Подсев на привале ближе к Зелгадису, она вкрадчиво проговорила:
- Зел, может быть, нам купить немного наркотика? Совсем чуть-чуть. Я бы приняла его как лекарство, мне бы стало лучше. Я бы смогла идти сама.
Ее просьба испугала Зелгадиса гораздо больше жалобных стонов и криков.
- Не дури, Амелия. Ты же понимаешь, новая порция этой дряни только все испортит, - он старался говорить спокойно и рассудительно.
Она в ответ уставилась на него умоляющим щенячьим взглядом, который всегда использовала, чтобы что-то выпросить. Действовало безотказно. Не хуже заклинания.
- Зел, ну пожалуйста, я больше не могу это выносить.
Зелгадис сжал зубы, стараясь не поддаваться.
- Нет. Ты сама не понимаешь, что просишь.
Амелия придвинулась еще ближе, провела языком по губам. Зелгадис невольно заметил, какие они блестящие, влажные. В глазах Амелии появилось незнакомое выражение, одновременно пугающее и будоражащее.
- Зел, пожалуйста, - выдохнула она не своим голосом, более низким и хриплым.
Чужим.
Она обняла Зелгадиса за руку, ее мягкая грудь уперлась ему в предплечье. Он, конечно, почти ничего не почувствовал, но воображение быстро нарисовало недостающие детали. Внизу живота заворочалось что-то мерзкое. В конце концов, за каменными наростами и плотной кожей Зелгадис оставался молодым мужчиной.
Он сам себе стал противен.
Перед ним сейчас была не Амелия. За нее говорила дрянь, пропитавшая ее кровь.
- Прекращай, - ледяным тоном произнес Зелгадис и осторожно высвободился из хватки Амелии.
Ее лицо исказилось гримасой ярости, отчего она потеряла последнее сходство с той Амелией, которую он знал и любил.
- Ты специально надо мной издеваешься! Мстишь за прошлые обиды! Точно мстишь! Ты же у нас мелочная сволочь! Ублюдок! Мразь!
Амелия попыталась его ударить, Зелгадис схватил ее за запястья. Еще не хватало, чтобы она сломала пальцы. Амелия забилась, точно пойманная в силки птица, продолжая осыпать Зелгадиса проклятиями. Это напомнило ему их первую встречу, вот только за время общения с ним она существенно расширила словарный запас.
Зелгадис просто держал ее, стараясь не вслушиваться в то, что она несет. Она на самом деле не думает о нем так. Ведь не думает, да?
Злость постепенно вышла из Амелии, как воздух из лопнувшего шара. Она вдруг прекратила кричать и расплакалась. Слезы градом катились по ее лицу, губы кривились в жуткой пародии на улыбку. Зелгадису оставалось только обнимать ее и, гладя по голове, шептать всякие глупости, вроде "Ну-ну, не реви, все будет хорошо".
Не будет.
Успокоившись, Амелия будто очнулась от кошмара. Вспомнив все, что вытворяла, она спрятала лицо в ладонях. Хотелось найти темную щель и забиться туда.
- Прости, Зел, - едва слышно проговорила она. - Сама не знаю, что на меня нашло.
- Не переживай, ты не виновата, - твердо произнес Зелгадис.
Амелия хотела обнять его в поисках поддержки, но вспомнив, что творила только что, наоборот, вскользнула из кольца его рук. Точно также ее эмоции бурлили только в особые дни месяца, но сейчас все было гораздо хуже.
- Кажется, я схожу с ума, - вскинув глаза, она умоляюще посмотрела на Зелгадиса. - Если я опять буду просить дозу, пожалуйста, не давай мне, что бы я ни делала. Обещаешь?
- Обещаю.
Через несколько дней, однако, состояние Амелии заметно улучшилось. Она даже смогла идти сама. И она, и Зелгадис надеялись, что это переломный момент и дальше будет становиться только лучше.
- Справедливость сильнее наркотиков! - объявила Амелия, приняв свою фирменную позу.
Она вымученно рассмеялась шутке, Зелгадис выдавил слабую улыбку.
Вдруг его чуткие уши уловили в лесу шум: топот множества ног и какой-то подозрительный свист.
- Уходим с дороги, - коротко велел Зелгадис.
Амелия, привыкшая полностью доверять ему, не стала задавать лишних вопросов.
Они укрылись в густом кустарнике. Топот тем временем приближался, его теперь могла слышать и Амелия.
На едва заметной тропинке, как приток реки отделявшейся от основной дороги, показалась жуткая процессия.
