А потом, рано утром, прямо в дверях палаты жены Дженсен столкнулся с Мишей. Сначала он не поверил своим глазам, но сердце болезненно сжалось, а перед глазами поплыло.

- Ми… Миша? – он смотрел на коллегу как на призрака.

Коллинз опустил взгляд, словно застигнутый врасплох. В руках у него был букет цветов.

- А это… - начал было Эклз, не отрывая глаз от цветов.

- Это для твоей жены, - быстро пояснил Миша, - Я прилетел, как только смог.

Он обошел Дженсена и положил цветы на прикроватную тумбочку. Их яркость и свежесть были будто в насмешку рядом с болезненной бледностью Дэннил.

- Не стоило, - Дженсен все еще не верил глазам.

- Я не мог…

- Нет, серьезно! – вдруг сорвался Дженсен, - Мне и так тяжело из-за… ну, из-за всего!

- Я понимаю, Дженс, - Миша повернулся к нему, и глаза его были полны боли, - Мне тоже очень жаль, что такое приключилось с Дэннил.

- Она разбилась на машине как раз тогда, когда я… когда мы… - Дженсен в бессилие взмахнул руками и отвернулся.

- Теперь ты будешь с женой, - не ясно было, Коллинз спрашивает или утверждает.

Дженсен молчал. Он стоял к Мише спиной, ощущая смятение и горечь поражения. Все было зря. Все молитвы о прощении. Потому сейчас он ненавидел Мишу. Ненавидел себя. Ненавидел за то, что по-настоящему легко ему стало, не когда врач сказал, что жизни Дэннил и ребенка ничего не угрожает. Не когда она пришла в сознание. А когда этот чертов «ангел» так внезапно возник на пороге палаты…

- Ты не должен был прилетать, - прошептал Дженсен, боясь повернуться.

- Я прилетел попрощаться.

Сердце будто ухнуло куда-то в пропасть. Дженсен резко обернулся.

- Что значит – «попрощаться»?

Взгляд Миши был полон боли. Дженсену вдруг стало страшно.

- Я решил, Дженс. Ты должен быть с семьей. Особенно теперь. Это…Это сильнее нас. Значит, мы должны полностью прекратить любое общение. Я подписал заявление.

- Нет…

- Я ухожу из сериала. И из твоей жизни. Сегодня наша последняя встреча.

Дженсен стоял, как громом пораженный.

- Сейчас же середина сезона… - мозг отчаянно вцепился в эту спасительную мысль.

- Кас пропал в последней серии. Сценарий перепишут. У него будет новый вессель. Даже актрису нашли. Они пригласили Алиссу Милано. Неплохая замена, я считаю, но фанаты, конечно, будут недовольны. При иных обстоятельствах…

- Ты не можешь уйти! – Дженсен шагнул к нему, яростно сверкнув глазами, - Какого черта ты вообще?..

- Дженс, - мягко перебил его Миша, - Мне тоже тяжело. Но за меня не переживай. Я уже нашел работу. Далеко от сюда. Пожалуйста, не ищи меня.

- Нет.

- Не звони, не пиши.

- Нет.

- Живи своей жизнью. Будь с семьей. Ты нужен им как никогда. А обо мне ты больше не услышишь.

Губы Дженсена дрогнули в нервной усмешке, но глаза оставались на удивление сухими. Что ж, раз он так решил… Да, так будет проще. Главное – отпустить. Но как же сложно…

- Ладно, - Дженсен судорожно вздохнул, - Ладно.

Коллинз выжидающе смотрел на него. Такой родной. Так близко. И так далеко. Не верилось, что они прощаются. Прощаются навсегда.

- Удачи тебе, Дженс, - Миша протянул ему руку.

- Прощай, - Эклз пожал ее, крепко и коротко.

- Будь счастлив, - тихо добавил Коллинз. Но они оба не верили в это.

Какое-то время они еще смотрели друг на друга. Невыносимое напряжение повисло между ними, хотело шагнуть навстречу, сжать в объятьях, почувствовать родной запах, ощутить тепло дыхания и поцеловать, хотя бы в последний раз… Всего один поцелуй…

Но миг был упущен, Миша опустил голову и быстро вышел из палаты. А Дженсен остался. Он стоял и смотрел в невыносимо яркое окно. И ничего не видел. Ему казалось, что он умер.

