— И все же… — поинтересовалась Анна.

— В дом впитывается аура, или жизненная сила, тех, кто жил в нем раньше и тех, кто живет в нем в настоящее время. Энергия служит своего рода заградительным барьером, улучшая защиту родового гнезда. Это создает препятствия некоторым вампирам, которые обладают силой внушения, гипнозом или другими способностями манипулирования сознанием. Бытует мнение, что без приглашения одного из обитателей замка, вампир не может переступить порог, так как это святилище людей охраняют духи. Когда кто-то разрешает бессмертным войти, он неосознанно приспосабливает этот защитный покров под них, таким образом, позволяя им свободно «передвигаться» в этой области.

— Значит, остальные просто не смогут туда войти? — с надеждой в голосе проговорила принцесса.

— Отчего же, смогут! Просто в этом случае они рискуют расстаться со своими способностями. К тому же, Валерий не побрезговал воспользоваться и магией. В общем, замок хранит в себе много сюрпризов, но… — граф слегка замешкался, пытаясь отворить тугой замок, но вскоре послышался заветный щелчок, и дверь серебряной клети растворилась, оставив огненный след на руке вампира.

— Но, — протянула Анна, желая услышать продолжение.

— Но они не смогут защитить от убийц Теней! — закончил граф.

— А от них вообще возможно защититься?

— Есть древние заклинания и священное оружие, способное низвергнуть этих безликих демонов в глубины Пустоши Каинитов, но чтобы заполучить первое, нужно оказаться в моем замке, а оружие способное их убить, забрали как трофей.

— Твой меч? Меч Зигфрида?! — воскликнула Анна.

— Именно, — отозвался он, прислушиваясь к шуму за дверью. — Скажи мне, Гэбриэл, когда тебя вели сюда, у наших дверей стояла охрана?

— Нет, было трое у самого входа в подземелье! — становясь между вампиром и принцессой, произнес он.

— Что ж, спасибо Виктору и на этом. Ключа всего два: для клетки и для основной двери. Это значит, что придется выходить с боем.

— Лучше умереть в бою, чем сгнить в заточении! — горделиво произнес охотник, сверкнув глазами, в которых в этот момент загорелся такой знакомый огонь, что Дракула поразился тому, что века беспамятства ничуть не изменили суть его бывшего товарища, не затушили в нем святую веру в высшую справедливость, которую сам вампир давно потерял.

— Святая истина, мой друг! — проговорил Дракула, отворяя дверь. Анна была уже готова сделать шаг вперед, но граф преградил ей дорогу. — Ты пойдешь последняя!

Принцесса уже собиралась что-то возразить, но вампир бесцеремонно прервал ее взглядом, от которого, будь она жива, кровь застыла бы в жилах, и ушел вперед, растворяясь в темноте.

— Сейчас он прав, — положив ладонь ей на плечо, проговорил Ван Хелсинг, ступая следом. Анне ничего не оставалось, кроме как повиноваться.

Какое-то время, объятые непроглядным мраком, они поднимались вверх по бесконечной лестнице, прислушиваясь к каждому звуку, доносившемуся со всех сторон. Каждая сорвавшаяся с влажных стен капля, каждый шорох скребущихся о камни крыс, погибающих в агонии, до предела натягивали струны души, играя печальную мелодию во взволнованных душах, но вскоре вампир остановился, будто на перепутье.

— Что случилось? — поинтересовался охотник, следовавший за ним по пятам.

— Здесь есть небольшое ответвление! Мы точно знаем, что ждет нас наверху…

— Предлагаешь осмотреть этот тоннель?

— Битва, если она нам суждена, точно никуда не убежит, но мудрый человек никогда не полезет в безумную драку, обреченную на поражение, если можно ее избежать. Я уже умирал однажды — мне не понравилось! — задумчиво произнес вампир, всматриваясь в пустоту.

— Не думал, что когда-нибудь такое скажу, но сейчас я с тобой полностью согласен.

— О, Гэбриэл, ты себе даже не представляешь, сколько раз ты со мной соглашался. Во мнениях мы разошлись лишь однажды, на этом, собственно и закончилась наша дружба и наша жизнь, но раз уж ты выбрал путь забвения, мои уста запечатаны на века, — ухмыльнулся граф.

