— Помести чертов заказ в чертов компьютер, Райт, — Терри, главный повар, наорал после того как я спросила его, почему мой заказ не приготовлен для столика №12.

— Я записала для тебя, — сказала я, указав на рукописную форму заказа, лежащую на прилавке рядом с его грилем.

— Чертовы подростки, — пробормотал он, потом взял лист, разорвал его и бросил в огонь.

— Эй! Какого черта?! — закричала я.

Он указал на компьютер.

— Ты сжег мой заказ, — пробурчала я.

— Ты не запомнила? — спросил он.

Я повернулась и выбежала из кухни, многократно извинилась у клиентов столика №12, чтобы переспросить их заказ. К счастью, они были хорошими и спросили, был ли это мой первый день. Я не ждала хороших чаевых и была удивлена, когда они оставили мне немного денег. Это было сродни жалости, но я все равно взяла их.

Я была застигнута врасплох, когда вернулась к Грэтхен с ее напитком. Она сидела, замерев, и пялилась, и я проследила за ее взглядом, направленным на семью, которую только что усадили за столик. Я чуть не уронила стакан, но отказывалась отвести глаза от семьи. Вернее, от него. Парень с Похорон. Снова. Он знал, что я здесь работаю?

Как нелепо, и абсолютно эгоистично. Я должна продолжать напоминать себе, что мир, фактически, не вращался вокруг меня.

— Черт возьми, Брук! — закричала Грэтхен. — Ты все это время поливала меня колой!

Я оторвала взгляд от Парня с Похорон и посмотрела на рубашку Грэтхен. Там были два маленьких темных пятна чуть левее ее груди. Я закатила глаза.

— Все время, да?

— Это «Бебе», сука, — ответила она.

Я усмехнулась.

— Я не знаю то, что это значит.

— Ага. Конечно, ты не знаешь. Тебе лучше начать откладывать эти чаевые, если это дерьмо не отстирается.

— О, Грэтчи, — сказала я мягко.

— Не называй меня так, — предупредила она, а затем ее тон изменился в мгновение ока. — Теперь проверь красавчика вон там. Она указала на Парня с Похорон. Мой красавчик, я уже решила на него претендовать.

Я жаждала увидеть ее реакцию.

— Грэтхен, это Парень с Похорон.

— Нет, черт возьми, — воскликнула она так громко, что пара с тремя маленькими детьми, которая сидела рядом, повернулась в ее сторону и нахмурилась.

— Это семейный ресторан, — рявкнула мать.

— Ни черта подобного, — ответила Грэтхен, издевательское недоумение отобразилось на ее лице.

— Грэтхен, — произнесла я тихо.

Мать оскорбилась и опять повернулась к мужу. Я слышала их бормотание и задалась вопросом, сколько времени потребуется менеджеру, чтобы услышать жалобы и выгнать Грэтхен. Почему она не может держать свой рот на замке?

— Это — парень, с которым ты столкнулась на похоронах? — спросила она.

— И он в двух моих классах, — кивнула я.

— Я абсолютно точно ненавижу тебя, — сказала Грэтхен. — Жизнь так несправедлива.

Я пожала плечами.

— Он сидит в твоем секторе? — спросила она.

— Нет, слава Богу! Я бы, наверное, сказала или сделала что-нибудь совершенно неловкое, — ответила я. — Я ударилась лбом об угол моего стола сегодня. Он видел это. Это произошло потому, что он упорно смотрел на меня.

Грэтхен съежилась.

— Я этого не понимаю. Его горячность заставила тебя трястись или что-то подобное?

Я засмеялась.

— Нет. Он заставил меня смахнуть тетрадь на пол, и когда я наклонилась, чтобы поднять ее, я ударилась головой.

— Как неловко, — посочувствовала Грэтхен.

— Да, у меня, кажется, есть способность делать неловкие вещи рядом с ним. Я не знаю, почему он делает меня настолько легкомысленной и глупой.

— Потому что ты хочешь переспать с ним, — ответила Грэтхен. — И теперь я полностью понимаю почему.

Она вновь повернулась в его сторону.

— Он фу…

— Бее! — крикнула я. — Не произноси это слово здесь!

— Боже мой, — сказала Грэтхен. — Все равно. Он чертовски горяч. Ты рада? Сейчас иди туда и поговори с ним.

— Ты просто заблуждаешься, — ответила я и ушла на кухню.

Терри и я с тех пор наладили наши хрупкие отношения. Он принес извинения за тот первый вечер, когда орал на меня и сжег мой заказ. И за сообщение менеджеру, чтобы тот уволил меня. Тем вечером после работы он предложил мне выпить, и когда я сказала, что мне только восемнадцать лет, он спросил: «И что?».

