Это было уже ни в какие ворота!

- Очень странный и глупый вопрос, - Дженсен почувствовал, как голос его задрожал от гнева, хотя на губах продолжала играть улыбка, грозившая перейти в оскал, - То, что произошло в семье Коллинза – дело глубоко личного и интимного характера. А то, что происходит на экране – всего лишь постановка и игра. Может, вы не вполне понимаете, но это – наша работа. Кто-то разгружает вагоны, кто-то учит детей в школе, кто-то делает операции на открытом сердце, а мы вот играем то, что нам написали в сценарии. Личная жизнь и служебная никогда и ни у кого не пересекаются, а если бы такое и произошло… грош цена тогда такому работнику, где бы он ни работал!

- Э, спасибо, - девушка ошарашено отступила от микрофона.

- Эй, скучали по мне? – неожиданно на сцену выскочил сияющий Джаред. Дженсен чуть нахмурился – панель Падалеки должна была начаться только минут через пятнадцать-двадцать.

Зал восторженно загудел, раздались аплодисменты.

- Сказали, на сегодня с тебя хватит, - прикрыв микрофон рукой, шепнул ему Джаред.

Эклз округлил глаза, Падалеки лишь пожал плечами.

У Дженсена не осталось нервов даже на какую-нибудь прощальную шутку, поэтому он просто помахал залу, послал воздушный поцелуй, крикнул «Я люблю вас!» и ушел со сцены.

За кулисами на него тут же налетел Сингер.

- Да что на тебя нашло? – мужчина всплеснул руками.

- Но дурацкий же вопрос! – принялся оправдываться Дженсен, - Почему мы не устроили отбор вопросов, как делали в прошлый раз?

- Ты слишком грубо ответил, жди теперь очередных гневных откликов в Интернете и фотографий заплаканных школьниц, обиженных «злюкой-Дженсеном»!

- А что я должен был ответить?

- Ничего! Мы уже говорили: вопрос не о тебе или о твоем персонаже – смело игнорируй! Так и говори, мол, не берусь отвечать за Мишу, и вообще, чья это панель, моя или его!

- Да, прости, - Дженсен потер лоб.

- Ладно, чего уж теперь. Иди, отдыхай, и чтобы больше таких проколов не было.

Эклз серьезно кивнул.

Как только Сингер оставил его, Дженсен тут же достал из кармана телефон. Он должен немедленно позвонить Коллинзу, иначе это доканает его!

Нырнув в какой-то полутемный пустой коридор для персонала, Дженсен набрал заветный номер, по которому не звонил уже очень давно.

Долгие гудки. Эклз весь извелся, пока Миша взял трубку.

- Да?

- Привет, это я, - Дженсен невольно улыбнулся, услышав знакомый голос, - Ты там как?

- Терпимо, - голос Миши звучал сухо, - Ты чего хотел?

- Ну… Ты не приехал, мне сказали, что ты там разводишься и все никак не разведешься, - неловко пошутил Дженсен, чувствуя, как взмокла ладонь, держащая мобильник.

- Мне сейчас не очень удобно говорить, - в голосе Миши послышали нотки раздражения.

- Постой, я хотел… хотел кое-что спросить, - Дженсен направился вглубь коридора, дальше от людских голосов и шума.

- Ну?

- Тогда, в отеле…

- Это не телефонный разговор.

- Погоди, скажи только…

- Пока, Дженс.

- Миш!

Гудки. Эклз отнял телефон от уха и удивленно уставился на загоревшийся экран. Коллинз что, бросил трубку? Только сейчас Дженсен начал осознавать, насколько холодно и даже резко говорил с ним Миша. Или это он просто нервничает от развода? В любом случае, Эклзу было паршиво и больно на душе. Он как зачарованный стоял и смотрел на телефон, хотя тот уже перешел в спящий режим. В глазах подозрительно закололо, от обиды горло будто сжала раскаленная рука.

Внезапно телефон, словно отреагировав на сверлящий взгляд хозяина, вновь зажегся. Звонила Дэннил. Дженсен чуть нахмурился. Нажал «Ответить».

- Привет, – голос жены странно дрожал, будто она сдерживала рыдания.

- Привет, - севшим голосом ответил ей Дженсен, внутренне готовясь к любому удару судьбы.

- Прости, если отвлекаю тебя, - она всхлипнула.

- Что-то случилось?

- Я… Я не могла ждать твоего возвращения… В общем, я была у врача.

