Когда они вышли из дома, Нбонги достал из расшитого бисером кошелька на поясе маленький нож и кусок того же желтого материала, каким был отделан сундук в покоях Зелгадиса и Амелии. Прямо на ходу, Нбонги начал аккуратно что-то вырезать.
Амелия заметила на ветвях одного из росших вдоль дороги деревьев маленьких коричневых существ. Они почти сливались с тенями среди листвы. Когда люди прошли мимо, звери побежали по веткам следом, оглашая воздух пронзительными криками. Они были удивительно похожи на детей: маленькие ручки с пятью пальцами, тоненькие ножки. Если бы не шерсть и хвосты, их было бы не отличить от людей.
- Кто это? - спросила Амелия у Нбонги.
В ответ он подал ей вырезанную фигурку: крошечную копию зверей на деревьях.
- Мартышки, - коротко сообщил Нбонги.
И вдруг улыбнулся. Его лицо удивительно преобразилось, вокруг глаз собрались веселые морщинки, на щеках появились ямочки. Амелия невольно заулыбалась в ответ, даже Зелгадис чуть изогнул губы.
- Похоже, Нбонги имеет в виду, что ты такая же шумная и непоседливая, как мартышки.
Амелия не знала, обижаться ей на насмешку или нет. Получше рассмотрев искусно выполненную фигурку, она решила, что все-таки не стоит. Нбонги ведь вырезал такую красоту специально для нее.
У городских ворот дежурили стражники в белых форменных туниках с вышитыми на груди гербами. Они дружески кивнули Нбонги, что-то спросили его на одном из местных наречий.
- Лучше закрой лицо, - тихо посоветовал Зелгадис Амелии, заметив заинтересованные взгляды, которые бросали на нее стражники.
Сам он закутался в ткань с ног до головы, став похожим на одного из алвала. Амелия поспешила натянуть шарф до самого носа.
- Ага, ты прав. Все никак не привыкну, что здесь нужно прятаться.
Они прошли через ворота и, наконец, смогли увидеть Амбассу. Она оказалась одновременно похожа и не похожа на города Полуострова. Отражение в зыбкой воде. Пейзаж, в который художник добавил что-то от себя. История, пересказанная столько раз, что обросла вымышленными подробностями.
Дома из желтого камня. Улицы без привычной брусчатки мостовых больше похожие на тропинки.
Вся Амбасса утопала в теплых тонах: от песчано-золотистого до медно-красного. Лишь изредка на глаза попадались вкрапления зелени: то высунется из-за стены дома любопытный листочек пальмы, то проклюнется на дороге трава, пока не затоптанная копытами ослов и верблюдов.
Но однообразие цветов компенсировалось пестрой толпой на улицах. Сложно было поверить, что в одном месте может собраться столько непохожих друг на друга людей. Тут были и жители пустыни в своих балахонах, с женщинами, прячущими лицо под черными платками. Встречались и омана, чьи жуткие украшения терялись на фоне огромных шейных колец, которые носили представители какого-то неизвестного Зелгадису и Амелии племени. Они чем-то напоминали жабо или скорее подносы: тонкие, украшенные узорами из ниток и бисера. Еще необычнее выглядели головные уборы из перьев и листьев, похожие на короны.
Казалось, улицы запрудило карнавальное шествие, где каждый стремился перещеголять других в причудливости наряда.
Некоторые женщины несли на головах корзины, полные фруктов, или вязанки дров. Амелия провожала их изумленным взглядом: они вышагивали так степенно, спокойно. И даже не придерживали корзины руками!
Зелгадиса больше заинтересовали люди, не носившие никаких необычных украшений, а выделявшиеся странным цветом кожи. Раньше у всех, кого они с Амелией встречали в этой части мира, несмотря на различия было что-то общее в чертах лица и в темном оттенке кожи. Эти же люди больше походили на жителей внутреннего мира, только кожа у них была красной.
Когда Зелгадис указал на них Нбонги, тот в своей обычной немногословной манере произнес:
- Торговцы из-за Восточного моря.
"Из-за Восточного моря" - от этого простого словосочетания повеяло духом странствий. Перед Зелгадисом и Амелией вдруг во всей необъятности предстал большой мир, от которого они видели лишь жалкий кусочек. Сколько же всего материков? Какие люди там живут? Что за чудеса ждут там... за горизонтом.
