====== Глава 18. Crime And Punishment. ======

(Чак Басс) Я боялся уснуть. Вернее, я не хотел засыпать, ведь если я усну, то потеряю драгоценные секунды, которые мог провести с любимой. Ночь была беспокойной. Сначала я сразу уснул, завороженный ее нежным запахом тела. Потом через какое-то время проснулся. Но лампа в комнате уже не горела. Кто ее выключил? Явно не Блэр, я бы проснулся, если бы она попыталась выбраться из моих крепких объятий. Потом я снова спал, но от каждого шороха широко раскрывал глаза и убеждался, что моя Би никуда не ушла, она здесь, со мной. Вот и сейчас я проснулся. Мельком глянув на электронные часы, на которых было шесть утра, я перевел взгляд на Блэр. Ее глазки были закрыты, но ее аккуратная ладошка поглаживала мои волосы и лицо. Мне было очень приятно чувствовать ее прикосновения. Мне не хотелось думать, почему она так добра со мной после всего. Не хотелось, потому что я боялся, что одно мое слово сможет разрушить наше счастье. Под ровное дыхание Блэр и ее объятия я снова уснул, улыбаясь. Но снова проснулся, через десять минут. Я безумно испугался, потому что мои руки были пусты. Я обеспокоено шире распахнул глаза. Блэр сидела на краю кровати и собиралась встать. Она поднялась и отправилась к окошку, сделав небольшую щель между плотно задвинутыми шторами. Был рассвет. Она стояла ко мне спиной. На ней ничего не было кроме трусиков. Ей же холодно. Я тихо поднялся и подошел к ней сзади. Она облегченно упала спиной в мои объятия, как только мои руки коснулись ее талии. Лучики восходящего, еще красного, солнца красиво играли на груди Блэр. Я старался как можно сильнее прижать мою девочку к себе, понимая, что это когда-то закончится. Лучше спросить ее сейчас, чем потом быть в недоразумении. Но нет, сейчас слишком красивый момент, я не стану его портить. Еще час. Один час. – Зачем ты пришел вечером? – шепотом спросила Блэр, как будто боясь, что нас кто-то услышит. – Инстинктивно, – честно ответил я, – Я собирался пойти в бар напиться, но почему-то пошел к тебе. Блэр грустно улыбнулась и прикрыла глазки. Я не смог противостоять порыву и нежно целовал ее шею и плечи. Правой рукой я прижимал тело любимой к себе, а левая лежала на “кусочке меня” на ее попе. Она тяжело вздыхала от моих прикосновений. Я заметил, что по ее щекам катятся дорожки слез. Я поспешно повернул ее за подбородок в мою сторону, чтобы она видела меня. – Что такое? Почему ты плачешь? – обеспокоено спросил я, стирая большими пальцами слезки. – Просто... – начала она, – Мне страшно, Чак... – Ты меня боишься? – спросил я с таким видом, который гарантировал ей, что я никогда не причиню ей боли. Это было правдой, но после того, что я сделал, поверить в это было трудно. Блэр боязливо кивнула и попыталась отвернуть голову, но я полностью повернул ее к себе и упал перед ней на колени. Я обхватил ее бедра руками и прижался щекой к ее животу. – Не бойся меня, пожалуйста, – попросил я. Ее руки опустились в мои волосы и начали аккуратно их перебирать. Я говорил ей какие-то глупости, но все для того, чтобы заставить ее немного расслабиться. Через какое-то время она взялась за мои руки и потянула меня наверх. Я не мог посмотреть ей в глаза. Мне было стыдно, страшно, болезненно. Но она взяла мои щеки в ладошки и подняла мою голову. В ее взгляде было столько тепла, что мне полегчало. Я даже смог немного улыбнуться ей. – Почему ты так добра со мной? – спросил я после длинной паузы, – Я сделал с тобой... Ужасное... Я подонок, я ублюдок... – Шшш, тише, Чак, – она провела пальцем по моим губам, – У нас есть время до девяти утра, чтобы побыть теми, кто мы есть на самом деле. Теми Чаком и Блэр, которых мы знаем. Ровно в девять я... я... я не знаю, что я с тобой сделаю, но сейчас я хочу чтобы все было хорошо. Я понимал ее. Вот зачем она такая хорошая. Сейчас мы те, которых мы знаем друг в друге. Я тот – кого Блэр во мне открыла. А она – та Блэр, которая делает мою жизнь краше. Превращает ее в сказку. – И все? – тихо спросил я, – Я больше никогда не увижу мою Блэр? – испугался я. – Нет, – покачала головой Блэр. У этого “нет” может быть два значения! – С полуночи до девяти утра я – твоя Блэр, которую ты знаешь. – То есть, я не потерял тебя? – воодушевился я и еще крепче прижал к себе, целуя ее щеки. – Нет. Но с девяти утра до полуночи ты – мой злейший враг, которого я ненавижу, – закончила Блэр. – Хоть что-то, – прошептал я и положил ее голову себе на грудь, вдыхая аромат ее волос, – Я могу приходить к тебе в номер? Ночью? – Да, – кивнула она, – Но только в двенадцать и только до девяти. – Хорошо. – Когда-нибудь я прощу тебя, но пока... мне слишком больно... Мое сердце разрывала удушающая боль. Я не мог до сих пор поверить, что сделал это с моей Би. В порывах чувств я резко развернул Блэр к окну лицом и опять припал губами к ее спине. Я целовал каждый шрамик, каждый шов на ее бедной и искалеченной мною спинке. Я опять опустился на колени и переместился губами на ее левую ягодицу. Она покрылась мелкими мурашками от моих нежных прикосновений. Я не мог остановиться. Не мог насытиться ее кожей, запахом, теплом. Я знал, что мне будет трудно выжить целый день и больше – с девяти утра до двенадцати ночи – без моей любимой девочки. К тому же на пляж она не пойдет, это понятно. И теряет эти дни отдыха она из-за меня. – Чак, мне холодно, – прошептала она какое-то время спустя, когда я уже выпрямился и просто прижимал ее к себе, наблюдая за поднимающимся солнцем. – Я принесу тебе халат, – ответил я шепотом и, поцеловав ее плечо, побежал в ванную. Не прошло и половины минуты, как я снова стоял сзади нее, поглаживая ее руки, которые обволакивал теплый, махровый халат. Блэр, как мне показалось, с любовью облокотилась на меня, а ее головка заканчивалась там, где начиналось мое плечо. Разница в росте помогали мне чувствовать себя еще сильнее рядом с ней. Мысль, что я должен ее всегда защищать придавала мне больше храбрости. Но недавно содеянное очень сильно подорвало мое достоинство. Прошел еще час. Уже было полдевятого. Мое сердце билось в два раза быстрее нормы. Я не хотел, чтобы эти полчаса заканчивались. Ведь неизвестно, что она вытворит дальше. Мои руки машинально крепче прижимали ее хрупкое тело к себе, а я невольно заметил, что зарываюсь лицом в ее непослушные кудряшки, вдыхая их свежий аромат. – Всего двадцать минут, – мне понравился ее тон, в нем было сожаление. – Угу, – кивнул я. На улице уже было почти жарко. Солнце светило во всю, но перестало пробиваться в маленькую щелку между шторами. Мы видели, что уже многие люди прямо с завтрака шли на пляж. Пятнадцать минут. Честно, я силился не заплакать. Это будет слишком слабо и низко для меня. Я плакал вчера, когда пришел к ней. На пять лет вперед