«Каблук» сумел оторваться метров на пятьсот, лихо обогнал какой-то ЗИЛ, чуть не нырнув под встречную фуру. Мелькали километровые столбики, стремительно надвигалась голубая табличка — «Относово». Здесь самое узкое и самое опасное место участка дороги. «Каблук» снова пошел на обгон, правая часть его приподнялась над асфальтом, и он почти впритирку прошел вдоль встречной колонны иномарок — расстояние увеличивалось, вот уже прогромыхало полотно моста, поворот, и снова прямая трасса.

— Дави, майор, дави! — вскричал сзади молодой опер.

— Никуда не денется, а нам свернуть шею никак нельзя, — ответил Фидинеев и до отказа нажал педаль акселератора.

Уходило драгоценное время: «каблук» то приближался, то снова отрывался далеко вперед. И вот он внезапно исчез, резко свернув на боковую дорогу. Это был явный просчет преступника — почти все боковые дороги заканчивались тупиком. К немалому удивлению майора, «каблук» резко тормознул, Фидинеев видел, как над левой дверцей «каблука» взметнулась какая-то точка — раздался мощный взрыв, осыпав все нутро машины градом выбитого стекла.

— Граната! Бей по колесам! — закричал автоматчику Фидинеев и выхватил свой пистолет.

Раздалась одна очередь, вторая… «Каблучок» вдруг завилял, задымил резиной, проскочил еще метров четыреста, на ходу из него вывалился человек с автоматом. Он прокатился к кювету, успев выпустить очередь по машине Фидинеева. Пули просвистели выше…

— Бей на поражение! — крикнул Фидинеев и резко затормозил. В эту минуту сзади заработал автомат гаишников.

Фидинеев тронул машину на малом ходу, через некоторое время он разглядел темную лужу возле головы лежащего.

Это был рыжий крепыш, пули разнесли ему череп. При нем же оказались гранаты Ф-1.

Смахнув осколки стекла с переднего сиденья, Фидинеев рванул назад — мертвый преступник сейчас его не интересовал…

Допрос по горячим следам начался тут же, в каптерке.

Перед Фидинеевым сидел крупный мужик средних лет с перекошенным от злобы грубым лицом. Сверкнув запавшими глазами, он сразу спросил о своем напарнике.

— Мертв. Хотел нас накрыть гранатой, потом за автомат взялся… Итак, почему вас заинтересовал труп болгарского водителя? — с ходу начал Фидинеев.

— Искали убийцу. Как и вы. Козел один кинул нас всех. Ничего, из-под земли достанем…

— Отца уже достали — он мертв.

Преступник дернулся, сдвинул брови, застонал от бессилия:

— Всю, всю родню изведем до последнего колена.

— Это еще как сказать. Кстати, а где красные «Жигули»?

— И это известно? Друг дал…

— Разберемся…

Допрос продолжился в следственном изоляторе Вяземского ГОВД.

Шарапов (так явствовало из документов арестованного) с явным стремлением во что бы то ни стало «достать» Марафона (пусть и руками ментов) рассказал все, что того касалось, не упустив ни одной подробности, даже поездки в пермскую зону, где не представляло никакого труда узнать адрес отца Воеводина.

Картина вырисовывалась следующая… После побега с поселения Марафон объявился в Вязьме глубокой осенью и осел у какой-то своей давней подруги… Кстати, ее непрерывно искал чуть ли не весь местный криминальный мир. Тщетно! Марафон не сумел уберечь от расправы отца, но подругу сберег.

Проживая в Вязьме, он вышел на смоленских ребят, а уж те связали его с этим Шараповым из Бреста.

В определенное время из-за границы Шарапову поступила информация о намечаемом переезде через границу фуры с видеоаппаратурой. Здесь-то, на границе, ее уже поджидали. На таможне Добромир Рачев позвонил в торговый дом «Сталкер», записал фамилию охранника, который в тот же день вылетел самолетом в Брест. Его, по словам Шарапова, «вычислили» прямо в аэропорту и, как он утверждает, произошла небольшая подмена — охранника на Марафона.

— Минутку! — в этом месте допроса Фидинеев уточнил: — Как подменили? Ликвидировали?

— Зачем нам лишняя мокруха, начальник?! — возмутился Шарапов. — Газовый баллончик, изъятие документов, затем насильное алкогольное опьянение, канава — и гуляй, рванина, от рубля и выше.

