– Великий князь, вы могущественный правитель, поэтому прислуживать вам должны благородные и достойные женщины, а ублажать – милые красавицы. Грубые и безобразные, такие, как я, лишь осквернят ваш дворец.
– Нет, нет! Ты – первая красавица, и я провозглашу тебя государыней. Откажешься ты или нет – все равно будет по-моему! – заявил Ван Цзэ.
Тогда Чжао Беспорочная стала поносить Ван Цзэ:
– Мятежник, злодей! Ты все равно что попавшая на сковородку рыба! Скоро тебе придет конец, а ты все еще пытаешься бесчестить чужих жен! Я сама отрубила бы тебе голову, если бы могла! И не мечтай, что я смирюсь перед тобой!
Она выхватила спрятанный в рукаве кинжал с намерением покончить с собой, но люди успели ее удержать. Тогда она снова стала поносить Ван Цзэ, и он велел Чжан Ци с пятьюдесятью стражниками остаться в усадьбе и еще раз попробовать уговорить строптивую женщину смириться; если же она не повинуется, уничтожить весь ее род. Сам он возвратился во дворец.
Между тем госпожа Чжао, охраняемая стражниками Чжан Ци, денно и нощно молила о смерти, и вскоре в душе ее зародился план.
– Если великий князь действительно хочет меня, я не стану упорствовать, ибо не желаю гибели своей семьи, – сказала она. – Но если вы попытаетесь взять меня силой, я скорее умру, чем покорюсь. Знайте, у меня есть престарелая свекровь и муж, который сейчас в отъезде, и я не покину дом, пока не прощусь с ними. Пусть меня во дворце поселят в отдельных покоях, где я могла бы одна жить до счастливого дня свадьбы, чтобы и мне потом не было стыдно, а о великом князе люди не говорили бы, будто он взял жену силой. Надеюсь, вы в вежливых словах передадите ему мою просьбу.
Чжан Ци незамедлительно доложил Ван Цзэ. Тот согласился на ее условия и даже разрешил, чтобы до дня свадьбы за нею присматривала ее прежняя свекровь. Но встречаться с мужем он ей запретил.
Чжан Ци в точности выполнил повеление: оставил молодую женщину на попечение свекрови, предупредив старуху, что, если с невесткой что-либо случится, в ответе будет вся семья. Стражников он оставил стеречь входы в усадьбу, чтобы, в случае если вернется муж, не позволить ему проникнуть в дом и встретиться с женой.
Но вышло так, что Гуань И уже возвратился и знал о случившемся. Поэтому он не осмелился появиться в усадьбе, а укрылся в доме ближайшего соседа. Боясь, как бы ее сын невзначай не явился и не был убит стражниками, его мать на всякий случай тайком послала для него письмецо к соседу.
Вечером госпожа Чжао со свекровью сидели обнявшись и плакали.
– Мне не страшно умереть, но я не хочу навлекать беду на вас, – говорила Чжао Беспорочная. – Знайте, во дворец самозванца я попаду чистой и целомудренной. Вы же заранее приготовьте себе одежду и ценные вещи, а когда меня увезут, бегите с моим мужем в восточную столицу, чтобы укрыться от разбойников. Мы с мужем прожили всего два года, детей у нас нет. Ему еще долго жить, и он найдет свое счастье. У меня же судьба несчастливая, сожалею, что больше не смогу вам служить. Сегодня решающий день, но злодеи не дают мне в последний раз встретиться с мужем. Вот два моих золотых перстня, передайте их мужу, и пусть хранит их как память обо мне…
Она умолкла и в голос заплакала.
Всю ночь свекровь и невестка проливали слезы, а когда настало утро, старуха собрала одежду и ценные вещи, велела отнести к сыну и передать, чтобы он нанял тележку и собрался в путь…
А теперь вернемся к Ван Цзэ. Возложив все дела со сватовством на Чжан Ци, он успокоился. Тот на следующее утро прибыл в Гуаньцзячжуан, обошел усадьбу и, убедившись, что ничего не случилось, обрадовался. Вскоре доставили свадебные подарки – два золотых и два серебряных слитка весом по сорок лянов каждый, двадцать штук шелка, двух баранов и два кувшина вина. Подарки были выставлены у ворот, и при виде их молодая женщина и свекровь снова залились слезами. Свекровь сказала:
– Эти вещи – плата за мою плоть и кровь. Разве могу я их принять?
– Сейчас это плата за вашу плоть и кровь, но когда-нибудь они пригодятся, чтобы заплатить за плоть и кровь самого злодея! – сказала госпожа Чжао.
– Что ты хочешь этим сказать? – с недоумением спросила свекровь.
– Злодею скоро конец – придут государевы войска, схватят его, увезут в столицу и изрубят на куски, – отвечала госпожа Чжао. – Вот тогда вы поднесете эти вещи палачу и купите кусок плоти злодея, чтобы принести в жертву моей душе. Пусть хоть это доставит мне радость в загробном мире!
Между тем Чжан Ци, передав свадебные подарки старухе, торопил молодую женщину с отъездом…
Процессию возглавляли сто человек из дворцовой охраны с барабанами и гонгами, за ними верхом следовали двадцать придворных, которые везли расшитую золотом шапочку с изображением драконов, красный халат и яшмовый пояс. Экипаж невесты сопровождали придворные евнухи лжеправителя с веерами и опахалами, украшенными драконами и фениксами.
Когда госпожа Чжао села в экипаж, опустила занавески и процессия тронулась, свекровь от горя в беспамятстве рухнула наземь. Служанка едва привела ее в чувство.
Гуань И осмелился вернуться домой лишь после того, как узнал, что жену увезли. Едва сдерживая слезы, он торопливо собрал вещи и вместе с матерью и старой преданной служанкой тайком покинул усадьбу и направился в восточную столицу…
А теперь снова вернемся к Ван Цзэ. Когда ему доложили, что молодая доставлена, он не мог скрыть радости и в сопровождении отряда телохранителей вышел ее встретить к дворцовым воротам, но когда в экипаже подняли занавески, увидели, что женщина мертва, шея ее была стянута шелковым шнуром…
Весь этот день Ван Цзэ пребывал в скверном настроении, а на следующий – приказал Чжан Ци вернуть тело прежнему ее мужу и потребовать назад свадебные подарки. Но выяснилось, что Гуань И сбежал, хоронить мертвую некому, и ее наспех зарыли неподалеку от города…
После этого Ван Цзэ распорядился не трогать женщин из благородных семей, а присматривать красавиц среди простого народа. Родителям, добровольно отдавшим красавицу дочь, мужьям, уступившим жену, он давал по сто лянов из казны на свадебные подарки. Родителям и мужьям, уклоняющимся от выполнения указа, грозило суровое наказание.