хватит. – Десять минут осталось, – срывающимся тихим голосом проговорила Би. А потом будет пятнадцать гребанных часов, которые будут длиться как месяц. – Так мало, – шепнул я ей на ухо. Она повернулась ко мне лицом. Она подняла голову, чтобы смотреть мне в глаза. Она была бледная и печальная. В уголках глаз стояли слезы, которые вот-вот коснуться нежных щек. Я положил ладони на ее щечки, подставляя большие пальцы рядом с глазами, чтобы сразу словить слезинки, если они покатятся вниз. Я рассматривал ее лицо, как будто вижу его в последний раз. Разумеется, я помнил каждую черточку, каждую родинку ее идеального личика. У нее был такой же взгляд. Это заставило меня улыбнуться. – Ты же не хочешь меня отпускать, – выпалил я почти уверенно. – Так надо, – робко ответила она. – Может хоть раз послушаем сердце, а не “так надо”? – я был почти в отчаянии, потому что никак не мог понять, что у нее на уму. Она еле заметно покачала головой, а в мой палец впиталась слеза. Я мельком глянул на часы. Пять минут. Всего пять минут. Из горла вырвался отчаянный и одновременно злой выдох. Блэр примерно так же выдохнула и, подняв руки, сжала мои пальцы, лежащие на ее лице, своими. Четыре минуты. Я чувствовал себя, как будто через четыре минуты ядерная бомба упадет на нас. Я резко придвинул ее к себе, не отпуская ее щечки из ладоней, и поцеловал. Я не планировал этого делать, но я не мог держаться. Ровно секунду Блэр не отвечала, но потом сразу поцеловала меня в ответ. Четыре минуты на поцелуй. Для нас этого мало. По крайней мере, для меня. Я хочу целовать ее постоянно. Ее мягкие, как бархат, и нежные, как шелк, губы манили меня. Улыбка. Ласковая улыбка. Белоснежные зубки. Сладкий язычок. Я убрал руки с ее лица и переместил на ее талию, а потом начал путешествовать по ее спине, бедрам, шее. А она держала мое лицо в ладонях. Слабая улыбка сквозь поцелуй растопила мое сердце. Я не знал, сколько минут или секунд нам осталось, но я наслаждался каждым мгновением, понимая, что не скоро получу это снова. – Блэр, я тебя... – начал я, но Блэр не дала мне закончить. Она резко оттолкнула меня. В ее глазах больше не было той ласки и любви. Лишь злость и ненависть. Еще секунда и в меня полетела настольная лампа. Я плохо помню, что она кричала мне, но это были явно не признания в любви. Она кричала, что ненавидит меня, что никогда не простит, что я сволочь, мразь, подонок, ублюдок и кто-то еще. – ...я не хочу тебя видеть! Проваливай отсюда... – доносились до моего ослабленного слуха кусочки ее криков, рыданий. Мне очень хотелось обнять ее, крепко-крепко. Я знал, что она будет вырываться, она будет бить меня, но рано или поздно устанет, успокоится и прижмется ко мне. Она продолжала меня бить всем, что попадало под руки, голос срывался то на хрип, то на визг. Каждая ее слеза била меня в живот ножом с новой и новой силой. Мне было очень больно. Я сейчас видел то, что она чувствует. Блэр редко показывает свои чувства, а это то, что накопилось в ее бедном, измученном теле за этот период с той злосчастной ночи по эту минуту. Она вытолкала меня за дверь и захлопнула ее с оглушительным стуком перед моим лицом. Я слышал, как ее рыдания усилились, и был на сто процентов уверен, что она доковыляла на ослабших ножках до кровати и рухнула на нее. Я побрел в свой номер, проклиная себя за содеянное. Моей единственной мечтой было – вернуться в тот вечер и не брать трубку, когда звонила эта сука. Я все же найду ее и убью! Нет, не буду. Блэр сказала не трогать ее. После всего этого я обязан слушать ее. Каждое ее слово. Через час мы идем в ресторан отеля завтракать. Я должен собраться. Ледяной душ, умыться, натянуть плавки, пляжную одежду. Везде галочка. И спуститься вниз. В лифте я наткнулся на Серену. Комок страха подступил к горлу, ведь я знал, что во всех вещах, которые случаются с Блэр, эта блондинка винит меня. Но сейчас я действительно виноват. – Доброе утро, – как ни странно, но она улыбнулась. – Доброе, – ответил я, но почему-то хотелось ей сказать, что час назад это утро стало для меня совсем не добрым. – Как спалось? – поинтересовалась она. – Отлично, – ответил правду я, ведь любая ночь, проведенная с Блэр, пусть даже бессонная, является лучшей. – Слышала, ты заходил к Блэр вечером, – как бы невзначай проронила она, деловито рассматривав обшитые красным бархатом стены лифта. – Откуда такая информация? – Элизабет обронила эту фразу. – А она откуда знает? – Заходила к Блэр ночью, вот и увидела вас. – Понятно, – закончил разговор я. Лифт ехал очень медленно, как назло. Меня волновало, зачем Элли зашла к ней в номер ночью. А раз она зашла, она видела, что Блэр и я обнимались, а еще я прижимался к ее обнаженной груди. И, возможно, заметила, что моя рука лежала на попке Би, в том месте где находится татуировка. – Ну и как тебе? – ни к чему спросила Арчибальд. – Что? – я догадывался, к чему это она. – Твое имя на попе Блэр, – она старательно сдерживала смех, пытаясь разговаривать со мной серьезно. Я не ответил, потому что двери лифта открылись и мы увидели Барта, Элли и Кэма, которые нас ждали. Как я рад, что мне не пришлось отвечать, ведь ответа у меня не было. – Привет! – воскликнула Элли и звонко чмокнула Серену в щеку. – Доброе утро, – буркнул я на все приветствия. – Где Блэр? – все так же лучезарно улыбалась мама. Но я видел, что улыбка натянута, а в глазах – О ГОСПОДИ – моя явная и наступающая на пятки смерть! – Собирается, – промямлил я в ответ. Как только гигантские часы на стене пробили десять, двери лифта открылись и в них появилась как всегда идеальная Блэр. В прекрасном платьице, с распущенными волосами и в солнцезащитных очках она выглядела прекрасно. – Доброе утро, Би! – сказали все хором кроме меня. Кэм сразу бросился к ней на руки, и Блэр несла его прямо до нашего стола. Мы положили наши вещи за столик, а сами пошли брать еду. Я пришел обратно раньше всех, а мама увязалась за мной. Я видел , что отец ее держал, не пускал ко мне, но она вырвалась и яростный ураган несся ко мне. – Мама... – я не успел закончить вопрос, как она чуть не сбила меня с ног. – Какого хрена ты такой подонок?! – грозно зашипела на меня она. – Не понял? – переспросил я. – Все ты понял, козел ты последний, мне папа все рассказал! – продолжила прижимать меня к соседней стене. О господи! Неужели, рассказал?! Он обещал молчать! – Даже не думай идти с ним разбираться, он бы молчал, если бы я не заставила его, – как будто прочитала мои мысли мама. – Мама, пожалуйста, не... – Что “не”?! Не говорить Блэр?! – ногтями правой руки она упиралась мне в футболку, а левой сжимала нож, который стащила с чьего-то стола, но этот человек не рискнул приближаться к разъяренной Элизабет Басс. – Не говорить мне что? – из-за спины Эл с дерзкой