========== 12. “Дженсен всё понял”. ==========

Многие приезжали навестить Дэннил, друзья и родственники почти круглые сутки толпились у ее постели. Чаще других Дженсена «подменял» ее брат Джино. Парень явно недолюбливал Дженса, что, в принципе, и не пытался скрыть. Стоило Джино переступить порог палаты, как Дженсен молча поднимался со своего стула. Родственник обычно сухо здоровался с ним за руку и, не встречаясь с Дженсеном глазами, присаживался возле сестры. Они никогда не вели перепалки при Дэннил, и, уж тем более, не ввязывались в споры у ее больничного ложа, но Дженсен прекрасно знал: Джино не одобрял выбор сестры с первого дня их знакомства, за глаза называя Эклза «третьесортным актеришкой», которые все, по его мнению, «гребанные педики». Забавно, но теперь Дженс находил в этом некую иронию судьбы.

Так или иначе, когда приходил Джино, Дженсен мог со спокойной совестью ехать домой, где его ждал душ, ужин на скорую руку и сон в холодной постели. Какой-никакой, а все же отдых.

Дженсен запретил себе думать о Мише. Зато он много думал о Дэннил. Что-то в ней изменилось после аварии, что-то произошло в их отношениях. Эклз не мог понять, что именно, но сердцем чувствовал неладное. С сожалением он вспоминал о том, как, снедаемый чувством вины, выложил ей все, все про них с Мишей. А вдруг, Гольцман был прав, и она не просто ощущала его присутствие? Вдруг она слышала его? Теперь, когда между ним и Коллинзом точно все кончено, было бы совсем паршиво еще разругаться и с Дэннил. Как раз тогда, когда он твердо решил быть «праведным мужем». Дженсен лихорадочно пытался вспомнить, не выдал ли он себя раньше, не дал ли ей повод для подозрений. Конечно, она ревновала его, она сама говорила об этом. Да и перед началом съемок крупно поссорились. Но главный вопрос - что ей известно?

Дни шли один за другим. Часть дня Дженсен проводил с Дэннил, часть – дома или шатаясь по улицам города. Чувство одиночества не покидало его ни на минуту. Даже друзья остались далеко, в Канаде. Самые близкие же – Миша и Дэннил – отвернулись от него. Жена по-прежнему была непривычно молчалива, и они часами сидели с ней в тишине. Первое время Дженсен пытался списать это на ее состояние, но все же с другими, с тем же Джино, Дэннил была разговорчивее. Теплее. Эклз понимал – что восстановление необходимо не только организму Дэннил, но и их отношениям. Жена провела в больнице уже две недели, интенсивная терапия дала свои плоды: ее перевели в обычную палату, но их семейный союз по-прежнему был «в очень тяжелом состоянии». А тут капельницами и уколами было не отделаться.

Денег на лечение уходило немерено. Хорошо, что помогали родственники Дэннил, а то бы Дженсену пришлось совсем туго. Однажды Джино поймал актера в коридоре и почти гневно прошипел:

- Долго собираешься еще волынить? Не пора ли вернуться к заработку средств? Или надеешься спихнуть все расходы на нас?

В другой раз Дженсен непременно бы уколол в ответ, но сейчас он чувствовал такую опустошенность, что ему было абсолютно наплевать. Вместо этого он лишь кивнул. Он и сам уже хотел вырваться из стерильных стен больницы, убежать от своей молчаливой жены.

Джино смерил его уничижительным взглядом, поджал губы и шагнул в палату. А Дженсен отправился в ближайший цветочный киоск. Купил букет роз и вернулся к жене.

- Милая, тебе уже лучше, так что я могу доверить тебя Джино.

Дэннил слабо улыбнулась. Не тепло, а просто вежливо. Будто они были чужие люди.

- Вот.

Он поставил розы в вазу, которая постоянно находилась здесь с тех пор, как Миша принес свои цветы.

- Не беспокойся, я присмотрю за сестрой, - Джино вызывающе улыбнулся, - Отправляйся на съемки рекламы шампуня, или где ты там снимаешься…

Дженсен даже не удостоил его взглядом. Он смотрел на жену.

- Я позвоню, Дэнни. Как только прилечу.

- Хорошо.

Она огладила свой кругленький животик и отвернулась к окну.

Перед уходом он зашел к врачу. Гольцман уверил его, что выбранный курс лечения быстро поставит Дэннил на ноги, и что он может спокойно ехать. Дженсен доверял ему. Признаться, он впервые столкнулся с таким чутким и отзывчивым доктором – Лайонел Гольцман действительно делал все для его жены, заботясь о ней как о родной. Эклз был уверен, что оставляет Дэннил в хороших руках.