От этого ехидного замечания, всколыхнувшего его упрямую гордость, радость охотника от того, что Дракула сам начал эту тему, мгновенно улетучилась. Он так и не решился расспросить вампира о своем прошлом и об Изабелле, терзавшей его мысли с того момента, как Ван Хелсинг впервые услышал ее имя. Одного лишь его звука было достаточно, чтобы острые когти подозрений и какой-то затаённой боли впивались в его сердце.

— Раз уж ты не хочешь рассказать нам эту историю, может быть, ты согласишься пролить свет на то, как меч Нибелунгов оказался у тебя? — пролепетала Анна, решившись нарушить зловещую тишину, которая из-за почти материальных мыслей мужчин ее сопровождавших превратилась в еще большую пытку. Несколько минут Дракула молчал, обдумывая свой ответ, а потом начал свое повествование. Его хрипловатый, но тихий голос переливался подобно реке, зачаровывающей своим мирным журчанием. В это мгновение принцесса даже позабыла о том, что ее окружают не расписные стены прекрасной библиотеки, а мрачное подземелье. Своими мыслями девушка унеслась в ранее средневековье, где рождались туманные сказания германского героического эпоса.

— Как вам известно, не каждая легенда является правдивой, со временем истина обрастает домыслами или комментариями рассказчика, а это значит, что смысл теряется за пылью веков, порой до нас доходят поверья, не имеющие ничего общего с реальностью. Так что то, что я вам скажу, может значительно разниться с тем, что вы привыкли слышать.

Вскоре тоннель начал значительно сужаться, поэтому беглецам приходилось идти, низко склонив голову, что ничуть не придавало им хорошего настроения. Кое-где вглубь стен уходили небольшие ниши, зачастую заваленные камнями. По счастью, этот лаз не имел ответвлений, не давая беглецам заплутать в подземных лабиринтах.

— К чему эта показная театральность? — прошипел Ван Хелсинг, прерывая его рассказ. — Может быть, ты уже перейдешь к сути. Или ты готов из кожи вон лезть, чтобы получить зрительские овации?

— Признаюсь, что на публику я работаю гораздо лучше, но сейчас дело отнюдь не в этом, — возразил граф, играя на нервах охотника. — Как вам известно, Зигфрид был одним из ярчайших героев мифологии средневековой Европы. Cкандинавские и немецкие эпические произведения дают разные варианты этой легенды, отражающие этапы её формирования как в устной традиции, так и в меняющихся культурных и социальных условиях. В общих чертах этот миф можно пересказать следующим образом: по легенде Бальмунг был выкован для Зигфрида, колдуном, воспитавшим его. Это был не просто дар, это было благословение небес человеку, которого Бог избрал для великих подвигов.

— Все мы слышали легенду о том, что этот герой убил дракона, а после омылся в его крови, став неуязвимым, но и у него оказалась Ахиллесова пята, — вмешалась Анна, желая хоть как-то разрядить обстановку.

— В целом да. Как и любая другая легенда — это история о любви, предательстве и погоне за властью. Поддавшись чарам колдуньи, Зигфрид предал свою возлюбленную — валькирию Брунхильду, испив эликсир забвения, и женился на принцессе бургундов.

— Кримхильде, — закончил за него охотник. — Эту историю знают все. Бывшая невеста не сумела простить возлюбленному предательства и обмана, ведь он, помимо всего, хитростью вынудил валькирию выйти замуж за брата собственной жены. Когда обман раскрылся, девушка, пораженная в самое сердце, решила отомстить своему обидчику, но, увидев возлюбленного на смертном одре, она, обезумев от горя, покончила с собой, чтобы в смерти быть с ним единой.

— Браво, Гэбриэл! Ты неплохо осведомлен! — проговорил граф. — Приятно осознавать, что в Ватикане тебе забивали голову не только религиозной чепухой.

— Просто хотел сократить твою вступительную часть до минимума!

— Неужели из меня такой плохой рассказчик? — с привычной издевкой, которую так не любила Анна, проговорил вампир, принимая словесную дуэль.

— Ваши споры не приблизят нас к кульминации этой истории, — вмешалась Анна, изрядно уставшая от их постоянных препирательств. Ее силы и так были на грани, а их непрекращающаяся рознь ничуть не добавляла ей уверенности в том, что она сможет выстоять в этой неравной схватке со смертью.