Она замолчала, и на линии повисла тревожная тишина. Сотня мыслей пронеслась в голове Дженсена. Кто-то заболел? Дэнни заболела? Это кара для него, за то, что было тогда в номере Коллинза? Что с Дэннил? Опухоль? Рак? Слезы все-таки потекли по щекам Дженсена.

- Что, милая? – хрипло спросил он, не в силах выдержать больше эту пытку неведением.

- Я… мы беременны! – она нервно то ли рассмеялась, то ли расплакалась, - У нас будет малыш!

Дженсен почувствовал, как у него подкосились ноги.

========== 5. “На другом конце света от самого дорогого человека”. ==========

Дженсен стоял возле кулера с водой и жадными глотками пил холодную воду, когда к нему подошел румяный и сияющий Джаред – только-только со своей панели.

- Эй, чувак, подвинься, - он шутливо отпихнул Эклза и наполнил свой стакан живительной влагой.

- Чего это ты какой-то… пришибленный? – осушив стакан, поинтересовался Падалеки, внимательно глядя на друга, - Сингер, что ль, вставил за твой не-очень-искрометный-ответ?

Дженсен поднял глаза на друга и, улыбнувшись краем рта, признался:

- Дэннил звонила. Она беременна.

У Джареда отпала челюсть.

- Да ладно! – его губы медленно растянулись в довольной ухмылке, - Ты будешь папой? Охренеть! Блин, чувак, поздравляю!

И Падалеки размашисто хлопнул друга по плечу, от чего Дженсен расплескал остатки своей воды.

- Эй, Себ! – Джаред махнул рукой ошивающемуся поблизости Роше, - Прикинь, у Эклзов намечается пополнение!

Вместе с восторженным Себастьяном к ним подлетели и другие члены каста. Все хлопали Дженсена по плечу, жали ему руки, ободряюще кивали и ерошили волосы, словно он был малышом каким-то, а не будущим отцом.

Для Эклза все происходило как во сне. Он механически улыбался и кивал в ответ. Событие обрушилось на него лавиной, накрыло с головой и полностью дезориентировало. Случись это месяцем раньше, до той злополучной сцены, Дженсен прыгал бы до потолка и сам бы лез всех обнимать-целовать. Но сейчас новость казалась ему… кошмарной? Нет, он был рад. Черт, да он ничего так сильно не хотел, как ребенка! Но сейчас… Когда все и так рушится в его личном мирке… «Мы беременны» - сквозь смех и слезы сообщила ему жена, и невидимые нити протянулись через океан, перенеслись с радиоволнами на тысячи миль, чтобы вырваться из его смартфона с двумя короткими словами и опутать его, связать, сковать. Незримые цепи, тяжелые, как кандалы смертника. Как быть? Теперь уже точно все…

Вечером пришлось проставляться. Все приехавшие на конвенцию набились в номер к Дженсену: яблоку негде было упасть. Радостные поздравления и пожелания лишь сильнее грузили будущего папашу, а наставления и рассказы от тех, кто примерил уже на себя эту роль, нагоняли прямо-таки ужас. Например, по словам Джареда, ему придется ни на шаг не отходить от Дэннил, исполняя любой ее каприз. После рождения малыша он забудет, что такое сон и спокойный прием пищи. Расход семьи увеличится в два раза минимум, и постоянно надо будет иметь деньги на непредвиденные расходы. Ах да, еще секса не будет минимум года два. Сначала живот – неудобно, «не при малыше же!», а после родов там все так разворотит, как «после падения метеорита», что Дженсену и самому не захочется к ней прикасаться.

От этих разговоров у Эклза началась паника. Чем больше напивались гости, тем ехиднее становились комментарии, словно они намеренно пугали бедного Дженсена. Падалеки, захмелев, злорадно делился рассказами о том, что даже его красавица-жена Женевьев после родов располнела, стала истеричной, капризной и ревнивой. Дженсен уже начал придумывать в голове план «похода за сигаретами», когда к нему подсел продюсер Сингер.

- Да не слушай ты этих балбесов, - по-отечески улыбнулся Боб, - Поверь, сынок, это лучшее время в твоей жизни. Ты станешь главой семьи, у тебя будут подрастать твои маленькие копии. Ты даже не представляешь, сколько это счастья!

Дженсен неуверенно улыбнулся. Сингер всегда умел найти правильные слова, успокоить, утешить. Остальные, как Джаред, могли и перегнуть палку, но их «дядя Бобби» всегда умел вовремя подставить плечо.