- Что такое? - мгновенно всполошилась Амелия. - Я тебя не поцарапала?

Какая она все-таки смешная. Поцарапала! Его!

- Мазь дико жжется.

- Странно, а я ничего не чувствую, - Амелия задумчиво взглянула на свои руки, на которых остались следы мази.

- Видимо потому, что ты здорова, - сделал вывод Зелгадис.

Азерет предупреждала, что будет больно, но он успел подзабыть, какой бывает настоящая боль. Мало кому удавалось сильно его ранить.

Опять всколыхнулась замолчавшая подозрительность, но сейчас уже бессмысленно поворачивать назад. Да и какое лечение без боли?

- Готово, - объявила Амелия.

Теперь вся спина Зелгадиса пылала и зудела. Ему еще никогда так мучительно не хотелось почесаться.

- Спасибо, дальше я сам.

- Хорошо, позови, когда закончишь, - Амелия покинула комнату, из-за двери донесся ее голос.

Она спрашивала у Азерет можно ли как-то избавиться от жжения.

- Увы, милая, никак. Жжется - значит, убивает болезнь.

Не меньше часа ушло у Зелгадиса на то, чтобы намазать остальное тело. Особенно долго он возился с волосами, в итоге просто вылив на них остатки мази. Теперь Зелгадис походил на отвратительную склизкую личинку. Одно хорошо - мазь быстро застывала. Но жжение как будто усилилось. Вот бы упасть на пол, кататься по нему и вопить, вопить...

Зелгадис лег на постель и, накрывшись одеялом, крикнул:

- Все!

И едва подавил стон. Нет, он не покажет слабость. На сегодня с него достаточно позора.

В комнату заглянула Амелия и, убедившись, что Зелгадис готов к продолжению мучений, то есть процедур, крикнула:

- Матушка, можешь подниматься!

Проскользнув в комнату, Амелия присела рядом с кроватью и заботливо спросила:

- Сильно болит?

"Очень сильно! Просто невыносимо! У-у-у, пожалей меня!".

- Терпимо, - проговорил Зелгадис.

Амелия внимательнее присмотрелась к нему. Уже смеркалось, в нише, где располагалась кровать, сгустился мрак. Зелгадис сейчас как никогда напоминал голема: темная неподвижная фигура.

Послышался натужный скрип лестницы. Запыхавшаяся Азерет ввалилась в комнату и протопала к кровати, причитая:

- Вот зачем я построила трехэтажный дом, а? Молодая была, глупая. Худенькая.

Она уселась рядом с Амелией.

- Сейчас я прочитаю заговор, чтобы усилить исцеляющий эффект мази. Колдовство, наложенное на тебя, сильное и старое, значит, тебе будет очень больно. Готов?

- Да, - свистящим шепотом ответил Зелгадис.

Ему казалось, что жжет уже и язык, и небо, и все внутренности.

Азерет прострела над Зелгадисом руки и принялась нараспев читать заклинание. Слой мази засветился, с каждым словом сияя все ярче. Амелия подобралась, готовая в случае чего вмешаться и прервать процесс. Вот только как определить, когда что-то пойдет не так? В этом и заключался главный риск. От тревоги живот скрутило спазмом, в горле застрял тугой ком.

Зелгадис уже не мог даже волноваться. Весь его мир превратился в море боли. Она все усиливалась и усиливалась. Перед глазами встала красная пелена. Мыслей не было. Лишь пламя, пожирающее тело.

- Эрмет! - громогласно произнесла Азерет, будто ставя жирную точку.

Внутри у Зелгадиса что-то взорвалось. Охнув, он потерял сознание.

Амелию подбросило на ноги, она заметалась, не зная, что лучше сделать: атаковать Азерет или бросится к Зелгадису с "Рекавери".

- Все в порядке, он просто без сознания, - Азерет положила руку Амелии на плечо, силой усаживая обратно на ковер. - Он должен пролежать так всю ночь. Утром узнаем, помогло или нет.

- Если с ним что-то случится, то я..., - Амелия не смогла подобрать достаточно угрожающих слов.

- Ну-ну, деточка, - Азерет похлопала ее по плечу. - Сама подумай, зачем мне убивать такого сильного здорового парня? Да еще колдуна. Мне выгоднее с вами дружить.

Вполне здравые рассуждения. Ей не имело смысла убивать Зелгадиса. Но Амелия все равно не могла успокоиться, от волнения ее трясло. Азерет не убрала руку с ее плеча, продолжая успокаивающе поглаживать. У нее были такие большие теплые ладони, будто созданные для того, чтобы обнимать.