- Аж мурашки по коже, - шепнула Амелия. - В мире еще столько неизведанного. Было бы здорово отправиться вместе в большое путешествие, когда не надо никуда спешить, не надо ни о чем волноваться.
- Да, хорошо бы, - обронил Зелгадис.
Но он понимал, что путешествие ради удовольствия - лишь несбыточная мечта. Он должен искать исцеление. Амелия - наследная принцесса, ее место в Сейруне. Рано или поздно она выйдет замуж, родит детей... Хотя если на этом странном материке он вдруг каким-то чудом найдет исцеление, то возможно все сложится по-другому...
Настоящим шоком для Зелгадиса и Амелии стали не женщины, носящие тяжести на голове, и не люди из-за моря, а трое воинов с копьями и продолговатыми узкими щитами. Их точно вылитые из бронзы тела покрывала причудливая раскраска. Собственно кроме раскраски ничто не прикрывало их наготу, даже набедренные повязки.
Взвизгнув, Амелия прикрыла глаза ладонями. Зелгадис с трудом вернул на место отвисшую челюсть.
Воины горделиво вышагивали по улице, величественные, словно короли и невозмутимые, как статуи. Что ж, при таком... достоинстве можно держаться, как властелины мира.
- Воины самишту, - заметив потрясение Зелгадиса и Амелии, пояснил Нбонги. - Пришли искать жен.
- Тогда... эм... понятно, - пробормотал Зелгадис, от смущения перейдя на родной язык. - Думаю, девушки оценят...э-э-э... демонстрацию.
- Ты не хочешь, госпожа? - Нбонги невозмутимо взглянул на Амелию, но в черных глазах плясали смешинки.
У Амелии едва волосы дыбом не встали.
- Нет!
Петляя по улицам, они добрались до выхода на большую площадь, где шумел рынок.
- Дальше мы сами, - Зелгадис, забывшись, произнес это привычным, грубовато-холодным тоном.
- Мы не хотим тебя утруждать, господин Нбонги, - смягчила его реплику Амелия. - Мы и сами сможем найти караванщиков.
Зелгадис считал, что присутствие Нбонги может помещать: наверняка, его в городе все знают, как помощника Азерет. Вдруг караванщики побояться связывать с теми, кого он сопровождает? Или Нбонги сможет подать им какой-то знак, запрещающий принимать чужестранцев в караван. На взгляд Амелии, Зелгадис искал мазоку в пустой комнате, но спорить она не стала. Она прекрасно успела его изучить, и могла точно сказать, когда он готов к дискуссии, а когда его не переубедить никакими доводами.
По лицу Нбонги невозможно было понять, догадался ли он о подозрениях Зелгадиса. Кивнув, Нбонги направился к навесу, под которым собрались старики, игравшие в какую-то игру с ярко расписанной доской и фишками.
Рынок - это всегда обособленная страна со своими законами. Едва Зелгадис и Амелия переступили невидимую границу, их подхватила и закружила пестрая волна. На рынке, как и везде во внешнем мире, все было в три раза ярче и громче, чем в мире за барьером.
От разговоров на множестве языков можно было оглохнуть. Иногда среди гама удавалось различить отдельные слова и целые фразы.
- Отличный верблюд!
- Да ты его покрасил, паскуда!
- Бананы! Кому бананов?!
- Держи вора!
Рынок безжалостно атаковал не только уши, но и носы чужеземцев. В воздухе витала неописуемая смесь запахов: к острому аромату незнакомых пряностей и сладкому - благовоний примешивался стойкий душок испорченной рыбы и вонь отходов верблюжьих желудков.
Зелгадис и Амелия начали поиск караванщиков, но это оказалось нелегким делом. Купцы, которых они спрашивали, охотно разговаривали. Но только о своем товаре. Приходилось выслушивать длиннющие хвалебные монологи тканям, мясу, фруктам. Часто торговцы из-за соседних прилавков нагло прерывали коллег и начинали уверять, что их рыба-сандали-тюрбаны гораздо лучше. Завязывались ссоры, пару раз едва не перешедшие в драку. Благо Зелгадис и Амелия еще не настолько хорошо изучили меве, чтобы понять все красочные эпитеты, которым осыпали друг друга торговцы.