— Документы подделывали?

— На копировальной японской технике можно шлепать и доллары с рублями.

— А баллончик такой? — Фидинеев вынул из стола желтый баллончик, добытый отцом убитого.

— Так вы все же ухватили след?! — удивился Шарапов. — Именно этот…

В итоге проделанных манипуляций в кабине рядом с Добромиром Рачевым оказался «охранник» Марафон, вооруженный пистолетом. В сопровождении красных «Жигулей» они спокойно прошли Беларусь, вместе пообедали в кафе, прониклись друг к другу полным доверием, затем без всяких помех и очень быстро проскочили смоленский «тамбур». Отсюда «Жигули» ушли вперед, чтобы подготовить главную часть операции — перегрузить в условленном месте содержимое фуры на грузовики и… Здесь Шарапов отказался что-либо сообщить. Именно перед Вязьмой Марафон должен был баллончиком вырубить водителя, затем, отъехав в сторонку, пристрелить…

— Что вы собирались делать с Марафоном? — спросил Фидинеев.

— Мы следов не оставляем, — туманно проговорил Шарапов.

Майор покачал укоризненно головой и машинально произнес некогда расхожую фразу:

— Так не поступают советские люди…

— Так поступают нынешние люди, — парировал Шарапов. — Но этот козел обвел нас вокруг пальца. Ничего, встретимся в зоне, а зона у нас теперь одна — российская.

Шарапов подробно описал приметы Марафона и на этом умолк. Здесь уместно сказать — навсегда! За прошлые преступления (те, что удалось выявить) ему дали по полной катушке — пятнадцать лет. Потом по новым открывшимся обстоятельствам Шарапову назначат доследование и по совокупности преступлений приговорят к исключительной мере наказания.

Оставалось найти Марафона, то бишь Воеводина Кирилла Дмитриевича.

Было ясно, что Шарапов от отца Марафона добивался хоть каких-то сведений о местонахождении его сына. Московский сыщик капитан Шелегеда без особого труда обнаружил в архивах уголовное дело на этого человека: 1955 года рождения, образование среднее, последнее место работы — водитель грузовой машины автобазы МВД СССР. В нем значилось, что в 1980 году он при содействии своего дружка Кухарчука убил двух мужчин. В первом случае мотивы убийства оказались не до конца ясны, во втором — пытался завладеть машиной. Спустя два года Кухарчук якобы явился с повинной: суд приговорил Воеводина к расстрелу, Кухарчука — к 15 годам лишения свободы. Но благодаря неутомимым ходатайствам отца-фронтовика Марафону смертную казнь заменили 15 годами. Отбыв половину срока, Воеводин вышел на поселение и вскоре совершил побег. Далее — история с болгарским водителем.

Среди долагерного окружения Воеводина в поле зрения Шелегеды попала некая Лидия Канатчикова, которую Марафон перехватил у Кухарчука. Вскоре после суда она срочно обменяла свою московскую квартиру на квартиру в Вязьме.

Шелегеда тут же связался с майором Фидинеевым.

Грибное лето в Вязьме началось как-то неожиданно и бурно. И сразу с благородных — белых, подберезовиков, подосиновиков. На чернушки уж никто и не смотрел, а такая мелкота, как сыроежки, буквально облепила своими розовыми с просинью шляпками парки и скверы города — вплоть до обочин центральных улиц. Потом обвально пошли опята, в поисках жизненного пространства они лезли почти до самых верхушек старых деревьев — впору надевать на ноги «кошки». Возле магазинов, что напротив площади Ефремова, нельзя было пройти, чтобы ненароком не задеть многочисленные ведра с коричневыми ноздреватыми шляпками грибов.

Деревенские жители грибной урожай вываливали на продажу вдоль всей автодороги Москва — Минск. Так что Вяземскими грибками лакомились и в странах Балтии, Москве, возможно, где-нибудь в Польше или Германии. А возле коровьих ферм хватало и шампиньонов, но это — для гурманов. Проезжающие французы искали именно этот гриб.

Майор Фидинеев от всей этой грибной вакханалии просто шалел, считал дни до отпуска и лишь иногда выкраивал пару предрассветных часов, чтобы смотаться на своем «Запорожце» в ближайший лес.