытство.

— И ты спрашиваешь меня?..

— Ну да.

Конечно, Билл без подружки не оставался — ни в Хогвартсе, ни после. Но никогда о них не рассказывал — разве что имя, если спросят. «Это Люси… Уна… Гленда… Тея». Наверно, девчонки сами висли на нём, а он не воспринимал их всерьёз и едва ли за кем-то ухаживал. Ну, а потом появилась Флёр: та просто накинула на рыжего коня серебристый аркан из вейлиных волос и повела за собой. Вполне возможно, что Биллу ещё не приходилось делать первый шаг в отношениях.

Так размышляла Джинни, поглядывая на смущённого брата.

— Ну… Кхм, — она кашлянула, силясь сдержать улыбку. — А прямо сказать нельзя, да?

— Тогда бы я тебя не спрашивал, — нервно отозвался тот. Ого. А дело-то серьёзное!

— Можно подарить какой-нибудь милый пустячок с намёком — цветы, сладости. Игрушку. Приложить записку.

— Не пойдёт.

— Что, непростая штучка? — сочувственно спросила Джинни. — Ну… Пригласи на свидание. На прогулку.

Билл неопределённо махнул рукой.

— Тоже нет? Тогда я и не знаю, — она задумчиво поскребла за ухом. — А если просто поцеловать?

— По-моему, за такое «просто» можно и по физиономии схлопотать, — Билл наконец улыбнулся.

— Так это же хорошо! — воодушевилась Джинни. — Если даст по морде или обзовёт как — это нормально, есть шанс!

Билл представил, как сгребает Люциуса в охапку и страстно целует, а тот даёт ему пощёчину, кричит тонким голосом «Идиот!» и убегает, по-девчачьи вскидывая ноги.

— А вот если заведёт «Ой, ты замечательный друг, но…» Э-э… Билл? А что тут смешного? Билл! Да что я такого сказала-то? Чего ты ржёшь??

Но тот лишь отмахивался, задыхаясь от хохота.

— Ничего, Джин… Я… Ох, ты потрясающая…

— Само собой, — она тоже рассмеялась. — Но, похоже, я тебе совсем не помогла.

— Да ничего, — Билл наконец успокоился, утирая выступившие слёзы. — Взрослые люди, разберёмся как-нибудь. Спасибо.

— Ну-ну, — Джинни прищурилась. — А она красивая?

— М-м… Скажем так: в моём вкусе.

— Значит, красивая, — задумчиво протянула та. — Блондинка, небось?

— Джин… — умоляюще.

— Ладно, ладно. Захочешь — расскажешь. Но мне она нравится.

— Да неужели? — тут уже Билл лукаво усмехнулся. — Не говори заранее.

— Нет, серьёзно, — Джинни застенчиво улыбнулась и положила ладонь ему на грудь, — я думала, что после развода тут всё… выгорело.

— Да брось, — смутившись, Билл обнял сестру, притягивая поближе. — Там нет ещё ничего и вряд ли вообще…

— Нууу, — проворчала Джинни ему в плечо, — она что, вздумала отказаться от моего красавца-брата? Оттаскаю вот за белые-то патлы.

— Джин, пощади — я не могу больше ржать.

*****

Билл вернулся в Мэнор около полуночи. Он решил воспользоваться камином, надеясь, что не столкнётся с гостями. Оказавшись в кабинете Люциуса, прислушался: похоже, опасения оказались напрасными — в доме царила тишина. Вот и хорошо. Тут скрипнула дверь.

— Билл?

«Как он услышал?»

— Сигнальные чары, — пояснил Люциус, подходя ближе. — Как прошёл день?

— Отлично, — ответил тот, стараясь не сильно пялиться на небрежно запахнутый шёлковый халат. — Я, кажется, разбудил тебя?

