начальника южных

областей». О жизни и деятельности одного из таких сановников, некоего

Гормина, мы

узнаем из его надписи, в которой он сообщает, что он «провел многие годы

в качестве

главного начальника Нехена [Гиераконполя]» и «приносил его дань к Владыке

Двух

стран». С гордостью рассказывает он, что он «достиг преклонных лет в

Вавате, будучи

любимцем своего господина». Он «ежегодно приходил на север к царю с данью

для

него».38) Либлейн вполне справедливо предполагает, что Гормин еще до

нубийского

похода Аменхотепа I мог занимать должность номарха Нехена и именно

поэтому был

назначен царем на должность вновь образованного большого округа, в состав

которого

вошли присоединенные к Египту нубийские области и главным городом

которого был

объявлен Нехен.39)

Богатая добыча, захваченная Аменхотепом I во время его завоевательных

походов, дань,

наложенная на покоренные соседние племена, и эксплоатация богатых

областей,

присоединенных к Египту, в частности богатейших золотоносных районов

Нубии дали

возможность фараону продолжить строительную деятельность своего

предшественника во

славу египетских богов, строя в честь них храмы, воздвигая им памятники и

щедро одаряя

их храмы и их жрецов. В Нубии, в [166] горах Ибрим, Аменхотеп I приказал

высечь

пещеру, посвященную богине Сатит, одной из богинь нильских порогов. В его

царствование систематически эксплоатировались каменоломни в Сильсиле. При

его

гробнице в западной равнине была построена часовня, а в Карнаке были

воздвигнуты

монументальные храмовые ворота и колоссальная статуя. Наконец, в Омбосе

было

сооружено несколько помещений из белого туррасского известняка.40) О

довольно

значительной строительной деятельности Аменхотепа I повествует в своей

автобиографической надписи придворный царский зодчий Инени в следующих

словах:

«Аменхотеп I, он воздвиг в качестве своего памятника для своего отца

Амона, владыки

Фив [Несут-тауи], соорудив для него большие ворота [высотой] в 20 локтей

у двойного

фасада храма, из белого айянского известняка, которые сын солнца

Аменхотеп, живущий

вечно, сделал для него».41) Можно предполагать, что Инени в данном случае

описывает

как раз те ворота в южной части Карнакского храма, которые были

обнаружены под более

поздней кладкой. Это тем более вероятно, что на это уже более ясно

указывают

дальнейшие слова в надписи того же Инени:

«Аменхотеп I воздвиг в качестве своего памятника для своего отца Амона, владыки Фив

[Несут-тауи], построив его дом, воздвигнув его храм, соорудив южные

ворота,

построенные высотой даже в 20 локтей из прекрасного белого

известняка. ..»42)

«...его двери были сделаны из меди, выделанной в виде одного куска: отдельные его части

были сделаны из электрума. Я наблюдал за тем, что сооружал его

величество... бронза,

азиатская медь, нагрудные украшения, сосуды, ожерелья. Я был начальником

всех работ,

все должности были под моим наблюдением...».43)

Как предполагает Брэстед, этот роскошный храм Амона, описанный Инени, главным

строителем фараона Аменхотепа, есть не что иное, как заупокойный храм

Аменхотепа I,

обнаруженный Шпигельбергом в 1896 г. в Дра-абу-ен-Негга в западной части

Фив.

Очевидно, это были крупные и заметные для того времени постройки, может

быть,

связанные с первым праздником хеб-сед, т. е. тридцатилетним юбилеем царя.

44)

Памятники изобразительного искусства того времени сохранили образ царя-

воителя,

победителя иноземных врагов и покорителя соседних стран и племен.

Характерна

130

маленькая деревянная стэла, изданная Розеллини и описанная Масперо. На

ней изображен

Аменхотеп I, заносящий свой меч над поверженным иноземным врагом. 45) На

деревянных

стэлах Британского музея и Лувра сохранились любопытные варианты этой

традиционной

сцены царского триумфа. В одном случае художник изобразил царя на своей

колеснице,

на другом памятнике фараон сжимает в своих руках двух полузадушенных

иноземцев,

наконец, царь повергает мощным ударом наземь захваченного врага. Описывая

эти

типичные сцены царского триумфа, сохранившиеся от времени царствования

Аменхотепа

I, Масперо полагает, что не следует переоценивать значения этих

трафаретных

изображений, которые [167] лишь чисто внешним образом фиксируют

воинственность

царя, создавая своего рода обманчивую видимость («Се sont là de simples apparences

bslliqueuses aux quelles il est prudent de ne point se laisser tromper»).

46) Я уже указывал, что, с

другой стороны, мы не имеем никаких оснований недооценивать

захватнического

характера военных походов Аменхотепа I против нубийцев, азиатов и

ливийцев, так как

на это самым недвусмысленным образом указывают подлинные документальные

надписи

его времени.

У нас имеются все основания предполагать, что Аменхотеп I сделал

энергичную попытку

возобновить великодержавную завоевательную политику своих великих

предшественников времени Среднего царства. Подобно им, он претендовал на

политическое влияние в Сирии, изображая себя в качестве победителя

иноземных племен

и, возможно, совершая походы в Азию. Подобно им, он начал строительную

деятельность

в Фивах, в Карнаке и в Дейр-эль-Бахри. Подобно им, он заботился о

развитии

изобразительного искусства, стремясь увековечить свой образ завоевателя и

обожествленного правителя в произведениях искусства, порой высокого

художественного

совершенства. Так, государственная власть, следуя древней традиции, использует формы

искусства и религии для укрепления авторитета царя и царской власти с

целью оправдать

политику захватнических войн и упрочить классовый строй, основанный на

рабовладельческой эксплоатации.

Эта близость идеологии времени Аменхотепа I к эпохе Среднего царства, может быть,

сознательно, особенно резко подчеркивается тем, что строительная и

художественная

деятельность египетских мастеров времени Аменхотепа I особенно близко

примыкает к

деятельности египетских зодчих и художников предшествующего периода

расцвета

Египта. Как обнаружили раскопки Нью-Йоркского музея изящных искусств в

1923—1924

гг., Аменхотеп I построил маленький храм в Дейр-эль-Бахри, т. е. именно

там, где

фараоны Среднего царства построили одно из замечательнейших сооружений

своего

времени, знаменитый заупокойный храм с колоннадами и пирамидообразной

надстройкой. Во время американских раскопок под двором храма Хатшепсут

были

найдены подлинные фундаменты маленького храма, построенного фараоном

Аменхотепом I и царицей Нофрет-ари. Тут же были найдены и кирпичи с их

именами,

которые были впоследствии использованы для других построек, а также

вотивные

предметы этого времени. Из Дейр-эль-Бахри происходит далее прекрасная

статуя фараона

Аменхотепа I, изображенного в виде Озириса, а также верхняя часть стэлы с

изображениями Аменхотепа I и фараона Среднего царства Ментухотепа

Небхеру-неб-Ра,

что особенно резко показывает стремление Аменхотепа I подчеркнуть свою

тесную связь

с царями Среднего царства. Оба этих ценнейших памятника времени ранней

18-й

династии ныне хранятся в Британском музее.47) Не менее характерно и то, что гробница

Аменхотепа I была воздвигнута в Дра-абу-ен-Негга среди гробниц фараонов

11-12-й

династий, как видно из текста папируса Аббот.48) Как предполагает