И тут азимуты! – поёжился Саня. Мало они с Максом поблуждали тогда на турслёте… теперь снова. Впрочем, наверняка парень в азимутах разбирался.

– Это кто? – шепнул он Диме.

– Антон Барабаш, командир «Волков», – вполголоса пояснил тот. – Крутой волшебник… и математикой серьёзно занимается, всероссийские олимпиады решает как нечего делать.

– А почему их отряд так называется? – удивился Саня. – Почему именно волки?

– Не волки, а волк. В единственном числе, – растолковал Дима. – Расшифровывается как «Волшебная Команда». Но иногда их и во множественном числе расшифровывают. «Волки» – Волшебная Команда Интеллектуалов. У них так исторически сложилось, что больше всех ботанов. И больше половина их отряда входит в «Волну». Ты про неё в курсе?

Саня кивнул.

– Ну что, кто следующий? – пригласил очкастый Барабаш.

– Давайте я, что ли, – вызвалась Лариса. Подхватила зайца, прижала к себе… тоже на мгновение впала в детство. Потом взяла у главного Волка компас, покрутила, подумала.

– Азимут восемнадцать, расстояние пятьдесят кэмэ.

– Отмечаю! – склонился над картой Антон.

– Вы б на асфальт перебрались, с картой, удобнее же! – предложила Аня. – А ребята и там подержат завесу! Димка! Включил бы уж людскую отгонялочку!

– Уже! – ухмыльнулся Дима.

– Теперь давайте я, – сказал Лёша и взял у Ларисы зайца. – Так-так… Азимут пятнадцать… нет, четырнадцать с половиной, расстояние сорок восемь. Антоха, ставь мою точку!

Потом зайца тискали Гена из «Лунного пламени», Танька Дроздова, Денис Мельников из «Тасмании», ещё какая-то строгая, похожая на училку, девчонка в очках, конопатый худенький Вася из отряда «Шеврон» – на вид ему едва было тринадцать, но Дима шепнул: на самом деле пятнадцать с половиной, и скоро ему уже уходить «на пенсию». Карта покрывалась расположенными близко друг к другу точками.

– Я тоже хочу! – поднял руку Саня, но Дима дёрнул его сзади за выбившуюся из шортов футболку.

– Сиди! Ты видишь, ни Лиска не рвётся, ни я, ни Серёга… о мелких уже и не говорю. Чтобы метод сработал, нужно, чтобы точки ставили волшебники примерно равной силы. То есть чтобы ошибки в каждой точки были примерно одинаковыми. А твоя точка будет с другой ошибкой и всю их математику поломает.

Антон между тем что-то вымерял по карте, вычерчивал, проводил циркулем еле заметные окружности.

– Ну что! – в конце концов выпрямился он. – Район станции Клязьма по Ярославской дороге. Чуть к западу от неё, в радиусе километров трёх-четырёх. Надо туда ехать, на месте уж определимся с полной точностью.

– Всё, снимаемся и погнали! – распорядился Лёша. – Сейчас уже четвёртый час… успеть бы до темноты вернуться…

И никто не усомнился в его праве командовать. Даже ворчливый математик Барабаш.

До метро топали минут двадцать, в пути молчали, но это молчание не так мучило, как раньше – ведь уже началась полезная работа. Что бы ни стряслось с Мишкой, в каких бы подземельях он ни томился – ему на выручку шёл весь московский «Волнорез». Ну, пусть и не весь, но тридцать человек, огромная сила, если вдуматься. А если не вдумываться, если поглядеть со стороны – просто идёт по парковым аллеям большая толпа подростков. Конечно, прохожие могли задумываться: а чего это они вместе собрались? Возраста разные, на футбольных фанатов не похожи, и не скауты вроде – галстуков нет. Школьников из глубинки привезли насладиться Москвой? А где же взрослые? Но никто не задумывался, потому что завесу невнимания держали по-прежнему.

– У тебя деньги на метро есть? – участливо спросил Дима.

– Ага! – кивнул Саня. – А у тебя нет? Одолжить?

– Не тупи! – Дима засмеялся. – Храните ваши денежки по банкам и углам. Мы все пройдём так, на халяву. Простейшее волшебство, расход силы практически нулевой. Кладёшь ладонь на турникет, образ цели – что ты прошёл. И шагаешь себе.

– А как же правило номер два? – поразился Саня. – Разве это не использование волшебства в личных целях?

