— Почему твой отец ничего не делал?

— Когда он был дома, она вела себя лучше. Да и он просто делал вид, что ничего не происходит. Не обращал внимания на то, что творилось вокруг, что наш мусорный бак был забит пустыми бутылками, а в холодильнике не было еды, потому что все деньги она просадила на выпивку и подобную херь. — Он повернулся ко мне. — Он любил её, Лена. Любил так сильно, что предпочёл её нам. Вот, что любовь делает с человеком: она вышибает мозги.

— Не всегда. Посмотри на Дэвида и Эв.

Он вздохнул.

— Они счастливы. Пока что. Но однажды, кто-то из них окажется на месте отца Мала или моего отца, брошенного своей женой.

— Получается, что лучше прожить свою жизнь в одиночестве и быть несчастным?

— Это лучше, чем оказаться разбитым. Лучше, чем ранить сердце другому.

Я не знала, что сказать.

— Свои первые таблетки я стащил из маминой нычки. Таким способом я решил насолить ей. — Он горько посмеялся. — Раз она постоянно твердила о том, что я от неё не сильно отличаюсь, я подумал воплотить эти слова в реальность. Посмотреть, чем это закончится. Я такой же, как она, Лена.

— Нет, ты не такой. Ты теперь чист, ты победил.

— Чего я только не натворил за последние несколько лет. — Пару секунд его глаза были закрыты, а затем он снова принялся осматривать мою стопу и менять положение пакета со льдом. — Всё, о чём она мне говорила... оказалось правдой. Я никогда не буду полностью чист. Глубоко внутри я всегда останусь зависимым.

— Джимми, это просто неправда. Ты знаешь, что это не так. Ты прошёл этот путь, ты чист.

Я кое-что знала о людях, которые говорят подобные вещи, раня тебя словами. Шрамы затягивались на протяжении долгого, очень долгого времени.

Его бледные губы сжались в линию.

— Ты кому-нибудь говорил об этом?

Он резко и коротко помотал головой.

— Нет.

— Ты можешь мне доверять, ты это знаешь? Я не предам тебя и не упрекну, этого никогда не случится.

— Не давай обещаний, которых не сможешь сдержать.

Я подняла голову.

— Ты только что назвал меня лгуньей?

Джимми отбросил назад волосы (наконец-то), и предостерегающе посмотрел на меня. Он не спешил с ответом, ожидая, что же скажу я.

— И? — подтолкнула я.

— Я попался на одну из ваших женских уловок. Не важно, что я отвечу, ты всё равно вынесешь мне мозг.

— Я всего лишь спрашиваю о том, доверяешь ли ты мне хотя бы немного. — Я смотрела на него с той же осторожностью, с которой он уставился на меня. — Что бы там ни сказала та женщина, всё это чушь собачья, Джимми. И ты это знаешь. Так почему позволяешь её словам жить внутри себя?

Он нежно провёл ладошкой по моей стопе.

— Повредив что-то достаточно сильно, нет смысла пытаться это починить.

— Значит, такую отговорку ты используешь?

— Это правда.

— Ничего подобного.

Я потянулась к его руке. Через тонкую ткань рубашки чувствовалось, как напряжены его мускулы и какой горячей была кожа. Уже более двадцати лет он живёт со всей этой болью и злостью, ненавистью к себе. Двое человек, ответственные за заботу и любовь к сыну, когда тот был маленьким и беззащитным, с треском провалились в роли родителей. Не удивительно, что он был настолько зажатым, привыкнув ожидать нападки и никому не доверять.

— Ты хороший человек, Джимми. Ты хороший мужчина.

— Лена, — он уставился на мою руку.

— Она не знает тебя сегодняшнего. А я знаю. И кому ты поверишь?

Его рот приоткрылся, и я подождала ещё немного.

Да, он говорил со мной, но мне нужно больше, он нужен мне. Боль, с которой он живёт, должна прекратиться. Мало кто заслуживает освобождения от своего прошлого, так как Джимми. Он упорно трудился, чтобы изменить свою жизнь.

Его губы разомкнулись, и, быть может, в этот раз...

Кто-то постучал в дверь, и этого кого-то мне тут же захотелось придушить. Естественно, нас прервали. Чтоб её эту Вселенную и всё, что с ней связано. Но, если честно, каковы были шансы на то, что Джимми наконец совершит первый шаг и доверится мне?

