В добавление к этому сообщалось, что преступник красив собой, отменно сложен и носит фамилию Прикота, а имя-отчество — Илларион Михайлович. Но последнее бралось под сомнение, так как установить точно тождество Прикоты с указанным голым лицом не удалось, а посему предлагалось задержать Прикоту, даже если бы он не оказался голым, и всякого голого человека, даже если бы он и не был Прикотой. О последующем донести и ждать соответствующих распоряжений.
Положение, однако, тотчас же создалось весьма затруднительное и ввело местные власти в раздумье. Первое — какими путями найти Прикоту, ежели он не окажется голым, так как не по всей губернии его знали в лицо, а второе — в каких пределах искать голого человека, вернее, что называть публичными местами и что таковыми не называть.
В Высоком Млыне, куда секретное предписание пришло раньше, чем в иные места, затруднение началось с того, что долго никак не могли расшифровать самый текст распоряжения, написанного по-украински.
Однако Митрофан Федорович Дюба, начальник уездного уголовного розыска, был человеком решительным, не терпящим препятствий. На все, что ему говорили, он отвечал одно:
— А мне наплевать.
Причем смеялся, чмыхал носом и смотрел на собеседника круглыми желтыми петушьими глазами.
Получив депешу, он позвал к себе помощника и делопроизводителя, заперся с ними у себя в кабинете на крючок и приступил к переводу. Общими силами им удалось, наконец, осилить текст, что же касается его двусмысленного содержания, вызвавшего недоумение как у помощника, так и у делопроизводителя, то в нем т. Дюба разобрался по-своему. Сложив телеграмму негнущимися пальцами вчетверо и спрятав ее в портфель, где у него хранились все дела по угрозе, Митрофан Федорович произнес свое обычное:
— А мне наплевать.
И после значительной, сосредоточенной паузы добавил:
— Будем действовать!
Если же т. Дюба так сказал, то оно так и было — ничто его не могло остановить, он шел напролом и, как бы ни было запутано или сомнительно дело, доводил его до конца.
Когда на пожарной каланче пробил сторож Никифор полночь — в разных концах города раздался стук, на стук откликнулись собаки, а собакам подтянули петухи.
Обыватели Высокого Млына ложились рано, но все же многие из них услышали этот стук, хотя и не подали виду, что проснулись. Каждый из них подобрал к себе поближе то колун, то кухонный нож, то ухват и стал ждать, что будет дальше.
После того в некоторых дворах затрещали калитки, загрохотали валимые наземь доски и чьи-то басовитые голоса стали спорить.
— Я вам кажу — отоприте!
— А я не отопру!
— Как же вы не отопрете?
— Так и не отопру!
— Да у нас предписание!
— А плевать мне на ваше предписание!
Тут наступила некоторая тишина, прерываемая переговорами вполголоса между теми, кто ломился в ворота, потом снова раздался крик:
— Это же вы, Иван Иванович!
— Да я, — отвечали из-за ворот.
— Так отоприте же, не бойтесь, мы свои.
— Чего же я вам отпирать буду?
— Да нет ли у вас кого чужого?
— Кто же у меня может быть чужой?
— Да какой-нибудь приезжий!
— У меня такого и не было.
— Да может, вы и сами не знаете!
— Как же так, чтобы я в своем дому да не знал, кто есть, а кого нету!
Опять нападающие замолкали, совещаясь между собою, а посовещавшись, начинали снова:
— Иван Иванович, а Иван Иванович!
— Что еще вам?
— Не видали вы, часом, голого человека?
— Нашли, что мне видеть. Тьфу! Ночью все голые!
— Вот и мы так думаем, да только приказ, чтоб ему… Где его найдешь, лешего?
— Самогону меньше бы пили, так и не стали бы народ будить, по ночам голых людей искать.
— Ну так доброй ночи, Иван Иванович!
— Спите и вы, вражьи дети!
Но в иных домах разговоры не носили столь мирного характера. Хозяева от страха отмалчивались, а когда под мощными ударами двери начинали трещать — они выскакивали через окно в сад. Тут их и ловили, как зайцев.
— Ну что, как дела? — кричал т. Дюба, появляясь на своем коньке то в том, то в ином месте.
— Да вот еще трех голяков пымали, — отвечали ему расторопные голоса.
— Так им, шельмам, и надо. Пусть в общественном месте голяком не бегают.
— Да мы спали, товарищ Дюба, — говорил кто-нибудь из тех, кто побойчей, — мы думали бандиты — где тут одеться!
— А вот теперь и посидите, чтобы в другой раз не думать, — резонно возражал начугрозы, — в камере выспитесь!
— Так дайте же нам хоть одеться, — просили пленники, стыдливо прикрываясь руками.
— Ишь ты, выдумали — одеваться! А что же мне тогда за вас самому голым идти? Нет, уж будьте покойны!
На утро собралось у товарища Дюбы голых пятнадцать человек, из которых пять — женщин. Всех их без дальнейших разговоров этапом отправили в Погребищи с соответствующими короткими, но точными донесениями:
При сем препровождается 15 (пятнадцать) человек, своим голым видом возбудивших подозрение. Принимаются строжайшие меры к полной ликвидации преступного элемента, через окончательное изъятие голого тела.