ухмылкой показалась Блэр, – Это я, пожалуй, заберу, ведь Чак нужен нам еще живым, – Би ловко выхватила нож из кулака Элли и протянула его владельцу, – Так, о чем вы там? – Блэр! – воскликнула Элли, как будто увидела старую подругу, с которой год не встречалась, – Тут понимаешь... эм... в общем... – В общем что? – подбодрила Блэр маму. – Эй! Что вы там стоите?! – кричал нам отец с Кэмом на руках и отчаянным выражением лица. Этому тоже влетит. – Мы еще поговорим, – улыбнулась Блэр и подмигнула мне. Мы сели за стол. За столом была настолько накалившаяся атмосфера, какой я не чувствовал даже на совещаниях в “Басс Индастриз”, когда в одном зале заседания не только отец, но и я. Барт, по моим злым взглядам в его сторону, догадывался, о чем шла речь. Я понимал, что Блэр надавит на Элизабет, и та все ей беспрекословно расскажет, чего я просто не могу допустить. Это будет катастрофа, Блэр меня расчленит. Кстати, о Блэр. Где же та нежность в глазках, которая была сегодня утром? Куда подевалась та Блэр? – Какая здесь вкусная клубника, – разбавила своим звонким голосочком затянувшееся молчание Блэр. Она взяла с тарелочки клубничку, пока Барт с Элли что-то обсуждали и романтично переглядывались, обмакнула ее в шоколад, аккуратно прошлась язычком по темной жидкости и откусила кусочек. Я невольно сглотнул и еле удержался от того, чтобы оттянуть футболку, которая показалась безумно тесной и жаркой. Серена захихикала, а Би почти незаметно толкнула ее, но потом тоже рассмеялась: – Не порть мой спектакль! Серена уже в голос захохотала, а Барт и Эл даже не посмотрели в их сторону. А я чувствовал себя очень некомфортно и неуютно. Еще пару таких выходок Блэр и я за себя не ручаюсь, потому что сжимать “готовый” член между ног – не самое приятное ощущение. Какого черта она взяла банан?! Ну все, это последняя капля. Я резко встал и, схватив ее за руку, оттянул в сторону. – Что тебе нужно, Басс? – с яркими чертенками в глазках ухмыльнулась Би. Пожалуй, такая Блэр мне тоже нравится. Заводит. – Что ты творишь? – прошипел на нее я. – Ух поверь, это только начало, – она подмигнула мне и лизнула кончик банана. – Остановись, – рыкнул я. – Шшш, – Блэр провела указательным пальцам по моим губам, – Я же не просила тебя остановиться, когда ты сам знаешь что со мной делал, а молча лежала. Будь добр, не теряй свое достоинство. – Где моя Блэр? – я не желал позволить ее попыткам вернуться за столик венчаться успехом. – Она умерла в ту ночь вместе с уважением к тебе, Басс, которое и так было невелико, – Блэр снова зло ухмыльнулась. – Я тоже умею играть, – мне было нечего ей ответить. – Я это знаю, – произнесла Блэр, – Но ты играешь, чтобы самоутвердиться. Я же играю, чтобы поиздеваться над тобой. А то как-то скучно в последнее время. – Блэр... – Удачи тебе с отталкиванием от себя людей, которые тобой дорожат. Ты в этом профи, – Блэр снова подмигнула и вернулась к столику. Походкой от бедра, она подошла к своему стулу и грациозно опустилась на него, откладывая банан в сторону. Когда я сам туда возвращался, у меня было чувство, как будто меня только что окунули с головой в реальность, а до этого я жил в придуманном мире. (Блэр Уолдорф) Я гордилась собой. Гордость помогала заглушить те чувства, которые давили на меня изнутри, когда я выплевывала эти слова ему в лицо. Я знала, что он заслуживает это, но мне хотелось не такого. У меня не было желания его опускать. Но, все же, в школе я была мастером этого дела, хоть сейчас мне придется многое вспомнить, а кое-что, в общем, даже не пытаться вынуть из памяти. Я же не такая стерва эти пятнадцать часов в сутки. Мне бы очень хотелось пойти на пляж, но только для того, чтобы поиздеваться над Бассом еще немного и выведать у Эл, о чем же они говорили. Если честно, меня это мало волновало. Больше меня занимало то, что я могла крутить Чаком сейчас так, как мне хочется. Он сделает все, что я скажу. Люблю чувство власти. После завтрака я сразу отправилась в номер, уговорив Серену идти на пляж, так как со мной в номере ей будет скучно. Я буду еще раз проверять полную готовность к свадьбе, а так же еще раз выучу наизусть, когда кто прилетит к нам из Нью-Йорка, ведь почему-то почти все родственники взяли разные рейсы. А так же прочитаю новый “Harper’s Bazaar” с моим интервью и посижу на балконе. Нет, я буду сидеть на балконе не для того, чтобы следить, как Чак вернется в отель с пляжа. Совсем не для того. Так, хватит! Ненавижу общение с внутренней Блэр Уолдорф. Она всегда оказывается сильнее. В ванне я нашла пакет с какими-то солями и маслами, которые мне всучила медсестра в больнице. Сказала, чтобы я сделала ванну и все это туда добавила. Ладно, время есть. Осталось целых... тринадцать часов и пятьдесят семь минут. Так, может хватит отсчитывать минуты?! Ой, уже пятьдесят шесть! Черт бы тебя побрал, Басс!!! Я заказала всякой жирятины из ресторана, выгребла все чипсы и орешки из мини-бара и, расставив все возле ванны и возле кровати, принялась за выполнение плана. Главное, не уронить компьютер в воду. Просидев полтора часа в ванной и поняв, что я сделала все, что планировала на день, разочаровалась в собственной жизни. Выйдя из ванной, я решила поставить какой-нибудь фильм и перекрасить ногти. Я сделала это слишком быстро, поэтому за педикюр принялась тоже. Какой же скучный сегодня день! Делать абсолютно нечего, а угнетающее ожидание ночи, ну, или хотя бы ужина, было настолько утомительно, что мне казалось, что секунды – это минуты, минуты – часы, а часы – сутки. Остаток моего ожидания я провела на балконе в обнимку с компьютером, мохито и огромной тарелкой болоньезе. Я позвонила всем, кому только можно: Джорджи, Миле, Еве(!!!), своей старой Йельской подруге. Я вернулась в номер и выбрала платье для ужина. Потом аксессуары к нему, обувь и прочее. Я вернулась на балкон. Как раз в тот момент по окруженной камнями дорожке шел Чак, направляясь к входу в отель. Я собиралась наблюдать за ним, пока он не дойдет до самой двери, но меня застало врасплох то, что он поднял голову и посмотрел на меня. Я чуть не упала вниз от неожиданности. Я уверенна, несколько секунд на моем лице было полное замешательство, но потом я нагло ему улыбнулась и, вздернув подбородок, уселась на мягкое кресло, стоящее на балконе, вжимая голову в колени от ужасного стыда. О чем он сейчас подумал? Что я весь день ждала его возвращения на балконе? Или каждую секунду порывалась натянуть купальник и легкое платье, чтобы выйти на пляж? Даже если это правда, я не хотела, чтобы он так думал! В этот самый стыдный для меня момент позвонил Нейт, за которого я ухватилась как за спасательный круг. – Нейт! – воскликнула я. – Привет, Би, – ответил мне радостный голос Нейта, – Как вы там? Я решила не просвещать Нейта