Родители уехали, нагруженные подарками с огорода хлебосольной хозяйки. По отцу не видно, зато мать, кажется осталась довольной. Мы с хозяйкой проводили их. Как только машина отца скрылась с глаз, Ольга Семёновна позвала меня в дом:
- Пошли пообедаем.
Вежливо отказываюсь, мол ещё не голоден, а хозяйка и слышать не хочет:
- Зря что ли готовила? Как только Матвеев предупредил, что у меня квартирант будет, я и давай стараться.
Произношу на мой взгляд дежурную фразу:
- Я рассчитывал на отдельное жильё. Мне как-то неловко стеснять вас.
- Оставь, - отмахивается Ольга Семёновна, выставляя тарелки на стол, - Знаешь самую страшную болезнь старости?
Отрицательно мотаю головой.
- Одиночество, - произносит она, - Человек - существо социальное. Ему общение требуется.
И тут я подвергаюсь тщательному допросу с её стороны. Семёновну интересовало буквально всё - храплю ли я по ночам, жаворонок я или сова, что предпочитаю - блинчики или пирожки, какие продукты на дух не переношу, состав семьи до четвёртого колена, есть ли девушка, был ли я в Воронеже, сколько водки в состоянии выпить зараз и многое другое. Послать хозяйку с её вопросами подальше верх бестактности и недальновидности - жить то дальше вместе. К тому же допрос скрашивался сытным и вкусным обедом. К слову сказать, Ольга Семёновна готовить умела. Куда до её стряпни столовой нашей академии и близлежащих кафешек тоже. Незатейливо, но так вкусно. За такое умение можно и потерпеть её излишнее любопытство.
Вообще Семёновна оказалась полезной тоже. От неё я узнал, что где находится в посёлке, кое-что о местной иерархии. Главу администрации за главного в народе не принимали. Правил здесь в статусе серого кардинала Матвеев, тот самый, что инструктировал меня. Она же рассказала, что в посёлке имеется фельдшерский пункт, считай больница, пояснила она, школа, детский садик, несколько магазинчиков и конечно же Дворец Культуры.
- А почему он такой здоровенный, как в большом городе? - поинтересовался я.
Ответ был прост и естественен:
- Так творческого люда хоть отбавляй, вот и построили побольше, чтоб на всех хватило.
Действительно, как это самому в голову не пришло?
После обеда, вместо того, чтобы, подремать по совету хозяйки, дабы жирок завязался, прошёлся по посёлку. Видел и школу с замечательным стадионом, и детский садик, заглянул и в фельдшерский пункт - одноэтажное строение.
Надо отметить, все встречные здоровались со мной. Думаю, не из-за формы на мне, просто народ здесь вежливый. По крайней мере, ни одной неприятной гримасы при появлении человека в форме полиции я не заметил. Хотя, надо сказать, я чувствовал себя не в своей тарелке. В академии нас учили не выделяться, сливаться с окружающими, а тут я вот он весь в форме, за версту видно. К тому же я к ней ещё не привык. Надо было хотя бы дома её поносить. Мне казалось, что она то там прихватывает, то здесь тянет, а тут вообще висит, приходилось постоянно поправляться. Это раздражало. Как её носят миллионы полицейских? И вообще, мне казалось, что эта форма шла мне как корове седло.
Местный пункт правопорядка располагался прямо в центре посёлка, за Дворцом Культуры. Это был небольшой домик на две комнаты. По-царски, если судить по городским меркам. В городе выделят участковым комнату где-нибудь на первом этаже, сиди и радуйся. А тут целый домик. Хочешь живи в нём, хочешь девок води. Кстати, диван здесь имелся. А ещё от прежнего участкового целый угол пустых бутылок остался. Возможно конфискант, методично уничтоженный. А ещё кардинал-Матвеев предупреждал, чтоб не пить. Выходит, можно, только тихо и под кроватью.
В чуланчике, среди какого-то хлама, видимо бывших вещдоков, нашёл мешок, сложил туда бутылки Кузьмича, поставил на выход. За три дома отсюда видел контейнер для мусора. Будем надеяться, своего хрустального наследства Кузьмич не хватится.
