— Сэм, — произносит он, и Сэм думает, может, это вопрос? Вопрос, на который у него нет ответа. Он должен оттолкнуть его – что-нибудь фыркнуть в отвращении и, чёрт возьми, немедленно его оттолкнуть. Что было бы весьма разумно, если бы Сэм не поцеловал Люцифера первым.

Он до сих пор не уверен, зачем это сделал.

— А завтра ты обвинишь в этом меня, я прав? — тихо говорит Люцифер, и в его словах нет ни единой эмоции, которой Сэм может придумать название.

— Да, — признаётся Сэм, ведь он же ранен, и с трудом соображает, так что за всё в ответе ангел – то есть демон, демон в ответе и во всём виноват.

Господи, как же нога болит…

…и он просыпается в номере мотеля, где темным-темно.

Губы у Сэма всё ещё влажные и чуть-чуть онемевшие.

— Вот дерьмо, — выдыхает он в темноту.

Где-то справа тихо шелестит простыня:

— Сэм, ты в норме? — спрашивает Дин с другой кровати.

Нет. Нет, ни разу нет.

Он превратил свою жизнь в фанфик.

Дин его убьёт.

— А, да, я в порядке, Дин. Спи.

========== Глава 12. Защита паролем ==========

В которой Дин прикасается к ангелу, а Сэм живёт в мыльной опере.

Сэм не должен вернуться ещё пару часов, и других поводов Дину не нужно. А кроме того, Кастиэль с чудовищно серьёзным видом расположился у спинки кровати, бесшумно перелистывая одну из Сэмовых книг. Дин тянется к нему и вытаскивает из рук книжку. Ему донельзя нравится этот вечно удивлённый взгляд перед самым поцелуем. И нравится нарушать это удивление, заменяя его приглушённым удовольствием и тихим удовлетворением.

И вообще, ангел жутко его отвлекает. Ну ладно, он с самого начала его отвлекал, но теперь-то Дин может отвлекаться сколько хочется. Дин до сих пор не свыкся с мыслью, как много для него это значит. Он чуть отстраняется, думая рассказать об этом ангелу, но ангел цепко перехватывает его за футболку:

— Не останавливайся, — и хриплый низкий голос превращает просьбу в приказ. Дину ничего не остаётся – только поцеловать его снова. Спустя несколько отчаянно долгих секунд невинное касание переходит во что-то настойчивее и глубже. Во что-то сильнее, и язык становится требовательней, зубы проходятся вдоль челюсти Каса, и всё это рискует завести очень далеко.

Дин не уверен, что готов к этому «далеко». И похоже, Кастиэль чувствует так же: поцелуй постепенно прерывается. Кас откидывается назад взглянуть на него и… Дин его сломал. Волосы встрёпаны, влажный рот приоткрыт, губы мягкие, полные, чуть припухшие. Рубашка обнажает ключицу – Дин запускал пальцы под воротник каждый раз, когда Кас позволял целовать себя глубже. Он выглядит неряшливо, взъерошено и очень заманчиво. Дин хочет его. Хочет с каким-то яростным, болезненным осознанием, что это Кастиэль, и плевать, есть ли у него член или нет.

Дин совершенно к этому готов.

— Мы можем…

— Да, — просто отвечает ангел.

— А ты уверен?..

— Да, — и Кас уже тянет с него футболку, будто только того и ждал: наконец-то дотрагиваться до обнажённой кожи и – о мой бог!.. – поклоняться ей. Уф, до чего кощунственно. Но Дин не против, нет, совсем не против. Особенно когда Кастиэль осторожно раскрывает пуговицу и молнию на его джинсах. Действуя медленно, как будто в первый раз – и чёрт возьми, может, правда в первый. Дин понимает, что должен помочь. Очень помочь.

Кастиэль лишается пиджака и галстука в несколько быстрых и резких движений. Дин запускает ладони ему под рубашку, чувствует его тепло, гладкую кожу и частые выдохи и просто обязан притянуть его ближе. Кастиэль путается в рукаве и явно находит это недопустимым: тихий треск – и разорванная рубашка слетает с кровати.

Что, кстати, чертовски горячо.