в наши проблемы с избиением, поэтому ответила: – Все замечательно! А ты как? Стоп, почему ты еще не в самолете? Ты уже должен лететь сюда, – я испугалась, потому что ровно на секунду мне показалось, что Нейт хочет отменить свадьбу. Моя бедная Эс этого просто не переживет. – Я поменял билет и прилечу завтра, все в порядке, не волнуйся, – успокоила меня Нейт. – Хух! – выдохнула я, – Напугал меня! – Ничего я не пугал! Это ты – параноик! – Очень смешно, – фыркнула я, улыбаясь. – Ну, как вы там? – спросил он, – Как погода? Как... Чак? – Что? Какой Чак? Не знаю никаких Чаков! – выпалила на одном дыхании я. Ответом мне был громкий смех Нейта. – Ну да, конечно. А если серьезно? – Что серьезно, Нейт? Ничего не было. – Би, я твой друг, ты можешь мне все рассказать, – не очень убедительно заверил меня Нейт, – Ну хотя бы скажи, увидел ли он тату. – Ты знаешь про татуировку?! – крикнула я, – Как? Откуда? Тебе уже Чак успел позвонить?! – но потом до меня дошло, – Серена. – Конечно, Серена, у нас нет с ней секретов. А судя по твоему предположению, что мне позвонил Чак, он уже видел. – Я убью Серену и да, он уже видел, – мало мне стыда за последние десять минут?! – Ну и как? – Нейт! Я чувствую себя неловко, когда мы говорим на эту тему! – прошипела сквозь зубы я, опускаясь обратно в кресло. – Да ладно тебе! Нейт еще мне что-то сказал, но я услышала какой-то шорох на соседнем балконе. Сначала я подумала, что мне показалось, но потом я поняла, что Чак стоит там и все слушает. Вот козел! Ладно, можно с подружкой-Нейтом поделиться какими-нибудь тайнами. – И что ты хочешь от меня услышать? – спросила я, – Нейт, давай не будем играть в седьмой класс, когда мальчик спрашивает у девочки, что она думает о его друге, а когда этот мальчик узнает, он тут же звонит своему другу и все рассказывает! – выпалила я, – Мы это уже проходили. – Вообще-то, я не собирался ему ничего говорить, но раз ты такого обо мне мнения, тогда пока, до завтра, – и Нейт отключился. – Нейт! – крикнула я в телефон, который издавал лишь короткие гудки. – А если я расскажу без пяти минут миссис Арчибальд, что ты беседовала с ее женихом? – услышала я хитрый голос, обладатель которого вышел из-за стены и предстал передо мной. – Если бы я что-то скрывала, то не стала бы разговаривать с женихом без пяти минут миссис Арчибальд, зная, что за стенкой стоишь ты и нагло все подслушиваешь, – ухмыльнулась я, и глотнула мартини. Это ввело Чака в замешательство, которое отобразилось на его лице и в глазах, но он тут же надел маску величия. – Ну и что ты таращишься на меня? – продолжила я. – Пытаюсь понять по твоему лицу, ты только сейчас вышла на балкон, или целый день ждешь моего возвращения в номер, – его глаза сверкнули, а на губах заиграла зловещая улыбочка. – Мечтай, Басс, – выдавила ухмылку я и зашла в номер, плотно закрыв дверь балкона и шторы, чтобы этому мерзавцу и в голову не пришло перелезть на мой балкон и зайти в мой номер. Я начинала собираться к ужину, когда ко мне в номер забежала Серена, в бигудях, с не меньше чем десятью чехлами для платьев, чуть ли не чемоданом косметики и туфель. – Би, ты должна мне помочь, – отчаянно запищала подруга. Я знала, что она сама справится, просто ей нужна компания для подготовки. – Присоединяйся, – улыбнулась я ей и уступила место перед зеркалом. – Как дела с Чаком? – как бы невзначай спросила Эс. – Вы сговорились?! – взорвалась я, капая на ватную палочку жидкость для снятия макияжа, потому что от неожиданности промахнулась тушью. – В смысле: вы? – Нейт позвонил, спросил про меня и Чака, ты спрашиваешь... Кстати, Нейт приедет завтра, у него неотложное дело, поэтому он поменял билет, – перевала тему я. – Оу, ясно, – немного огорченно сказала Серена, – Но ты так и не рассказала ничего! – вернулась назад она. – Эс, нечего рассказывать! – я яростно швырнула тюбик с тушью в косметичку. – Ну да, я вижу, – хмыкнула Серена, – Приступай к полной истории. – Какой? – Начиная со вчерашней ночи, – подбодрила Серена, – Зачем он пришел, чем закончились посиделки, про тату я знаю, кстати говоря. Я глубоко выдохнула и, сама того не желая, рассказала Серене все в мельчайших подробностях, улыбаясь все время. – В итоге, я ему позволила оставаться со мной только ночью, – завершила я. – Уау, – ошалевшая Серена, которая весь рассказ просидела на краю ванны, выглядела смешно: бутылка кока-колы лайт в руке, сто пятьсот бигуди на голове, махровый белый халат из отеля, и по-мужски положена ступня на коленку другой ноги, – А ты жаловалась, что у тебя скучная жизнь, – после паузы, переварив все, сказала Эс. – И это все, что ты мне скажешь? – обиделась я. – Да подожди ты, – Серена встряхнула головой, поднимаясь с бортика ванной. Она простояла, смотря в пространство, а потом сказала: – Хочу открыть тебе глаза, подруга, – она положила руку мне на плечо, а я нахмурилась, – Это великий секрет, и ты станешь избранной, как только его услышишь. – Ну давай уже! – я сгорала от нетерпения, надеясь на что-то классное. – Вы – два барана, которые любят друг друга. – Нет! – Да! – Нет!!! – Да!!! – Я сказала НЕТ!!! – крикнула я напоследок, заканчивая спор, заставляя свой мозг не переваривать “величайший секрет” Серены. – Блэр! Может хватит бегать от своих чувств? – Бегать не от чего, потому что чувств нет, – заверила я, возвращаясь к мейк-апу. – Как знаешь, – после паузы сказала Эс, – То есть, сегодня ночью он к тебе придет, и ты будешь вести себя так, как будто целый день ты не пыталась при любом удобном случае выплюнуть ему в лицо какую-нибудь гадость? – Я... я не знаю, Эс, – я медленно повернулась к ней лицом. – Что ты не знаешь? – Это все неправильно, мы не должны так делать, – я решила высказать ей все, что наболело, – У него есть девушка, которая любит его, и он ее любит, он сам сказал, и мне не стоит его звать к себе по ночам, это может плохо закончиться. Опять. – Би... – сочувственно протянула Серена, поглаживая меня по руке. – Наш единственный секс, который почти не закончился моим разбитым сердцем был в самолете и... – У вас был секс в самолете?! И почему почти?! И почему ты мне не рассказывала?! – с упреком в голосе проговорила Эс, слегка хмурясь. – Да, мы занимались сексом в ванной частного самолета Бассов, когда в нескольких метрах от нас был Уилл, Эл и Барт. А еще он заставил меня стонать, предварительно соврав, что стены звукоизолированы, потом он сказал, что они не звукоизолированы, а потом все же я стонала. А почти не разбитым сердцем было то, что он не сбежал. Он бы конечно же сбежал, если бы мы были не на высоте десяти тысяч метров, поэтому бежать ему было некуда, только если прыгать с борта, так что... – Стой, а почему “почти” ты мне так и не объяснила? Он же не сбежал, у вас был, я уверенна, нереальный