Одетые только в юбки из травы, низкорослые татуированные люди плелись, едва переставляя ноги. У всех руки были закручены за спину, а ноги связаны, но так, чтобы можно было идти. Женщины, старики и подростки. К спинам некоторых женщин были привязаны жалобно плачущие младенцы. Всю процессию сопровождало двадцать вооруженных до зубов головорезов. По виду они сильно отличались от своих пленников, были выше ростом, носили белые балахоны, шаровары и тюрбаны.
Головорезы подгоняли связанных людей кнутом и руганью.
- Похоже, работорговцы, - пробормотал Зелгадис.
Свистнул кнут, прошелся по спинам нескольких женщин. Одна из них, не выдержав удара, рухнула на колени. Об нее споткнулась идущая следом, тоже упала. Постепенно вся процессия остановилась.
- Встать!
Работорговец подбежал к женщинам. Визгливо засвистел кнут, вгрызаясь в тело.
При каждом ударе Амелия вздрагивала, будто это ее безжалостно избивали. Она до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что в этой части мира рабство - обычное явление. Амелия не могла понять, как можно торговать людьми, будто скотом. Да нет, со скотом здесь обращались гораздо лучше, чем с рабами.
- Надо их освободить, - решительно проговорила она и сделала движение, чтобы выбраться из укрытия.
Зелгадис поймал ее за локоть.
- Не стоит вмешиваться.
Амелия прожгла его взглядом.
- Не стоит? Почему? Вряд ли среди надсмотрщиков есть маги, мы легко с ними справимся. И нам больше не надо беспокоиться о нашей репутации. Так почему не помочь несчастным? А если бы в рабство попала я, и кто-то, кто мог бы меня спасти, просто прошел мимо?
Последние слова для Зелгадиса по эффекту были сродни пощечине. Хотя Амелия и не подозревала, насколько сильного его задела и заставила вновь проснуться притихшее чувство вины.
- Хорошо, мы освободим рабов, - согласился он. - Только нападать нужно обдуманно, чтобы не задеть магией тех, кого мы же хотим спасти. Используем огненные и ледяные стрелы. Целься тщательно и бей так, чтобы убить с первого раза.
Амелия собралась возразить, что работорговцев не обязательно убивать, но прикусила язык. А что еще с ними можно сделать? Пожурить и отпустить на все четыре стороны? Чтобы они продолжали похищать людей где-нибудь в другом месте? Хотя Амелии и претила мысль об убийстве, другого выхода не было.
Дождавшись, когда процессия поравняется с их укрытием, Зелгадис и Амелия начали атаку. Острый, как алмаз, кусок льда пробил горло одному работорговцу, огненная стрела распорола грудь другого. Завоняло горелым мясом, к горлу Амелии подкатила тошнота, но она продолжала сыпать огненными стрелами. За время путешествий она смогла уяснить, что торжества справедливости нельзя добиться только словами и убеждениями. Иногда нужно убивать.
Она старалась не думать о работорговцах, как о людях. Они - мазоку! Нет, даже хуже!
Прежде, чем работорговцы оправились от шока и определили, откуда прилетают заклинания, половина из них уже валялась на земле. Оставшиеся спрятались за пленниками, используя их как живой щит. Перепуганные невольники кричали, одни порывались бежать, другие - зарыться в землю. Работорговцы безжалостно вздергивали их на ноги и выставляли перед собой.
- Дерьмо, - выругался Зелгадис, уже готовившийся кинуть очередную ледяную стрелу. - Прикрой меня!
Амелия быстро создала облако черного тумана, который окутал дорогу и лес. Зелгадис со своим острым зрением химеры видел в нем прекрасно, а вот работорговцы не могли ничего разглядеть. Двигаясь бесшумно, точно хищник в джунглях, Зелгадис зашел с тыла и обрушил им на спины град огненных стрел. Трое погибли на месте, еще одни был ранен, но четверо успели уклониться. Обнажив мечи и прикрывшись легкими деревянными щитами, которые до этого носили за спинами, работорговцы развернулись и приготовились к драке. Но Зелгадис не собирался вступать врукопашную. Призраком растворившись в тумане, он снова атаковал магией. Еще два трупа. Один из оставшихся в живых работорговцев, похоже, совсем обезумел от страха. Громко вопя и размахивая мечом, он побежал туда, откуда прилетели огненные стрелы. Зелгадис пронзил его грудь ледяным копьем. Второй непострадавший работорговец пал ниц и воздел молитвенно сложенные руки. Невидимая смерть, прячущаяся в черном тумане, вселила в него суеверный ужас.