Мизерные.

Нет, мне не стоит так думать. Мне нужно до него достучаться.

В комнату вошла опрятная женщина средних лет с короткими чёрными волосами, держа в руках чемоданчик. За ней последовал Дэвид, с явным любопытством переводя взгляд с меня на своего брата.

— Это Кортни. Она пришла осмотреть ногу Лены.

— Быстро, однако.

Доктор. Чёрт. Моя дурацкая лодыжка всё испортила. Мне и впрямь не следовало штурмовать цитадель путём битья невинных дверей, учту это на будущее. Но если бы я этого не сделала, мне бы пришлось сидеть снаружи, за закрытой дверью, а Джимми не рассказал бы мне всего того, что поведал сегодня. Уверена, что расстояние между нами немного сократилось. Но что это значило, я пока не знала.

Джимми поднял мою ногу с колен и отодвинулся, чтобы положить её на кровать.

— Она пыталась выломать дверь.

Доктор Кортни впилась в меня взглядом.

Я пожала плечами.

— Я должна была с ним поговорить. Он не открывал.

Она тут же с осуждением зыркнула на Джимми. Так держать, сестрёнка!

— Это моя вина, — сказал он расстроенно.

— Мне доводилось побывать на многих вызовах, связанных с размолвками у влюблённых, но это что-то новенькое, — сказала доктор.

— О, мы не вместе, — сказала я.

Хорошая докторша фыркнула и занялась моей ногой. Она крутила её так и сяк, и делала это далеко не нежно. Я же выла и дёргалась, как тому и полагается. Наконец, она вынесла вердикт: вывих лодыжки. Я отказалась от специального рецепта, не желая, чтобы в доме находились какие-либо таблетки. Таким образом, чтобы остановить опухоль, мне был прописан обыкновенный «Ибупрофен», а в течение часа должны были привести супермодный эластичный бандаж для ноги. По крайней мере, это освободит меня от утренних пробежек. Хоть какой-то серебряный лучик надежды среди серых облаков.

Она сказала Джимми, что вышлет счёт и ушла.

— Тебе придётся носить меня вверх и вниз по лестнице, — сказала я, стараясь убрать с лица улыбку. — По сути, ты станешь моим рабом.

Джимми вздохнул и протянул мне стакан воды, чтобы я могла запить две лошадиные дозы таблеток. Зато мне удалось отвлечь его от мыслей, связанных с матерью. Конечно, я бы предпочла метод, не влекущий за собой телесных повреждений, но так тоже сойдёт.

— Думаю, мне нужен колокольчик, чтобы я звонила в него, когда ты будешь мне нужен, — сказала я.

— Я так не думаю, чёрт побери.

— Ты хочешь, чтобы я вопила на весь дом?

— Сдаётся мне, ты такое уже вытворяла, поэтому ничего нового в этом не будет, — ответил он. — Кажется, в ближайшее время ты не сможешь уйти. И виной этому ты сама.

Я испепелила его взглядом.

В комнату вошёл Дэвид и прочистил горло.

— С вами обоими уже всё в порядке, так что мы не будем мешать и двинемся по домам.

— Ладно, — сказал Джимми. — Извини за ужин...

— Джим.

Дэвид шумно выдохнул, схватил брата за плечо и притянул в те самые объятия с похлопыванием по спине. Спустя некоторое время Джимми неохотно похлопал его пару раз в ответ. А это, откровенно говоря, огромный шаг вперёд.

Я не могла не улыбнуться в знак одобрения.

Братья недолго разговаривали между собой, а я старалась не подслушивать. Затем ко мне подошёл Дэвид, положил руку на мою голову то ли в качестве благословения, то ли ещё чего-то.

— Не перенапрягайся, Лена.

— Попытаюсь.

Его улыбка была наполнена большой теплотой.

— Присмотри за ним.

— Для этого я здесь.

— Передам остальным, чтобы пришли повидать вас позже. Спокойной ночи.

У меня сложилось чёткое впечатление, что нас с Джимми оставили одних по причинам, которые в понимании младшего из Ферриссов, были романтическими. Его друзья и семья возможно и допускала идею о нас. О, просто чудесно. Команда «Стейдж Дайв» могут думать всё, что хотят о нынешнем крайне сложном статусе наших с Джимми отношений. Это вне зоны моего контроля.