как всегда секс, – остановила меня Эс. Я выдохнула и опустила полные слез глаза в пол. – Би, расскажи мне, – Серена протянула руки и крепко прижала уже рыдающую меня к себе. – Серена... – всхлипнула я, – Хуже слов я ни от кого не слышала... – Би... – Он сказал... сказал... что мы с ним... трахаемся... Представляешь? – О господи, вот козел! – Ни один парень мне такого не говорил! Все либо клялись в вечной любви и о том, что мы занимаемся не сексом, а любовью, а с кем-то я просто занималась сексом. Но для него мы просто... трахались, – моя тушь уже давно размазалась в луже слез, которая лилась на халат Серены. – Би, он ляпнул, не подумав, – пыталась успокоить меня Эс. – Он должен был думать, Серена! – воскликнула я, – Тебе кто-нибудь говорил такое хоть раз?! Говорил?! Конечно же, нет, потому что тебя, Серена, все не только хотят, но и любят! А я просто... Кукла, которую можно оттрахать, попросить приготовить завтрак, и она не откажет! Меня хоть кто-нибудь любил в этой жизни?! Ты и мама не в счет! Через какое-то время я успокоилась, а Серена, крепко взяв меня за плечи, отодвинула от себя и посмотрела мне в глаза: – Блэр Корнелия Уолдорф, с сегодняшнего дня тебе категорически запрещается плакать из-за парней, в особенности из-за Чарльза Бартоломью Басса. А я, Серена ван дер Вудсен... в смысле, Серена Арчибальд, официально заявляю, что если еще раз увижу тебя со слезами на глазах, то оторву этому придурку Бассу его яйца, а тебя возьму на это посмотреть! – улыбнулась Серена, а я тихо рассмеялась, – Никто не стоит твоих слез. Когда-нибудь будет один мужчина, который будет их заслуживать, но он сделает все возможное, чтобы на твоем лице всегда была улыбка, а не печаль и уж тем более слезы. И как бы ни начиналась и ни продолжалась твоя история, закончится она со словами “и жили они долго и счастливо”. – Да, и умерли в один день, – усмехнулась я, утирая слезы. – Ну нет, это уж слишком неправдоподобно, – рассмеялась Серена, еще раз обнимая меня. – Спасибо, Эс, я тебя люблю, – проговорила я в плечо лучшей подруги. – Я тебя тоже, родная, – она погладила меня по спине, – А теперь можем смело сказать этому идиоту, что из-за него тебе придется смывать косметику и снова краситься. Мы снова рассмеялись и принялись за работу. Как же я люблю Эс. Иногда она такая непосредственная, беззаботная, такая детская. Но в таких случаях, как сейчас, она превращается в мудрую женщину, как будто сама через такое проходила и готова дать настоящий совет. Вскоре к нам прибежала Элли, и собирались мы уже втроем. К семи мы были готовы и вышли из моего номера. На моем лице не было и следа от совсем недавней истерики и выглядела я свежей и отдохнувшей. На Серене было светло-голубое платье с аккуратным вырезом. Элизабет надела по моей рекомендации платье из новой коллекции Versace for H&M. Последняя часть названия немного смущала Эл, но когда я ее заверила, что все знаменитости носят одежду этой коллекции, платье ей сразу понравилось. Оно было сероватого цвета, но золотистые металлические пластинки, которыми было обшито все платье, делало его искусным и неповторимым. Мое же платье было нежного розового оттенка с переплетом полос тканей на верхней части, и прямым шлейфом снизу. Так же был вырез, сексуально обнажающий ножку. Я чувствовала себя прекрасно! Когда мы выходили из лифта, я шепнула на ухо Элизабет, чтобы она передала Чаку одну фразу: “Я не жду его сегодня”. На вопрос, что это значит, я отмахнулась и приветливо улыбалась трем мужчинам, которые ждали нас у входа в ресторан. Мне безумно хотелось, чтобы этот ужин побыстрее закончился, и я бы смылась в номер. Но так же мне бы хотелось увидеть лицо Чака, когда Эл передаст ему мое сообщение. Как только мы подошли к ним, Кэм как всегда бросился ко мне. Я с улыбкой подняла его на руки и наткнулась на глаза Чака. В них было... столько боли и... горечи, сожаления, извинения. Но боли было больше всего. Но мне плевать! Это не сравнится с тем, какую боль он приносил мне. Поэтому я запустила в свой взгляд побольше желчи и безразлично подняла уголки губ в знак приветствия. Пока мы шли к столику, Элли задержала Чака и они шли прямо за мной, так что я могла расслышать кое-что. – Би попросила тебе передать, правда, я не знаю, что это значит, – Элли как всегда со своими прелюдиями, – Но тем не менее. – Что передать? – с надеждой спросил Чак. Ох как его надежды сейчас рухнут. – Что сегодня она тебя не ждет, – ответила шепотом Эл. – Что? Почему? – чуть не крикнул Чак, прожигая взглядом мою спину. – Потому, – умно ответила Эл. – А конкретней? – Чак явно очень злился. – Потому что! Я не выдержала и тихонько рассмеялась. Я еще отчетливее почувствовала на себе глаза Чака, поэтому поспешила заткнуться. Как же я счастлива, то у меня есть Элли и Серена. Они поддерживали какую-то беседу за столом, в которую я особо не вникала. Барт вроде ничего не заподозрил, а Кэм как всегда был чем-то занят. Я же тихо сидела, рассматривая меню, хоть уже давно сделала заказ. Я боялась смотреть на Чака, потому что знала, что увижу в его глазах что-то, что заставит меня думать о нем. Как только принесли еду, я постаралась как можно скорее съесть и сбежать оттуда под предлогом плохого самочувствия. У меня были планы на час ночи. Так как днем я не могу пойти на море, – спасибо, любимый, – буду ходить ночью. Ну, хотя бы сегодня, завтра уже приглашу гримера, чтобы ничего не было видно. Я быстро искупаюсь и пойду обратно, ведь врач сказал, чтобы все быстрее зажило, мне нужно купаться в море. (Чак Басс) Как только я ушел с балкона, закончив очередную перепалку с Блэр, я плюхнулся на кровать. Я не был сегодня на пляже, я поехал в город. Мне хотелось отдохнуть. Я прогулялся по тому самому торговому центру, пока не наткнулся на один магазин. В витрине я увидел кое-что прекрасное, достойное только Блэр. Я знал, что никогда не подарю ей что-то такое, она не примет. Но все же я купил это, а теперь «это» лежало в красивом бордовом пакетике. Я встал, чтобы спрятать его в сейф, мало ли Блэр зайдет и увидит. Кстати о Блэр, как там она? Черт возьми, я становлюсь психом. Десять минут назад мы с ней виделись, а я уже скучаю. Надо будет к ней зайти. Нет, она меня не впустит. Ну и все равно, у меня ключ есть. Только схожу в душ, и сразу пойду к ней. Я только успел закрепить полотенце на бедрах, как уже вылетал из номера и заворачивал к ее. Я постарался как можно тише открыть дверь, но щелчок неизбежен, так что... была не была. Блэр была не одна. О господи, конечно же это Серена. Ее голос я узнаю точно. – У вас был секс в самолете?! И почему почти?! И почему ты мне не рассказывала?! – вскрикнула Серена. Конечно же, они говорили обо мне. Что означала фраза “и почему почти” я не понял, но прислушался