- Через что же вы прошли, чтобы стать такими подозрительными...

- Зела уже один раз обманули фальшивым исцелением, - глухо проговорила Амелия.

- Тогда его настороженность понятна, - кивнула Азерет. - Тяжело ему пришлось.

- Да... Его заколдовал собственный прапрапрадед, - Амелия прикусила язык, поняв, что сболтнула лишнего.

С другой стороны, что плохого в том, что Азерет узнает о них чуть больше? Зелгадис слишком уж носится со своей паранойей. Азерет - добрая, умная, а главное, честная женщина.

Амелия выросла без материнской заботы и рядом с Азерет особенно остро это ощутила. Да, конечно, у нее был самый лучший в мире папа, часто оставлявший государственные дела, чтобы поиграть с ней в героев или рассказать на ночь сказку. Но все же Амелия тосковала по теплым материнским объятиям, по тому особому чувству, когда прижимаешься к груди мамы, и она гладит тебя по голове. Большая, добрая матушка Азерет казалась Амелии воплощением материнской заботы и ласки.

- Бедный мальчик, - Азерет протянула руку ко лбу Зелгадиса, но в последний момент видимо вспомнила, что его нельзя касаться, и сжала пальцы.- Его часто предавали.

В этот миг в ее глазах появилось странное выражение, они будто стали темнее, точно два черных провала в бездну. Амелия моргнула. Нет, всего лишь игра света и тени.

- Ладно, я пойду, - Азерет тяжело оперлась на Амелию, чтобы подняться. - Ох, извини. В последнее время я совсем раздобрела, уже и двигаюсь с трудом.

- Не волнуйся, матушка! Я сильная! - Амелия согнула руку, показывая бицепс. - Можешь опираться на меня, если что.

- Следи за Зелхадисом, - наставительно произнесла Азерет. - Он должен пролежать в беспамятстве до утра, постепенно обморок перейдет в сон. Если начнет метаться и кричать, сразу зови меня.

Амелия провела у постели Зелгадиса всю ночь. Даже если бы ей не нужно было следить за его состоянием, нервное напряжение не дало бы ей заснуть. В глаза будто насыпали песку, трудно было усидеть на месте, так и подмывало вскочить и ходить по комнате из угла в угол.

За окном наступил серый рассвет, проникающие в комнату лучи солнца постепенно возвращали предметам краски. Теперь Амелия могла различить, что слой мази на коже Зелгадиса покрылся мелкими трещинами. Отдельные кусочки отваливались и крошились, открывая кожу. Белую ли? Амелия прищурилась, пытаясь это понять. Белая! Но в предрассветном сумраке вполне можно принять желаемое за действительное.

Зелгадис пошевелился и открыл глаза. Амелия тут же рванулась к нему, но от долгого пребывания в одной позе мышцы затекли, и она, потеряв равновесие, шлепнулась прямо Зелгадису на живот. Тонкий слой мази мгновенно искрошился, Амелия ткнулась носом в гладкую кожу.

Еще толком не проснувшийся Зелгадис дернулся от щекотки. Щекотка! Он так давно не ощущал ничего подобного, что уже забыл каково это.

- Зел, неужели?.. - выпрямившись, Амелия смотрела на Зелгадиса во все глаза.

Он резко сел, от каждого движения откалывался еще один кусочек затвердевшей мази. Зелгадис и сам принялся стирать ее с рук, с торса, с лица. Пальцы скрипели на коже. Гладкой, как у новорожденного.

- Получилось!

Амелия бросилась Зелгадису на шею, не обращая внимания на мелкую пыль от высохшей мази, забивающуюся в нос.

Но сам Зелгадис все еще не мог поверить. Здесь точно есть какой-то подвох. Все не может быть так просто. Ему не могло повезти.

- То, что мы видим и осязаем, еще не доказательство, - прохрипел он, отстраняя Амелию.

- Мы проверим! Сначала на обитателях поместья, а потом и в город можно сходить. Ха-ха, так и представляю, как ты бегаешь по улицам и заставляешь всех себя трогать! Тебя примут за кого-нибудь извращенца.

В смехе Амелии звенели едва уловимые истеричные нотки. Она испытывала огромное облечение от того, что все волнения позади, и не хотела поддерживать очередной приступ пессимизма Зелгадиса.