- Этот парень очень важен?!

- Думаю, да.

- Тогда спасите его. - Сержант говорил медленно и невнятно. - Я помню тот Зов. Он случился так близко. - Биго облизнул губы. - Если этот юноша...- он не договорил. Большая голова дернулась, глухо стукнувшись о грудь тяжелым подбородком.

- Что с Вами Гейн, - Гоэль впервые внимательно посмотрел на своего спасителя. - Широкое лицо было бледным, а крупные капли пота катились с морщинистого лба. - Он привстал и, пошатываясь, подошел к сидевшему сержанту. Освин чувствовал себя как после жуткого похмелья. Виски ломило, а во рту стоял привкус горечи.

- Эта сволочь все-таки до меня добрался и брюхо продырявил. - Обычно громкий голос Гейна звучал еле слышно. - Внутри все булькает. - Только сейчас Гоэлль заметил натекшую под сержантом лужу крови. Рубаха из беленого полотна превратилась в багровую. - Кажется, не жилец я больше.

- Я сбегаю за помощью, надо только...

- Бесполезно, - перебил Гейн Биго. - Да и нельзя Вам обратно в гостиницу. Лучше послушайте меня. - Мальчишек перехватите в Мистаре. Они туда пошли, просто не северным трактом, а по круговой, лесами. - Испачканные в крови пальцы ухватили Освина за плечо. В них оставалось еще достаточно силы, что бы заставить агента болезненно охнуть. - Наклонитесь ко мне. Ближе. Чаво-то язык совсем не слушается. - Сержант извиняющее улыбнулся. - Ройлу шибко не доверяйте, хитрый он. И вот что еще. - Кровавые круги на рубахе пульсировали и казались живыми. - Кольцо тоже заинтересовалось этим делом. Вы можете это использовать. - Пальцы разжались и от неожиданности, Гоэль чуть не упал на спину. - Пока совсем не рассвело, проберитесь на конюшню. В третьем стойле, - он надрывно закашлял, выплевывая на грудь темные сгустки, - там стоит мой Татинцин. Только яблоко ему не забудьте дать. А то цапнет. В переметной сумке парочка припрятано, специально для него, там и обувка для Вас найдется. - Последние слова он тихо нашептывал. - Теперь все. Уходите мэтр. Верю, что Триединые за Вами присмотрят.

•••

Торния. Пригороды Табара. Дом Милосердия

"Трава зеленая, цветы

Ручей, бегущий с высоты

Все мило сердцу было ей

Но разве можно быть добрей,

И простодушней чем она?

Отвечу, просто - ей дана

Любовь к живому вящей силы

И оттого всегда ей милы

Природа, люди, всё вокруг

Она всем мать, сестра и друг..."

Горд Бургаст

"Мидарм и Айне "

Сестра Вибека боялась этого разговора и одновременно жаждала его. Именно он станет для нее настоящим испытанием, проверкой ее Дара. Она боялась вовсе не Торберта Липа, силу которого оценила, а потому понимала, что вполне способна ему противостоять. Нет. Ее страшил разговор с Матриархом. После того, как Джиту Генгейм вынес из комнаты, где их допрашивали устрашающего вида телохранитель, сестра Вибека готовилась к тому дню, когда ее позовут в Дом Милосердия. И этот день наступил быстрее, чем она предполагала.

- Вас вызывают к настоятельнице. И это срочно. - Юный служка поклонился и быстро исчез, не соизволив даже проводить ее.

- Ну и молодежь пошла. - Отложив вязание, Вибека торопливо направилась в комнату своей родственницы. Пришлось идти долго, так как обитель, где приютили вилладунских гостей, была не в пример больше их родного дома.

- За тобой приехали дорогая, - ее троюродная сестра была значительно ее моложе, выше и тяжелее. Статная и величавая она как нельзя лучше подходила на роль настоятельницы богатой столичной обители.

- Это от канцлера? - Вибека сразу увидела распечатанный конверт, который мать-настоятельница цепко держала унизанными перстнями пальцами. На хранившем остатки былой красоты лице сестры Спроты мелькнуло удивление. - От канцлера? - переспросила она. - Нет, сестрица, от Матриарха.- Настоятельно тщетно пыталась скрыть удивление. - Не думала, что ты знакома со столь важными людьми. О тебе уже многие не помнят.

"Я на это надеюсь", - подумала Вибека. - Забыть можно лишь то, что хотят забыть.

- Ооо. Тебе не грозит забвение, - в тон ей ответила Спрота. Она помахала наманикюренным пальчиком. - Не думаю. Лет тридцать назад тебя знали слишком многие. А еще больше тебе завидовало, потому что...

- Не стоит ковыряться в моем прошлом, тем более, что в те времена ты под стол ходила.

- Ну, если только на четвереньках, - Спрота мстительно улыбнулась.

- На четвереньках ты ходила не только под стол, - пробормотала Вебека, но Спрота либо не услышала, либо сделала вид, что не услышала. - Кажется, я догадываюсь, почему тебя вызывают, - торжествующий вид сестры, почему-то раздражал Вибеку. "Что бы о чем-то догадываться, нужно иметь мозги. В твоем случае - это исключено". - И почему? - сухо поинтересовалась она. Спрота загадочно прищурилась и, наклонившись к ней совсем близко, трагически прошептала: - Это ведь из-за того убийства? - "Вот тебе и дурочка с переулочка". - Скрыть изумление у нее не получилось, чем изрядно обрадовала сестрицу. - Я так и знала, - пухлые, щедро напомаженные губы раздвинулись в победной улыбке.

- Это все слухи, - опомнилась Вибека. - Она действительно испугалась. Если об этом убийстве знает Спрота, значит о нем известно всей столице.

- Не притворяйся, - настоятельница махнула полной, но все еще изящной рукой. - Я слишком давно тебя знаю. Про эти ужасы болтают уже несколько дней. Я когда услыхала про Виллабон...

- Вилладун, - машинально поправила Вебека.

- Не важно, - Спрота всем своим видом показывала, что маленький северный городишка не стоит того, что бы оставаться в ее памяти.

- И... что говорят? - Вибека старалась изобразить безразличие.

- Все-таки убийство было, - с удовлетворением заметила настоятельница. И тут же хитро улыбнувшись, резонно указала: - Не слишком ли ты интересуешься слухами о том, чего не было?

- "Там где не хватает ума, на помощь приходит лукавство". - Вибеке очень захотелось запустить в дорогую сестрицу чем-то тяжелым. Сохраняя невозмутимость, она пожала плечами. - Если я спрашиваю тебя о столичных сплетнях, это не означает, что я им доверяю. Как раз наоборот.

- Как с тобой сложно Века, - Спрота сморщила лоб, но тут же вспомнила, как это вредно для кожи лица. Она присела на стоявшее рядом резное кресло. - Я как услышала про страшную резню в этом Вилладоне и тут же вспомнила о тебе дорогая. - Большие, подведенные глаза заблестели