к дальнейшему разговору. – Да, мы занимались сексом в ванной частного самолета Бассов, когда в нескольких метрах от нас был Уилл, Эл и Барт. А еще он заставил меня стонать, предварительно соврав, что стены звукоизолированы, потом он сказал, что они не звукоизолированы, а потом все же я стонала, – объясняла Блэр, как я понял, со слезами в голосе, – А почти не разбитым сердцем было то, что он не сбежал, – теперь я понял смысл той фразы, – Он бы конечно же сбежал, если бы мы были не на высоте десяти тысяч метров, поэтому бежать ему было некуда, только если прыгать с борта, так что... – Стой, а почему “почти” ты мне так и не объяснила? Он же не сбежал, у вас был, я уверенна, нереальный как всегда секс, – вставила Серена. Повисло молчание. Я только слышал всхлипы Би. Меня все съедало изнутри. Я не мог поверить, что ей было настолько больно, что она, просто чтобы не чувствовать это снова, не рассказала своей лучшей подруге! Мне никогда не будет оправдания. Я последняя тварь, ничтожество. Я же люблю ее, зачем я так поступал. – Би, расскажи мне, – как мне показалось, Серена обняла Блэр, которая уже отчетливо плакала. – Серена... – всхлипнула она, – Хуже слов я ни от кого не слышала... – я понимал, что она сейчас скажет Серене. – Би... – Он сказал... сказал... что мы с ним... трахаемся... Представляешь? – промямлила сквозь слезы Би, а для меня каждое слово было как ножом по сердцу. Я не хотел такого говорить, не хотел! Мы с ней не трахаемся! Трахаю я всяких глупых пустышек, которые воображают из себя взрослых умных девушек. – О господи, вот козел! – Ни один парень мне такого не говорил! – прорыдала Би, – Все либо клялись в вечной любви и о том, что мы занимаемся не сексом, а любовью, а с кем-то я просто занималась сексом. Но для него мы просто... трахались, – говорила Би, а я каждую секунду боролся с желанием ворваться туда и прижать мою Би к себе, попросить прощения и сказать то, что уже так наболело. – Би, он ляпнул, не подумав, – я знал, что Серена не защищает меня, а просто пытается успокоить Блэр. – Он должен был думать, Серена! – воскликнула Блэр, – Тебе кто-нибудь говорил такое хоть раз?! Говорил?! Конечно же, нет, потому что тебя, Серена, все не только хотят, но и любят! А я просто... Кукла, которую можно оттрахать, попросить приготовить завтрак, и она не откажет! Меня хоть кто-нибудь любил в этой жизни?! Ты и мама не в счет! Блэр, малыш, я тебя люблю, тебя любит вся моя семья, тебя любят все, на тебя без улыбки никто не смотрит, что ты такое говоришь! Я тебя люблю больше их всех вместе взятых. И не просто за секс и вкусную еду, а за то, что ты научила меня любить, ты подарила мне чувство жизни, ты вообще вернула мне все чувства, которые были настолько заглушены сексом и алкоголем, что вряд ли бы когда-нибудь проснулись! Вскоре Блэр немного успокоилась, а Серена уверенно ей заявила: – Блэр Корнелия Уолдорф, с сегодняшнего дня тебе категорически запрещается плакать из-за парней, в особенности из-за Чарльза Бартоломью Басса. А я, Серена ван дер Вудсен... в смысле, Серена Арчибальд, официально заявляю, что если еще раз увижу тебя со слезами на глазах, то оторву этому придурку Бассу его яйца, а тебя возьму на это посмотреть! – Блэр рассмеялась на этих словах, а я поморщился, как будто ощущая это, – Никто не стоит твоих слез. Когда-нибудь будет один мужчина, который будет их заслуживать, но он сделает все возможное, чтобы на твоем лице всегда была улыбка, а не печаль и уж тем более слезы, – простите, мужчины, но это место занято, – И как бы ни начиналась и ни продолжалась твоя история, закончится она со словами “и жили они долго и счастливо”. – Да, и умерли в один день, – усмехнулась Блэр. – Ну нет, это уж слишком неправдоподобно, – рассмеялась Серена. – Спасибо, Эс, я тебя люблю. – Я тебя тоже, родная. А теперь можем смело сказать этому идиоту, что из-за него тебе придется смывать косметику и снова краситься. И я ушел. Мне хотелось убить себя, за свою натуру. Я подонок, как я мог так поступать с Блэр?! Сегодня ночью извинюсь перед ней за все. Буду хоть всю ночь вымаливать у нее прощение, но я должен это сделать. Я слишком люблю ее, чтобы еще хотя бы однажды причинить ей боль. Слишком много плохого я сделал. Слишком много для нее. Меня больше не беспокоит вопрос, почему же я так беспокоюсь о ее чувствах, ведь изначально, когда мне позвонила мама и сказала, что наняла новую няню, я планировал трахнуть ее. Все изменилось не тогда, когда я увидел ее. Все изменилось, как только я услышал ее имя от Элизабет и теперь я это понимал. А так же понимал, что люблю ее больше всего на свете. Без нее нет меня. За ужином все было более чем отвратительно. Я чуть не расстрелял всех, когда Эл мне сказала, что Блэр меня не ждет сегодня. А так же не смотрела на меня совсем! Разве так можно?! Это Серена, я уверен! Она заставила Блэр не звать меня ночью к себе. Ух, попадись мне, тупая блондинка! Когда Блэр ушла в номер раньше всех, я вообще потерял надежду. Она даже не обернулась, а я смотрел ей вслед до последнего. Конечно же, всеглазая Серена это заметила и начала меня подкалывать, но мне было плевать на нее. Я ушел к себе в номер. Я, как идиот, сидел возле стены, которая соединяет наши с Блэр номера, и прислушивался. Но было очень тихо. Наверное, она уже спала. Через какое-то время я понял, что сегодня не усну, поэтому взял из мини-бара бутылочку Johnnie Walker. Я вылил жидкость в стакан и начал ее медленно попивать, пока меня не прервали гости. (Серена ван дер Вудсен) (Серена Арчибальд) После ужина я зашла к Блэр, но она лежала на кровати и спала. Либо притворялась, что спит. Я не стала ее трогать. Почему-то мне захотелось поговорить с Чаком. Возможно, раз моя жизнь устроена как нельзя лучше, я могла бы помочь этим двоим. Может, Чак что-то захочет мне рассказать. Выклянчив у администратора ключик от его номера, я побежала к цели. Немного отдышавшись перед дверью, я ее открыла. Никто и не сомневался. Он сидел на краю кровати, ссутулившись, а в руке у него был стакан с виски. Он обернулся на меня. Казалось, в этой жизни его ничто не удивит, даже я, пробравшаяся в его номер. Он отвернулся обратно от меня, что я даже не успела рассмотреть, что было в его глазах. Я начала подходить к нему быстрым и стремительным шагом. – Так, это мы уберем, – я выхватила из его руки стакан и выплеснула остатки в урну. Да, я гений. – Зачем ты вылила мой виски? – прошипел он, что я даже испугалась, но ведь он не станет меня убивать за несчастные 50 граммов. – Так надо, – ответила я. – Еще одна, – буркнул он. – Не поняла? – Опять “так надо”. До меня, конечно, дошло о чем он говорит, но в подробности я не стала вдаваться. Он молчал. Я не выдержала: – Может хватит уже мучать ее? Ты знаешь, сколько она