Такие откровенные разглядывания смущали и заводили одновременно.

Ганнибал, понимая, что его несдержанность чревата осложнениями, непринужденно пожал плечами:

- Ты говорил, что я тебе нравлюсь.

Уилл вновь едва не подавился треклятым круассаном. Прокашлявшись, он злобно процедил:

- Мало того, что я раздвигал ноги, подобно портовой шлюхе, так ещё и в чувствах объяснялся! Замечательно! Хорошее утро для самоубийства!

Ганнибал засмеялся, отобрал у Уилла чашку с кофе, поставил её подальше на поднос, а потом вдруг резко схватил Грэма за шею, вдавив пальцы в кожу.

Страдать Уиллу резко перехотелось, он удивленно округлил глаза, вскидывая темные брови. Хотел уже начать осыпать Ганнибала гневными речами, но в его рот впились жадные требовательные губы, пахнущие кофе и миндалем.

Ганнибал смотрел прямо в огромные испуганные глаза и не переставал делиться горечью порывистого поцелуя. Он нарочно оставил на коже Уилла три глубокие царапины, а потом схватил своего ягненка за челюсть, сжал его подбородок и чувственно прикусил нижнюю губу.

- Мне понравилось, - прошептал Ганнибал, отрываясь от припухшего рта Уилла, - как ты раздвигал ноги. И как ты признавался мне. А потом как решил меня объездить – это мне тоже понравилось. И я очень хочу все это повторить. Но уже без яда Айви.

Уилл застыл, словно кролик перед удавом, вслушивался в ласковые проникновенные речи.

- А ты хочешь этого?

Уилл механически кивнул – пальцы Лектера жгли те места, которых он коснулся.

- Ты хочешь, чтобы я узнал всего тебя?

И вновь кивок.

- Хочешь, чтобы я освободил тебя? – Ганнибал шептал ему прямо в рот, каждый раз касаясь распахнутых губ, и Уилла простреливало удовольствием до самой поясницы.

- Да.

- Ты будешь свободным, - Ганнибал пальцами коснулся губ Уилла, затем мягко раздвинул их и погладил язык. – Ты научишься им быть.

Мягко сжав самый кончик влажного языка, потянул на себя, заставляя Уилла высунуть его, словно собака, жаждущая свежей воды.

Ганнибал провел по яркому розовому языку своим.

А затем буднично улыбнулся, приказал доедать завтрак и отдыхать. Погладил Уилла за ухом и покинул спальню, сославшись на дела.

Уилл ещё долго сидел и смотрел на закрывшуюся дверь, задумчиво гладил свое саднящее горло.

Обернулся на огромное зеркало, висящее диагонально постели, и вздрогнул. На него смотрела его потрепанная измученная копия, разукрашенная синяками и укусами. Плечи и шея сверкали всеми оттенками красного и фиолетового, даже на боках, вдоль ребер красовались яркие серьёзные метки. Складывалось впечатление, что из этого тела хотели что-то вытянуть, вытащить на свет, чтобы показать, что скрыто внутри.

Нужна ли ему такая свобода?

Несколько дней прошли в полном спокойствии и гармонии. Ганнибал уезжал ранним утром, занимался приемом своих нестабильных пациентов, пару раз наведывался в Аркхем, чтобы дать заключения по особо опасным преступникам, а потом возвращался в поместье. Вечер обычно заканчивался ужином и беседами глубоко за полночь.

Ганнибал даже не думал притрагиваться к Уиллу, светски улыбался, но Грэм ощущал, что в своем сознании тот уже тысячи раз разложил его на обеденном столе и попользовал в самых немыслимых позах.

Когда Лектер отсутствовал, Уилл исследовал поместье вдоль и поперек. Не в поисках каких-либо обличающих улик – все и так знали о природе и сущности Ганнибала – а ради удовлетворения собственного любопытства.

В процессе своих поисков он вынужден был признать, что у Ганнибала потрясающая коллекция вин, книг и огромная гардеробная с самыми невероятными по своей цветовой гамме и рисунку галстуками.

В подвале нашлось несколько холодильников, на полках которых лежали аккуратные пакеты. Уилл знал, чьи органы так бережно хранил хозяин дома. В гараже мирно спали раритетные автомобили явно не для повседневного использования. Уилл сильно удивился, когда под брезентом обнаружил мотоцикл. Не спортивная модель ядовитого броского цвета, а спокойная классика с мягким сидением и прямым рулем.