Затем я набрал ведро воды, взял швабру и вымыл полы. В принципе надо было бы предварительно отловить какого-нибудь забулдыгу и заставить его сделать это за меня. Так принято на всех оперпунктах нашей необъятной России. Но, во-первых, где его сейчас возьмёшь, этого самого забулдыгу. Во-вторых, и самому помыть полы было не в лом. Два года в казарме и папа-генерал, не терпящий прислуги дома.
- Сынок, всё в жизни пригодится, - любимое выражение его, - От тюрьмы, да от сумы не зарекайся. В нашей службе они сплошь и рядом ходят.
Помним, помним, он мне этим выражением всю "кукушку" проел.
Наведя порядок в доме, выхожу во двор. Сразу ощутил прелести сельской жизни - руку протяни, растут вишня и яблоня. Вишня созрела, я немного полакомился ею, а вот яблокам для спелости ещё рано, видимо осенний сорт. За домом среди высокой травы две грядки, одна с луком, другая с огурцами. Чьи они и для какой цели разбиты догадаться не трудно.
А вот очередной сюрприз от прежнего участкового прямо-таки порадовал. В сарае я обнаружил мотоцикл УРАЛ с коляской с надписью "милиция". Всю жизнь родители были против мотоцикла в семье, а тут вот он, по штату положен. Я протёр внезапно свалившееся на меня богатство, завёл и даже прокатился на нём. Возле одного из дворов, где у ворот застыл трактор без мотора, меня остановили.
- Не слышишь, троит? - перекрикивая треск мотора, спросил меня мужик в замызганном комбинезоне, - Ты наш новый участковый? Заезжай во двор, посмотрю.
Пока он выкручивал и проверял свечи, я огляделся. Во дворе стояли две крутые иномарки. Ещё одна висела на подъёмнике со снятой коробкой.
- Вы автослесарь? - догадываюсь я.
- Слесарь гайки крутит, - бурчит тот, - а мастер находит возможность починить. Я - автомастер.
- Извините, не хотел обидеть.
- И не обидел. Забирай аппарат, - он возвращает мне мотоцикл, - Отличная машинка, век ездить будет.
- Сколько должен? - по привычке спрашиваю я.
- А вот щас обидеть норовишь. Милиция она чья? Народная. Значит и народ должен помогать ей. Случись чего, не стесняйся, заезжай. У нас не принято друг другу отказывать.
Сказать, что удивил, этого мало.
СЕЛЬСКИЙ ПРАЗДНИК
Вечером, на празднике абитуриентов прошло моё официальное представление жителям Царёва. Зал человек на четыреста, мест свободных нет. Люди ещё в проходах стоят. Мне показалось или среди зрителей я разглядел несколько столичных кутюрье, парочку совсем уж известных, другие просто знакомы по телевизору. Что они здесь делают? То-то на площади перед ДК сейчас полно крутых иномарок. Я ещё подумал, неужели это всё местных? Какой же тогда у них доход, если могут позволить себе дорогие автомобили? Оказывается, это машины гостей.
Матвеев вывел меня на сцену, показал народу. Из вопросов ко мне только "Сколько лет новому участковому?" и "Женат ли?" Даже не полюбопытствовали откуда я и где учился. Если с первым лучше не хитрить, столичного жителя во мне за версту видно, то на последний вопрос была заготовлена история о моей учёбе в школе милиции. Ну, не говорить же им, что окончил академию госбезопасности. Только заикнись об этом, посыпятся вопросы: "А что ты здесь делаешь, в деревне?" Обошлось без этого. С облегчением на душе я убрался со сцены и сразу начался праздник.
В официальной части выступил директор школы, который нашёл тёплые слова для каждого выпускника, рассказал, кто куда собрался поступать. Не будь я в общественном месте, обязательно присвистнул бы от удивления. Парочка вчерашних школьников собралась в МГУ, двое других в Плешку, один в МИФИ, двое в литературный институт, одна в Гнесинку, кто-то решил попробовать себя в Щуке. Мне это мерещится? Выпускники сельской школы вполне серьёзно собрались штурмовать элитные вузы страны? Я на Рублевке или все-таки в Царёво? Что это за Обитель Невезучих, если её дети замахиваются на подобное? Но местных, похоже, выбор школьных выпускников нисколько не смущал. Они аплодисментами поддерживали каждое решение.