— Нет, я ещё не ложился, — в полумраке глаза Люциуса казались тёмными. Он взмахнул палочкой, и пламя заполыхало с новой силой. Билл отшатнулся от каминного жара и практически налетел на Люциуса. Тот замер. Они стояли так близко, что можно было ощутить запах шампуня, исходящий от его влажных волос.

— Сегодня я не предлагаю тебе выпивку, — тихо сказал он, и Билл мог бы поклясться, что это звучит приглашающе. Он тоже замер, но не мог решиться и преодолеть разделяющие их два дюйма…

— Спокойной ночи, — Люциус отступил в сторону, пропуская его. Билл только кивнул и поспешно вышел. Тот проводил его взглядом, размышляя, почему, находясь рядом с Биллом так трудно сдержаться и не начать… приставать к нему. Он усмехнулся. Приставать, надо же. Слово из лексикона пятикурсниц Хогвартса. Браво, Люциус. Не обратиться ли в Мунго, пока не поздно? Не то чтобы он терял голову в присутствии любого красивого парня — не шестнадцать же ему. Хотя, и не вспомнить, когда так хотелось… кого-то. Но было и другое. То, как Билл внимательно слушает, хмуря брови, и как смущается, если его поблагодарить или похвалить; как поблёскивают жёлтые глаза, отражая всполохи каминного пламени, и как он сдувает непослушные тонкие прядки, падающие на лицо. А если он изредка широко улыбается, то шрамы расчерчивают кожу так, что кажется, будто его лицо лучится, и невозможно не улыбнуться в ответ. Люциус вздохнул и, прежде чем отправиться спать, сделал то, чего не делал уже давно.

Принял зелье Сна-без-сновидений.

*Робигус — римский бог, покровитель ржавчины

========== Глава 9 ==========

Войдя в библиотеку на следующее утро, Билл плюхнулся в кресло, с трудом поборов желание закинуть ноги на стол, - ему так лучше думалось. Всю ночь он провёл в странной полудрёме - вроде спал, а мозг работал, анализировал факты. Утром, стуча зубами после ледяного душа, Билл решил, что рыться в летописи вот так, вслепую, нет смысла. Можно на долгие месяцы увязнуть в историях и описаниях, заполняющих чёртов фолиант, можно сто раз сойти с ума от недомолвок, но не факт, что такие жертвы будут оправданны. А меж тем где-то внутри звенел тревожный звоночек, подгоняя, говоря, что времени осталось мало. Мало времени до… До чего? Ладно, чёрт с ней, с интуицией, но известно же: если долго не можешь решить загадку, посмотри на неё с другой стороны.

- Вот и посмотрим, - пробормотал Билл, поднимаясь. Где-то в шкафу было Самопишущее перо… Ага. И пергамент… Отлично.

В дверях он столкнулся с Люциусом.

- Зашёл узнать, как дела. Куда-то собрался?

- В башню, - кивнул Билл, стараясь не замечать, что они опять стоят почти вплотную. - Решил зайти с другой стороны. Ты со мной?

Люциус помедлил, глядя на него со странно тревожным выражением.

- Да. Да, конечно.

День выдался пасмурный, и в башне царил полумрак, но серебристые буквы сияли на тёмно-зелёной ткани гобелена. Билл, прищурившись, рассматривал родовое древо Малфоев.

- Что ты ищешь?

- Пока сам не знаю, - взгляд Билла скользнул вниз. - А, вот это меня и в тот раз заинтересовало, - он присел на корточки и ткнул палочкой в единственное имя, написанное ярко-алым. - Почему нет имени жены Хьюго? У него ведь было трое сыновей.

- Говорят, жён тоже было три.

- И ни одного имени?

Люциус пожал плечами.

- Возможно, он женился на крепких простолюдинках, деревенских ведьмах - я бы на его месте так и поступил, чтобы потомство было здоровым. Тогда было мало гряз… нечистокровных, так что он вполне мог выбирать. А имена не сохранились - главное, что остались дети.