Дин почти справляется с чужими брюками, но тут Кас заставляет его подняться, стягивает с него джинсы и боксеры. Кастиэль уже видел его голым. Кастиэль восстанавливал его. Но ведь тогда всё было по-другому. Не так, как сейчас…

Кас прикасается к нему, пробегает ладонями по ногам, обхватывает бёдра. А потом ведёт руками вверх: вдоль болезненно твёрдого члена, по чувствительной коже на мошонке – быстрые касания костяшек и пальцев, долгое поглаживание ладонью. Дин глотает воздух и перехватывает его запястья:

— Дай мне прикоснуться, — тихо просит он. Чёрт, он уже давным-давно перешагнул неуверенность насчёт члена другого парня. Он хочет, чтобы Кас чувствовал то же, хочет сам ощутить его тяжесть и жар. Хочет ласкать его быстрыми жадными прикосновениями. Он притягивает Каса за ремень и спускает его брюки по бёдрам и вниз, попутно цепляя жёсткую резинку белья.

Кастиэль готов гораздо меньше, и Дин мгновение сомневается.

— Ты в порядке? — нервно спрашивает он, ведь если что-то не так, если Кас не увяз в этом так же, как он, Дин хочет знать.

— Да, — просто, твёрдо отвечает Кастиэль, ловит руку Дина и прижимает её к паху.

Дин верит ему: Кастиэль до сих пор не привык к оболочке и, наверно, ему требуется чуть больше времени. Дин прикасается к нему, неторопливо и аккуратно, проводит ладонью по всей длине. Большим пальцем обводит головку – раз, другой – и Кастиэль охает, ошеломлённо и мягко. Дин отыскивает местечки, Дин касается чуть заметно, и Кастиэль, прикрывая глаза, неожиданно резко впивается пальцами ему в руку и талию.

Они льнут друг к другу теснее, и между прикосновениями Дин целует его. Кастиэль любит целоваться, и мягко стонет ему в рот, и Дин в ответ целует сильней. Настойчиво и влажно, а руки ангела скользят ему по плечам, путаются в волосах, гладят щёку и шею. Он теперь совсем твёрдый в руках Дина, и бёдра мелко, коротко дёргаются ему навстречу. Дин хочет быть ещё ближе, нет, ему нужно быть ближе.

Кастиэль не возражает, опускается на простыни под напором Дина, и прикосновения обнажённых ног, и гладкое скольжение ладоней – всё это так ново, так странно и так хорошо. Дин крепче вжимается в горячие бёдра и пытается не тереться о мягкую, упругую кожу. Ничего не выходит, ведь чёрт, как же хорошо!.. Похоже, Кастиэль с ним согласен: он соскальзывает руками ему на бёдра и, ухватив, подтягивает чуть выше, чтобы на следующем жёстком движении оказаться ещё тесней.

— Ты хочешь… тебе нравится так? — задыхается Дин.

Кастиэль согласно рычит и притягивает его за шею – крепко и очень настойчиво. Чёрт, их не хватит надолго, но Дин подумает об этом потом, когда ангел не будет льнуть к нему всем телом, нетерпеливо прижимаясь твёрдым членом к его собственному. Это почти неудобно, и заводит до дрожи, и завтра непременно аукнется им, напомнив Дину, что они натворили. Они ловят дыхание друг друга, мягко, близко и так горячо, и Дину нравится, нравится, нравится – как Кас широко распахивает глаза, как вцепляется пальцами ему в бёдра на каждом движении. Как с готовностью раскрывается всякий раз, когда Дин склоняется его целовать.

— Дин… — и мягкая нотка неуверенности сквозит за хриплым стоном его имени.

Но Дин всё чувствует и сам, слышит, насколько тот близко.

— Всё хорошо, всё правильно, давай же, — шепчет он; он хочет видеть это – видеть, как Кастиэль рухнет за край. Хочет ничуть не меньше собственной разрядки.

Кастиэль под ним разбивается вдребезги и низко стонет в оглушительном блаженстве. Мягко, искренне, совершенно раскованно. Дин не отпускает его, продолжает держать, и неожиданно соскальзывает в теплоту чужой спермы. Он в жизни не делал ничего развратнее. Дин стонет, толкается сильней и срывается, крепко вжавшись в бёдра Кастиэля.

Влажный тихий выдох касается его рта, как будто Кастиэль находит всё это неожиданно возбуждающим.

Дин всё ещё приходит в себя, когда Кас целует его, исступлённо и бескомпромиссно. Дин гадает, благодарность это – или намёк, что надо бы повторить, причём прямо сейчас. Хах, ему бы столько энтузиазма. Он абсолютно уверен: ангел его заездит. Но не уверен, что станет возражать.

Дин сползает с него, мокрый, липкий, и да, это круто.