- Зря вы, зря, - покачал головой Фархуд.

Облачка дыма медленно парили по комнате, улетая в открытое окно, чтобы без следа раствориться в воздухе.

Амелия заворожено наблюдала за одним из них, когда голова вдруг закружилась, и на миг все вокруг стало таким же бело-серым, как дым. Слабо охнув, Амелия упала лицом прямо в тарелку с рагу.

В первое мгновение Зелгадис застыл, не понимая, что происходит. Затем рванулся к Амелии, схватил ее за плечи и посадил прямо. Ее голова безвольно болталась из стороны в сторону, взгляд помутился.

Зелгадис похолодел от страшной догадки, стремительно обернулся к Фархуду, собираясь угостить того парочкой ругательств и заклинаний. Но мир закачался, подернулся дымкой. Тело отяжелело, словно к ногам подвесили стотонные гири, а голова наоборот стала легкой-легкой. Зелгадис выпустил Амелию, она опять рухнула на стол, он сам едва не упал рядом с ней, но кое-как удержался в вертикальном положении.

Лицо Фархуда расплывалось, его гаденькая улыбочка двоилась и троилась, отражаясь в облаках дыма.

- Ты уж прости, господин Зелхадис, - вкрадчиво произнес он. - В прошлом году из-за мора у нас куча скота перемерла. Мне нужны деньги. За вас двоих хорошо заплатят.

"Ах ты, жадная сука!", - хотел заорать Зелгадис, но губы не двигались.

Фархуд встал из-за стола, Намиз протянул ему веревку. И ведь заранее все припасли, гады!

Собрав все силы, Зелгадис надавил рукой на край стола и перевернул его на парочку любителей легкой наживы. Перевернул, надо сказать, весьма удачно. Пролившийся из кальяна кипяток ошпарил Намизу руки, тот завопил, тряся пострадавшими конечностями. Фархуду в физиономию угодила тарелка с рагу. Вот так! Сами жрите свое снотворное!

Пока они приходили в себя, Зелгадис схватил Амелию под мышку и выбрался в окно. Его шатало, мысли путались. Нужно было взлететь, но он почему-то никак не мог вспомнить нужное заклинание. Оно ведь такое простое. Специально упрощенное, чтобы можно было быстро произнести в любой ситуации.

- Держи его! Держи! - вопил сзади Фархуд.

Плечи Зелгадиса опутал аркан, метко брошенный кем-то из алвала. Еще одна веревка обвила запястья, прижимая их к телу, и Зелгадис уронил Амелию. От удара о землю она немного пришла в себя. Плохо соображая, где находится, она принялась отползать назад, пока не уперлась пятой точкой в забор загона для верблюдов.

- Лови! Лови! - раздавалось со всех сторон.

Бывшие во дворе люди с энтузиазмом включились в охоту за Зелгадисом. Он им что, взбесившийся верблюд?! Злость прояснила сознание, Зелгадис порвал веревки и отшвырнул порывом ветра особо ретивых охотников.

- Говорил же - синему насыпь больше! - кричал где-то Фархуд.

- Я и так ему такую дозу насыпал, что слона бы свалила! - возмущенно отвечал Намиз.

"Ну, сейчас я вам покажу слона. Кто бы эта тварь ни была", - теперь Зелгадис не собирался просто так улетать, не преподав Фархуду урок.

- Дил Брандо!

Перед Зелгадисом образовалась яма, куда с криками упало человека три. Остальные испуганно отступили.

Сидящая у забора Амелия трясла головой, пытаясь отогнать накатывающую приливными волнами сонливость. Слева к ней осторожно подбирался Фархуд с веревкой наготове. Амелия заметила его, когда он уже нависал над ней. Он протянул к ней руку, но тут появившаяся откуда-то сверху пушистая голова боднула его прямо в лоб. С визгом отшатнувшись, Фархуд прижал руку к голове и спросил тоном обиженного ребенка:

- Джамалабал, ты чего?

Вскинув глаза, Амелия увидела Пушка. Он стоял у забора, воинственно раздувая ноздри. Не дожидаясь нового нападения Фархуда, он плюнул в него, метко попав в щеку.

- Фас, Пушок! - в восторге закричала Амелия. - За Справедливость! Зло погибнет! Победа будет за нами!

Она все еще не могла определиться, сон все происходящее или явь, но вещать о торжестве Справедливости она могла в любом состоянии. Вдохновленный ее поддержкой, Пушок снова плюнул, на сей раз угодив Фархуду прямо в глаз.

Услышав крики Амелии, Зелгадис быстро огляделся и, заметив ее, переместился так, чтобы загораживать Амелию от возможных атак. Раздухарившийся Пушок плюнул в спину и ему. Но Зелгадис едва обратил на это внимание. Он создал большой файрболл и швырнул в толу, которая снова начала на него наступать.

И тут на пути заклинания встала сияющая золотая стена.

Такой мощный барьер Зелгадис видел только у Сильфиль и Резо. Ударившись об него, файрболл рассыпался мириадами искр, не причинив никому вреда.

- Кто тут балуется? - раздался низкий, грудной голос.

Глава 5. Матушка.

Перед ними торговцы рабами

Свой товар горделиво проводят,

Стонут люди в тяжелых колодках,

И белки их сверкают на солнце,

Проезжают вожди из пустыни,

В их тюрбанах жемчужные нити,

Перья длинные страуса вьются

Над затылком играющих коней ...

(Н.С. Гумилев)

Во двор шагнула необъятных размеров женщина. В ней бы поместилось с десяток Амелией, не меньше. Длинный белый сарафан с широкими бретелями только подчеркивал ее полноту. Руки до самых локтей унизывали золотые браслеты, больше похожие на броню, чем на украшения. Уши оттягивали тяжелые серьги, каждая размером с блюдо.

Ее густые, черные кудряшки напоминали бобровую шапку, которую придумала для своих гвардейцев напрочь лишенная вкуса принцесса Мартина. Казалось, если потрогать эти волосы, они будут пружинить.

За спиной женщины возвышался гибкий, жилистый мужчина. Он не носил ничего, кроме набедренной повязки, и солнце блестело на его коже цвета перезревшей сливы.

Едва женщина появилась во дворе, все замерли, будто попав под действие замораживающего заклинания. Даже Пушок перестал плеваться во все стороны.

- Да прольется дождь под ноги мудрейшей и благороднейшей матушке Азерет! - подобострастно произнес Фархуд.

Он бухнулся на колени, остальные последовали его примеру. Только Зелгадис и сидящая под забором Амелия не бросились биться лбом о землю.

Прищурившись, Зелгадис внимательно рассматривал Азерет. Похоже, эта дамочка - важная шишка. Да еще колдовать умеет. Он-то уже начал надеяться, что магия во внешнем мире никому не доступна. Ха, раскатал губу.

- Что здесь произошло? - требовательно спросила Азерет, на алвалском она говорила с заметным акцентом, проглатывая гласные.

- Мои рабы пытались сбежать! - сообщил Фархуд.

- Мы не рабы! - Амелия погрозила ему пальцем. - Справедливость вас покара... у-а-а, - она широко зевнула.

- Они - мои рабы! - настаивал Фархуд.

Толпа поддержала его одобрительными восклицаниями. Вот ведь какие солидарные.

- Тихо.

Некоторые люди умели говорить негромко, но так, что при звуках их голоса сразу смолкали все крики. Азерет была из таких.