натерпелась? – в моем сердце болью отдалось воспоминание о нашем с Блэр разговоре в ванной. Чак молчал, и даже не повернулся ко мне. – Ты должен хоть что-то сделать... Я еще говорила ему какие-то вещи, но он молчал. – Как хочешь, – разозлилась я, – Я пришла помочь, а ты отталкиваешь всех людей от себя. Я быстрым шагом направилась прочь из номера, не желая больше его видеть. И кто заставил меня сюда прийти? – Я теряю ее, – прохрипел Чак за моей спиной, когда я почти переступила порог. Я обернулась, так же стремительно пошла обратно к нему и, встав напротив него, сказала: – Так борись за нее. – Я пытался, – отчаянно сказал Чак. – Значит мало пытался! – возразила я, – Пытайся еще! – Я сделал для нее слишком много плохого. – Она сможет забыть, не ищи себе оправдания, Чак, – сразу прервала его последующие фразы я, – Вот назови мне хоть одну причину, по которой ты не можешь сейчас пойти к ней и сказать что любишь ее, черт бы тебя побрал! – Она не хочет меня видеть, и не хочет слышать этих слов. У нее есть парень, чтобы говорить ей это. – Басс, кому ты рассказываешь? С парнем можно расстаться. Чак отрешенно покачал головой, типа он гений природы, а я идиотка, которая ничего не понимает в этой жизни. – Чак, я все тебе сказала, спокойной ночи. И на этих словах я вышла из его номера. Я планировала ему отдать ключ-карту, которую взяла на ресепшене, но была так зла, что совершенно забыла про нее. Ну и ладно, Блэр отдам, может ей понадобится. Самая радостная моя мысль была это то, что завтра приезжает мой любимый. Я очень скучала по нему, а прямо сейчас мы с ним поговорим по скайпу. Слава богу, он был не таким придурком как Басс, и у нас все было намного проще. (Чак Басс) Ну и зачем она приходила?! Ее кто-то просил?! Она же легче никому не сделала. Только пришла и ткнула меня носом в мои ошибки. Думает, я не знаю, что я люблю Блэр? Думает, что самая умная? Ошибается. Черт, я виню всех кроме себя, а если подумать правильно, виновен только я. Я не знал чем себя занять, чтобы отвлечь от телефона, который я собирался схватить и с закрытыми глазами набрать выученный наизусть номер, или просто зажать цифру “1”. Уже час ночи. Я должен поспать, иначе все будет ужасно. Нет, вообще-то я должен идти к Блэр, но как? Она не впустит меня! А вламываться к ней с помощью моего ключа я больше не собираюсь. Остается... Балкон. Убеждая себя всеми возможными и невозможными способами, что это не называется вломом, я перелез через ограду, соединяющую наши балконы. Блэр, какая же ты умница, что оставила балкон приоткрытым! Я тихо отодвинул дверцу и проник внутрь. Я подошел к кровати и собирался лечь как бы рядом с Блэр, но ее там не было! Кровать была пуста! Я ломанулся в ванную. Там было пусто. Свет горел в гардеробной. Я распахнул дверь, но там я не нашел Би. У меня начиналась паника. Я собирался звонить на ресепшен, в полицию и заявлять, что моя девочка пропала, но я заметил, что в гардеробной одна единственная полочка не закрыта. Я подошел и увидел, что там купальники. Она не могла пойти на пляж! Зачем идти ночью к морю?! Но мне было все равно на причины, я вернулся в свой номер, натянул плавки, шорты и футболку и побежал к лифту. Когда его двери открылись на первом этаже – лобби – я со всех ног понесся к выходу. Как Блэр тут шла одна? Немного жутковато идти сквозь пальмы, которые посадили на газонах возле бассейна. Пройдя к выходу на пляж, я увидел в песке следы. Это моя Би. Это ее ножки. Да мне и не нужны были ее следы, я просто пошел к воде, где я уже видел силуэт своей любимой. Ее платьице лежало на песке у воды вместе с босоножками. Блэр стояла в воде по бедра. Прямо по центру лунной дорожки. Она прекрасна в лунном свете. Я разделся и тоже зашел в холодное море, стараясь идти сквозь воду как можно тише, чтобы она не знала, что я иду. Когда я стоял уже почти вплотную к ней, я увидел, как красиво в ее волосах играет свет луны. Они становились серебристыми и переливались. Шелковая кожа тоже блестела в этом волшебном сиянии. Я больше не мог терпеть. Я протянул руки и сжал ее талию в объятиях. Блэр в ту же секунду положила ладошки на мои руки и выводила пальчиками маленькие узорчики. – Мы потеряли целый час и десять минут, – прошептал я ей в ушко. – Не рассчитывай на бонус, – улыбнулась она. Я рассмеялся и поцеловал ее плечо. Это случилось само собой, я не планировал с самого начала лезть к ней, но она подалась вперед к моим губам и улыбнулась. Ей приятно, когда я ее целую, мне это нравится. – Почему ты не хотела, чтобы я пришел к тебе? – спросил я, прижимая ее сильнее, мало ли, захочет выбраться. – Я... – замялась она, – Я хотела... я хотела проверить, ослушаешься ты меня или нет. – Проверила? – спросил я, а Блэр кивнула, – Тогда больше так не делай. Перелезать на твой балкон – не самое веселое занятие, а обнаруживать, что тебя нет в номере – самое ужасное чувство. Если бы ты закрыла полочку с купальниками, я бы позвонил в полицию. Блэр, наверное, не поняла, о чем я говорю, но она сжала в ладошках мои пальцы, повернула голову ко мне и прошептала. – Я не поняла, как связана полочка с купальниками и полиция, но хорошо, я больше так не буду, – она коснулась виском моего подбородка, и сразу получила поцелуй в него. Я извинюсь попозже. Не стану портить этот момент. Я оставил одну руку на ее талии, а второй обхватил все от плеча до шеи и положил ладонь на ее затылок, проникая сквозь шелковые шоколадные волосы. Блэр прикрыла глаза и откинулась на мою грудь. Запрокинув голову назад, на мое плечо, она посмотрела на мое лицо. Я опустил голову, чтобы встретиться с ней глазами. Она улыбнулась мне и погладила ладошкой мою щеку. Я сразу взял ее руку и поцеловал. Она улыбнулась шире, обнажая белоснежные зубки. Сразу захотелось поцеловать ее, но я не стану. Пока не стану. Мы стояли так долго, выискивая красивые созвездия на небе. Блэр это нравилось, она постоянно улыбалась и смеялась. Я чувствовал себя свободным рядом с ней. Я не должен использовать в общении «язык Чака Басса», заученные улыбочки и только нужные жесты, которые в основном были ложью, подделкой. С Би я был настоящим. Мне не нужно притворяться. С ней я научился быть собой, собой настоящим. Оказывается, я могу пережить много времени, не трахая всяких шлюх и проституток. Скажу больше, теперь мне это все противно, мне нужна только Блэр. Только ее прикосновения и ее поцелуи. Ее объятия и ее ножки, обхватывающие мою талию. Шелковые волосы и атласная кожа. Только ее голос и ее стоны. – Смотри! – Блэр указала пальцем куда-то в сторону, – Похоже на цветок! – Точно, – улыбнулся я, даже не посмотрев туда, я был занят изучением счастливого лица Блэр. Когда я перевел взгляд на небо в поисках еще чего-нибудь красивого, мне показалось, что звезды