Девушка внимательно глянула на него.

- Значит, ты внук Дарьи Никаноровны?

- С чего ты взяла? - Лёша поразился точности ее сведений.

- А только у нее в хозяйстве коза Зорька. Я здесь всех знаю.

- Не думал, что это может быть особой приметой. Вот ты какое местное чудо-юдо, всезнайка! Так что у тебя за диплом?

- По Теории невероятности.

- Такой не бывает.

- Конечно, бывает, - со спокойной уверенностью сказала Алька. - Это четырехлистников не бывает, а Теория невероятности - это научный факт. Ты на кого учишься?

- Я-то, на программиста.

- В политехническом?

- В политехническом.

Алька снисходительно хмыкнула.

- Ясно, всё виртуальная нереальность, компьютеры, точные расчеты.

- Ну, разная бывает реальность, признаю, - заметил Лёша.

- А Теория невероятности тоже бывает.

Несколько секунд они молча мерили друг друга взглядами, потом Лёша вздохнул:

- И откуда ты взялась такая упрямая?

- Я из университета.

- Ну ты даешь! Я точно думал, что тебе только на речку с мячиком бегать да в куклы играть. Акселератка! Ну, то есть, вундеркинд!

- Не обзывайся. Лучше попробуй найти на этой лужайке четырехлистник.

- Да я уверен, вот сейчас мы насчитаем по десять штук, я создам тебе математическую выборку здесь, здесь и здесь, - Лёша наугад ткнул пальцем в разные концы полянки, - и хоть одна из этих травинок окажется четырехлистной.

- Давай попробуем! - азартно предложила она.

- Давай.

Они сидели на лужайке, рассуждали о теории вероятности и рассматривали травинки. Лёша не заметил, как увлекся этим занятием, особенно убедившись, что среди массы кислицы и клевера ни одной четырехлистной травинки не попадается.

- Ищи, ищи, попробуй найди! - насмешливо сказал звонкий девичий голос, и Лёша подбежал к травинке, которая ему издали показалась совершенно точно непохожей на остальные. Присев, он увидел, что она обыкновенная, трилистная. Эхом до его слуха, как издалека долетел тихий смех, а когда Лёша оглянулся, девчонки рядом уже не было.

Солнце почти село. Пожав плечами, Лёша отправился домой, пить чай со своей бабушкой, которую действительно звали Дарья Никаноровна.

В гостях у Дарьи Никаноровны находилась ее закадычная подружка и соседка Варвара Сергеевна. Старушки весело сплетничали, пили чай с домашним вареньем, раскладывали какой-то особый мудреный пасьянс, и судачили о нынешней молодежи и о том, как трудно нынче жить в городе. Да и в деревне не легче. Разговор вскользь коснулся того, что приехал на лето внук, и теперь Дарье Никаноровне не будет так одиноко.

Когда пришел Лёша и сразу с порога спросил, не знают ли они такую девчонку ужасно вредную с лохматой косой, глазастую, Третьей Зорькой кличут? - старушки заговорщицки захихикали, и Лёше стало очевидно, что они что-то знают, и дело тут вовсе не так просто, как ему показалось вначале.

Пошептавшись со своей подругой, Варвара Сергеевна заторопилась уходить, даже не поинтересовалась, сойдется ли пасьянс. Она пожелала доброй ночи и ушла, а бабушка сказала Лёше, что раз уж ему в кои-то веки довелось встретить столь симпатичную девушку, что он даже смог описать ее внешность, то пусть расскажет всё, как было. Когда Лёша рассказал про четырехлистник, Дарья Никаноровна всплеснула руками и без видимой связи, глядя в сторону, сказала, что завтра в город в лавку надо идти.

- В какую это лавку, бабушка? - удивился Лёша.

- В обыкновенную, я тебе адрес дам. К Цезарю идти надо, без него тут никуда.

- Это кто ж такой?

- Знакомый наш, пожилой, Цезарь Цезаревич - большой ученый. Он про такие вещи знает, про енту Теорию невероятности.

- Бабушка, - улыбнулся Лёша, - но ведь такой не бывает на свете.

- На свете не бывает то, чего прежде не было, - отрезала Дарья Никаноровна, - а Теория невероятности всегда была. Ещё я ее в школе-то учила.

- Бабушка, а что тебе в лавке купить надо?