Нач. Уг. Роз. М. Ф. Дюба.
Одновременно с сим т. Хрусту доставлен был еще один голый человек при бумаге следующего содержания:
У. С. С. Р.
Весьма секретно.
Дерябинское Уездное Отделение
В Погребищенский ГУБ.
ОТДЕЛ Уголовного Розыска УГРОЗЫСКА
18 августа 1923 г.
исх. № 23/79
В исполнение предписания Губ. Отд. Угол. Розыска от 2-го августа 1923 г. Уездное отделение Угол. Розыска гор. Дерябки тотчас же приняло соответствующие меры, отрядив 6 (шесть) человек агентов на розыски вышеозначенного голого человека, но до 17-го числа сего м-ца никаких следов оного установить не представилось возможным, кроме того, как был задержан граж. Вороной, купавший сына Ивана 12-ти лет у себя в сажалке, и, как выяснилось из допроса, сажалка оказалась в пределах его, граж. Вороного, усадьбы, что нельзя назвать общественным местом, то граж. Вороной был отпущен с обязательным воспрещением совершения дальнейших действий. Семнадцатого числа сего м-ца произведен был обычный грабеж пассажирского поезда № 3, идущего из г. Москвы, каковой был совершен шайкой бандитов в 30 (тридцать) человек при пулемете и огнестрельном оружии, подложив на шпалы бревна, что вызвало остановку поезда, причем охрана поезда открыла правильную стрельбу, получив одно тяжелое ранение и два легких. На помощь из гор. Дерябки выслан был конный отряд милиции и агенты розыска, но, не доехав до места грабежа, бандиты разбежались, захватив с собою на подводах награбленное в размере чемоданов, количество которых в настоящее время устанавливается, а навстречу бежит к отряду человек совершенно голый.
Тут агент Уголовного розыска г. Федуров в исполнение строгого приказания и с опасностью для жизни самоотверженно отделился от отряда и пешим порядком, имея при себе только один наган о двух пулях, бросился догонять означенного голого человека, имеющего без одежды легкость в беге почти невозможную в достижении, но на беспрекословный крик агента, т. Федурова, «стой» — остановился, подняв руки вверх. Быв пойман с прикручиванием рук назад, сейчас же отведен по назначению в Уголовный Розыск, где учинен оному допрос при сем прилагаемый:
17 августа 1923 года гор. Дерябки пойманный при ограблении пассажирского поезда № 3 в голом состоянии гражданин агентом Угол. Розыска т. Федуровым показал:
Вопрос: Какая фамилия, имя и отчество?
Ответ: Рикберг, Александр Моисеевич.
Вопрос: Число годов?
Ответ: 38.
Вопрос: Чем занимаетесь?
Ответ: Состою членом торгового коллектива по скупке кожи для обработки.
Вопрос: Откуда и куда направлялись?
Ответ: Из города Москвы в г. Харьков.
Вопрос: По какому основанию находились голым в двух верстах от станции Дерябки сего 17-го числа августа м-ца, убегая от направленных на поимку бандитов товарищей милиционеров и агентов угол. розыска.
Ответ: При остановке поезда № 3 бандиты отобрали имеющиеся при мне вещи, но, желая спасти деньги коллектива, зашитые в жилет, думал спастись бегством, но был пойман и ввиду не нахождения денег в бумажнике — раздет до нитки с угрозой расстрелять, отчего бежал, погоню за собой считал бандитами, и только потеряв силы, решился сдаться, подняв руки.
Вопрос: Что имеете еще сказать в свое оправдание?
Ответ: Прошу дать какую-нибудь одежду и сообщить в Харьков по адресу для высылки мне средств к дальнейшему следованию по назначению.
Вопрос: Какие ваши объяснения того особого обстоятельства, что, находясь пассажиром поезда № 3, оказались одним раздетый до голого состояния без знаков телесного повредительства.
Ответ на сей вопрос не последовал, из чего, принимая во внимание, с одной стороны, недопустимое смешение агента угол. розыска с нападением бандита, с другой — сбивчивое объяснение наличности пребывания в голом состоянии даже без указания положительных причин со стороны бандитов, касающихся данного гражданина, полагаю необходимым в исполнение распоряжения Губ. Отд. Уг. Роз. № 1256 с указанием оснований, для задержания соответствующих тому, что гр., именующий себя Рикбергом, находился голым и в общественном месте, то есть на лугу вблизи ограбленного поезда, и ввиду недоказанности его объяснений и возможной причастности к означенной шайке бандитов с тайными целями — отправить вышеуказанного гражданина в распоряжение Губ. Отд. Угол. Розыска в г. Погребищи с особой охраной в числе самого г. Федурова, который изложит во всех подробностях лично, и указываю особенно на его сознательное пролетарское исполнение возложенных на него обязанностей.
Нач. Угрозы г. Дерябки
В. Ладной.