В Ганнибале, как в сокровищнице Пандоры, было куда больше секретов, чем могло показаться на первый взгляд, и все они таились на самом дне. Уилл только начал трясти шкатулку, и, наслаждаясь звоном золотых и серебряных тайн, вытягивал по одной, внимательно рассматривая в лучах яркого полуденного солнца.

На третий день благополучного затишья, когда Уилл вернулся с вылазки в лес, к реке, Ганнибал встретил его тяжелым молчанием.

За ужином Грэм попытался завести разговор, но Ганнибал отреагировал хмурым тяжелым взглядом, так что Уилл посчитал за лучшее продолжать ковыряться в рыбе под каким-то не выговариваемым соусом и не лезть на рожон.

Но Ганнибал, видимо, был своего мнения на этот счет.

Закончив с рыбой, он бросил на стол салфетку, а следом со всей силы воткнул в свою обожаемую скатерть нож.

От неожиданности Уилл не успел отреагировать, и уже минутой позже лежал на лопатках, прижатый весом разъяренного Лектера.

- Я ждал тебя почти два часа. Понравилось у реки?

- Как ты узнал? – Уилл был так удивлен, что даже не пытался освободиться.

- Я уже говорил, что знаю обо всем, что происходит на моей земле. К тому же ты пришел мокрый и грязный, пропах тиной и камышом.

- Там было очень красиво и спокойно. Я потерял счет времени, - пробормотал Уилл. – Ты волновался?

А Лектер вдруг осклабился в ответ:

- Если бы на утро я нашел тебя на берегу реки с перерезанным горлом, то забрал бы твой труп и резал по кусочку, чтобы наслаждаться сладостью мяса и внутренних органов.

Ганнибал стащил с носа Уилла очки, отбросил их на середину стола и тихо шепнул в огромные растерянные глаза:

- Меня не расстроила бы твоя смерть.

Ганнибал провел языком по горлу Уилла, от ямки между ключицами до самого подбородка.

- Меня опечалил бы тот факт, что жизни тебя лишил кто-то другой. Не я.

И Ганнибал с жадностью вцепился в шею Грэма, прокусывая кожу, впиваясь зубами в мягкую горячую плоть.

От неожиданности и странного низменного удовольствия Уилл громко застонал, добровольно подставляя шею. Он чувствовал, как горло опаляло чужое дыхание, а настойчивые быстрые руки уже стягивали штаны и белье.

У Уилла уже слабо стоял член, наливался желанием, но Ганнибал, не обращая никакого внимания на чужое возбуждение, сдернув до конца одежду, закинул ноги Уилла себе на плечи и вновь принялся вылизывать горло, размазывая по коже слюну и кровь.

Дыхание срывалось с губ, и уже невозможно было отличить, кому из них двоих оно принадлежало.

Ганнибал, нависая сверху, с обожанием рассматривал трогательно изломанные линии бровей Уилла, его закрытые глаза, распахнутый рот. Его просили всем обликом, всем существом взять, но он медлил.

Расстегнув ширинку и вытащив член, он провел пару раз по стволу, размазывая по всей длине смазку.

Уилл призывно заскулил, но вместо требуемого, ему вновь вцепились в искусанное горло, в очередной раз терзая ранку, вытягивая из нее новую порцию крови и провели липким членом между ягодиц, до тугой подтянутой мошонки.

- Мм, - простонал Уилл, которого подбросило от ожидания.

Он хотел быстрой разрядки, но Ганнибал продолжал тереться членом, и Уилл чувствовал, как с головки сильно капало ему на яйца, как Лектер нарочно надавливал на подрагивающую дырку, чтобы мазнуть по мышцам.

- Нет, - охнул он, когда Ганнибал зашелестел презервативом. – Ну же….

- Молчи! – отчетливо послышалось, как щелкнул ободок резинки, а потом Ганнибал, накрыв рот Уилла ладонью, второй рукой помог себе, вторгаясь в уступчивую желанную плоть.

Уилл распахнул глаза, замычал, но Ганнибал надавил сильнее, глуша секундный крик и проталкиваясь до упора.

- Вот так, - прохрипел Лектер, целуя его за ухом, утыкаясь носом в потрясающие кудрявые волосы и медленно скользя от них губами к лицу Уилла. Убрал ладонь, открывая себе обзор к раскрытому рту: красному, влажному, глубокому, в котором змеей извивался язык.