составляют схему, четко очерчивающую лицо Би. – Блэр, смотри, – я указал ей в то место. – Куда? – она жадно начала осматривать небо. – Вон туда, – я поднял руку и указал на созвездие, – Похоже на тебя. – Нееет, ты что! – протянула она. – Похоже, – повторил я и наклонился, чтобы моя голова была на уровне ее, так будет понятнее показывать, – Смотри. Вот овал лица. А вот локоны, ведь очень похоже. Глаза, носик. И губки. Я аккуратно провел пальцем про ее губам, а Блэр заулыбалась. – И правда похоже! – воскликнула она. – Я же говорил, – с видом знатока сказал я и выпрямился. Мы снова смотрели на небо и казалось, что мы перебрали уже каждую звездочку. Подул легкий, теплый ветерок, и Блэр расставила руки в стороны, как будто летит. Я положил ладони на ее талию и поднял ее в воздух. Она вскрикнула, но потом засмеялась. Когда я поставил ее обратно в воду, она улыбалась во всю. Блэр подняла руки выше и запустила пальцы в мои волосы. – Ты ведь не опускалась в воду полностью? – спросил я. – Нет, – ответила Блэр. – А надо, – сказал я, – что тебе врач сказал? Все заживет намного быстрее, если будешь купаться в море. – Но я не хочу, – Би выпятила нижнюю губу. Я обреченно вздохнул. Я отошел от нее, не отпуская ее талию, окунулся в холодную воду сам, а затем, пока Блэр не успела ничего сказать, прижался мокрой грудью к ее спине. Она вскрикнула от холода, но почти сразу стало тепло, поэтому она успокоилась. – Не хочешь идти в воду – вода сама к тебе придет, – сказал я, а Блэр расхохоталась. Я повторил это еще несколько раз. – Холодно, – прошептала Блэр, повернувшись ко мне лицом. – Иди сюда, – шепнул в ответ я и крепко прижал ее к своей груди, положив руки на ее спинку, стараясь как можно сильнее ее согреть. Ее голова лежала на моей груди, а пальчиками она перебирала на ней волосы, на которых остались капли воды. Я вспомнил кое о чем. Частичка меня в ней. Я медленно опустил правую руку вниз на ее ягодицу. Блэр еще крепче ко мне прижалась и уткнулась всем лицом мне в грудь, улыбаясь, я это почувствовал. Я водил пальцем по татуировке, автоматически рисуя там свое имя, обводя буквы. Би подняла голову и посмотрела на меня. Я в свою очередь ее опустил и заглянул в ее глаза. Сжав ее в своих руках еще сильнее, я приблизился к ее лицу. Она оставила одну ладошку на моей груди, а вторую положила на мою щеку. Она коснулась своим носиком моего и немного потерлась, от чего я заулыбался. Блэр легонько поцеловала мои губы и отстранилась. Потом снова приблизилась и полностью примкнула ко мне. Ее губы были такие мягкие, слегка соленые от брызг морской воды. Наш поцелуй был не страстный, не намекающий на продолжение в спальне. Он был нежен и сладок. Так целуются в фильмах после признания в любви. Мы целовались долго, пока Блэр не начала дрожать. Я не хотел от нее отстраняться, поэтому поднял ее на руки и понес к берегу. Я, не отрываясь от ее губ, поднял с песка наши вещи и отправился по выученной наизусть дорожке к отелю. В таком виде в лобби нам нельзя, поэтому придется воспользоваться входом со стороны жилых номеров. Я прошел три этажа по лестнице и подошел к номеру Блэр. Она, не отрываясь от меня, забрала свое платье из моих рук и нашла там ключ. Я открыл дверь и занес ее внутрь. Я сел на кровать и посадил Блэр на себя. Она обхватила мою шею руками и крепче прижалась ко мне. Мне не нужен был секс с ней, только она. Никто другой. Мне нужна она, как сейчас. Я знал, что она чувствует то же самое. Я бы не стал сегодня заниматься с ней сексом, мне больше нравилось обнимать ее и целовать. Я хотел забраться на кровать и укрыть нас одеялом, но вспомнил, что не помешало бы душ принять. Поэтому я встал с кровати, все еще держа Блэр на руках, и поднес ее к двери ванны. – Я первая, – сквозь поцелуй сказала она. Я поцеловал ее нижнюю губу и поставил на пол. – Только быстро, – буркнул я, расстраиваясь, что мы потеряем еще несколько минут на душ. – Только не плачь, – тихо рассмеялась Блэр, звонко чмокнув меня на последок. Я оперся о стенку рядом с ванной и слушал звук падающей воды. Эти семь минут длились вечно. Я думал, я умру. Как только дверь ванны начала открываться, я сразу подставил руки для объятия. Блэр в безразмерном махровом белом халате с капюшоном от него на голове выглядела такой смешной и детской. – Это был самый быстрый душ в моей жизни, – сказала она, обвивая мою шею руками, а я приник к ее губам. – Это были самые долгие семь минут ожидания для меня, – ответил на это я, а Би рассмеялась. – Теперь ты, – она отправила меня в ванную. Я задержался в дверном проеме, достал из шортов ключ от моего номера и протянул его Блэр. – Принеси мне, пожалуйста, что-нибудь, – я поцеловал ее напоследок. – Ууу, ты мне доверяешь? – со смехом крикнула она в закрытые двери. Да, это наверное, тоже был самый быстрый душ в моей жизни. Когда я выглянул за дверь, Блэр только заходила в номер. Она с улыбкой протянула мне одежду, а сама скрылась в гардеробной. Я одел пижамные штаны и серую футболку и вылетел из ванны. Блэр стояла в гардеробной в одних шортиках и искала на полке майку для них. Я быстро подошел к ней и прижался к ее обнаженной спинке. – Чак, я голая, – сказала она, прекрасно понимая, что мне все равно. – И что теперь? – отмахнулся я и как вчера начал целовать ее спину. Всегда буду так делать, каждый вечер перед сном. И сейчас, пока у меня есть возможность, и потом, когда она будет миссис Басс, и мы будем жить вместе. Поцеловав каждую клеточку ее спинки и не по одному разу, я встал на ноги с колен. – Все? Успокоился? – усмехнулась она, продолжая искать нужную майку. – Нет, – так же ответил я, и прижал ее к себе, положив ладони на ее грудь. Она уже нашла нужную вещь на полке и давно закрыла ее, но позволяла мне стоять вот так вот с ней, держать ее грудь в руках и целовать ее щеку. – Чак, давай я одену майку, и мы пойдем в мягкую, удобную кроватку, – предложила Блэр, коснувшись моих губ своими. – Ладно, жду тебя там, – буркнул я и пошел к кровати. Я занял левую часть кровати, как вчера, откинув одеяло для Блэр, чтобы ей было удобнее залезть. Через минуту она уже подбегала к кровати и запрыгивала в нее. Через секунду она снова обнимала меня и целовала мои губы. Нам осталось не так много времени, но я знал, что после долгого ожидания получать желаемое всегда приятно. Поэтому я просто наслаждался ею. Еще утром я думал, что этой ночью спрошу, почему мы не можем быть такими же Чаком и Блэр днем. Но когда я подслушал ее разговор с Сереной, все стало на свои места. Я понимаю, почему, и считаю, что она слишком мало меня наказывает за то, что я с ней сделал. Когда-нибудь, я буду в полном праве делать ее самой счастливой на свете. Но а пока, у нас есть еще несколько часов, чтобы сделать самыми счастливыми друг друга.