— Я не знаю, — ответила я. — Может быть, это незаконно или что-то подобное.

— Это незаконно только в том случае, если поймают, — объяснил он, и я знала, что он плохиш. Я бы держалась подальше от него и его десяти татуировок.

— Райт! — закричал Терри, когда я проходила через дверь на кухню. — Тащи свой тощий зад сюда и забери свои гребаные заказы! Ты занимаешь много места на полках.

Я отсалютовала ему и схватила поднос, аккуратно складывая все мои заказы для трех столиков, включая заказ Грэтхен.

Я прошла через свою секцию, разнося еду людям, которые выглядели искренне шокированными и восторженными. Я задавалась вопросом, вела ли я себя так в ресторанах, не зная об этом: шокированная и восторженная от вида своей тарелки, как будто не ожидала ее увидеть. В конце концов, я была в чертовом ресторане.

Люди были так глупы.

— Его зовут Райан, — произнесла Грэтхен, когда я подошла с салатом.

— Я знаю. Они делают перекличку в классе. Но откуда ты знаешь?

— Я подслушала, как его младшая сестра выкрикнула его имя, — ответила она, ухмыляясь.

— Грэтхен, оставь его в покое, — сказала я.

Подруга взяла вилку и попробовала салат. Я ждала, когда она попробует, затем я спросила, что еще ей нужно.

— Номер телефона Райана, — ответила она с совершенно невозмутимым видом.

Я послала ей спокойный взгляд.

— Эй, если ты не собираешься стрелять, это сделаю я.

— Я так не думаю, — ответила я и посмотрела на Райана через плечо. Он заметил меня, и я наблюдала, как он оценивал меня взглядом. Я не ощущала себя грязной или вульгарной, как тогда, когда так делал Кэл, и тут же почувствовала себя героиней любовного романа.

Райан делал это открыто, будто хотел, чтобы я увидела, как он это делает, и я не знала, как реагировать. Я была прогрессивной женщиной, живущей в прогрессивном мире. Разве я не должна чувствовать себя оскорбленной? Я не вещь, мудак!

Но я не могла притворяться обиженной. Я была польщена, и улыбнулась ему, хотя знала, что это было ошибкой. Он ухмыльнулся в ответ, и начались неприятности. Прямо там, в тот самый момент. Мне бы повернуться и пойти прочь. Но я этого не сделала. Я улыбнулась, и в этот миг мой простой план преследовать Кэла, сделать ему больно, заставить его заплатить, стал еще более запутанным.

ГЛАВА 4

Неделя в школе прошла очень быстро. Я достигла небольшого прогресса с Кэлом, но с Люси все обстояло куда сложнее. Я думала, что смогу подружиться с ней, но она оставалась закрытой. Она выделялась среди других одноклассников, всегда меня приветствовала, спрашивала, как дела на работе, но это были ничего не значащие вопросы, которые держали меня на расстоянии. К пятнице я подумала, что у нее есть какие-то ужасающие тайны. Не знаю, почему, но я хотела их узнать. Я говорила себе не ввязываться в чьи-то проблемы. У меня хватало собственных. Я не могла быть группой поддержки для команды, состоящей из жертв.

Кэл тоже разочаровывал. Как бы сильно я не старалась быть очаровательной и милой, он не реагировал. Продолжал держаться от меня на расстоянии, снова и снова, удивляя меня в коридоре между классами своими «Привет» или «Классный топ, Бруклин». Я знала, он делает это специально, заставляет меня думать, что у меня был шанс, и что я буду работать, чтобы приблизиться к нему. Я была убеждена, он хотел, чтобы я сблизилась с ним. Я несколько раз ловила его в классе за тем, что он откровенно пялился на меня. Это был взгляд хищника, будто он стремился заклеймить меня, сделать своей.

Всякий раз, когда ты стараешься ни во что не ввязываться, проблема сама тебя настигает в самый неподходящий момент, форсирует ситуацию, и у тебя нет выбора, кроме как действовать из чувства моральной ответственности, потому что глубоко в сердце ты хорошая и хочешь делать хорошие вещи, поступать правильно, если вам угодно. Мое отчаянное желание творить добро исходило от гнетущего чувства вины из прошлого, а не от чувства моральной ответственности. Я знала, в конце концов, что должна что-то сказать, что-то сделать, от чего буду чувствовать себя некомфортно, потому что, когда ты пытаешься быть хорошей, есть ли другой выбор?