– Конечно, нет! – Дима рассмеялся. – Мы же сейчас работаем. Ребёнка спасаем. А значит, можно всё. Ну, в разумных пределах, конечно, потому что правила номер раз никто не отменял.

В вестибюле станции «Измайловский парк» никто на их толпу внимания не обратил. Ну, дети, ну, много, ну, едут куда-то – значит, так надо. И не свистели тётки-дежурные, не выбегали полицейские – подумаешь, вместо карточки ладонь приложили! Не наше дело!

На Ярославском вокзале было то же самое. Охранники в чёрной форме РЖД скучающе смотрели, как турникеты послушно пропускают подростков-безбилетников.

– И контролёры мимо нас пройдут! – успокоил Дима. – Ты даже сам ничего не делай, не траться. Ребята завесу держат, по очереди.

Пришлось, правда, подождать минут пятнадцать – подходящая электричка уплыла у них прямо из-под носа, не хватило нескольких секунд.

– Мелкая станция, на ней редко останавливаются, – пояснила Лиска. – Я знаю, часто тут езжу, у нас же по этой дороге дача.

В электричке, несмотря на будний день, оказалось довольно людно. Свободные места были, но не так, чтобы на тридцать два человека в одном вагоне.

– Врубим отгонялочку? – прищурился Антон Барабаш. – Не стоит нам по всему составу разбредаться.

Сказано – сделано. Спустя минуту пассажиры, мрачно осматриваясь и принюхиваясь, похватали свои вещи и направились в другие вагоны – а на освободившиеся места сели волнорезовцы.

– Как-то нехорошо получилось… – вздохнула Лиска, когда потянулись за окнами заборы, деревья, темно-красные кирпичные здания. – Людей прогнали… и, по правде сказать, вовсе без необходимости! Можно было и постоять, до Клязьмы сорок минут всего…

– Всё правильно! – возразил Дима, устроившийся у окошка, напротив Сани. – Ты вот прикинь, если омоновцы на трамвае поедут преступников задерживать… и всей толпой будут у водителя билетики покупать… и уступать место бабушкам, напрягать ноги… а этими ногами им, между прочим, скоро придётся бегать и прыгать. На всю мощь! И потом, никому ведь хуже не стало. Им, людям, не по фиг, в каком вагоне ехать?

Сане было не до этой перепалки – которой уже по счёту между Димой и Лиской. Он глядел в окно, а видел вовсе не дома и деревья… в мозгу прокручивались совсем другие картинки. Вот высокий, метра четыре, забор с витками спирали Бруно поверху. Вот девочка Лариса, одетая как сейчас – лохматые джинсовые шорты, голубая майка с рисунком летающей тарелки… она строго смотрит на пацана тоже лет пятнадцати, прыщавого, с гривой волос… и пацан медленно поднимается в воздух, проплывает над колючкой, приземляется по ту сторону… прямо как Саня в тот первый раз в штабе. А потом работает уже пацан, и Лариса плывёт к нему по воздуху. Разумное решение – если уж волшебники не умеют летать сами, то по крайней мере могут переносить друг друга. А другой пацан, вот тот мелкий в белой футболке, что сидит сейчас через два сиденья впереди, в компании волкодавских… он водит ладонями перед своим лицом, и видеокамеры слепнут, датчики периметра глохнут…

Хотя, конечно, всё было не так. Никакой летней одежды – всё происходило в декабре. И выглядели ребята помладше – ведь полтора года назад! И этот мелкий в белой футболке и синих спортивках, скорее всего, тогда ещё понятия не имел о «Волнорезе» – ему и сейчас-то на вид не больше, чем Ваньке…

Но это всё мелочи, не это важно. А вот сорок пять детей в бетонном подвале, в стеклянных шарах… стоп, при чём тут стеклянные шары? Почему сорок пять? С чего вдруг такая глупость лезет в голову? Просто бетонный подвал… интересно, а куда они писали и какали? И чем их кормили? Ведь если собирались разрезать на органы, то вряд ли до операции морили голодом! А что им говорили? Знали ли дети, что их ждёт? И чем занимались? Всё время плакали? Или те, кто постарше, утешали совсем уж мелких (как Мишка!), веселили их, рассказывали сказки со счастливым концом?

Счастливый конец всё-таки получился… или не очень счастливый, судя по тому, как Лариса быстро закрыла тему.