- Сохрани его для меня, - перебил её Генри. Он поймал взгляд Эммы, и брюнетке показалось, будто он знает, что между ней и Эммой.

Она открыла подарок для него, довольная тем, какое восхищение появилось на его лице. Генри, забывшись, подошёл вплотную к линии и уже почувствовал слабый удар, но Эмма успела оттащить его. Реджина посмотрела на блондинку, полная благодарности, и перевела взгляд на подарок сыну - именной шлем для верховой езды.

- Спасибо, мама! - восторженно улыбался Генри.

Реджина снова спрятала подарок в коробку, довольная тем, что сыну понравилось.

Холод не позволял семье наслаждаться компанией друг друга слишком долго. И вот уже Генри с Эммой расправились с содержимым своего термоса, а Реджина с чашкой горячего сидра.

Когда Генри был отправлен в машину, Реджина и Эмма отошли в сторону, скользя по снегу.

- У меня есть кое-что для тебя, - застенчиво сообщила Эмма.

- У меня тоже.

- Ты первая.

Реджина аккуратно развернула упаковку для Эммы своими чувствительными пальцами. Она достала подарок - тот самый портрет Эммы, над которым она работала целый месяц. Только теперь он был в элегантной рамке. На лице Эммы расползлась широкая улыбка. Брюнетка опустила взгляд.

Реджина избегала взгляда Эммы, её щёки стали едва ли не раскалёнными. Она ожидала насмешки. Спустя минуту молчания, когда тонкий слой снега покрыл рамку, Реджина заметила руку, тянущуюся к рамке, но вовремя остановившуюся. Блондинку переполняла досада от того, что барьер мешает коснуться картины.

- Повесишь её для меня? - попросила Эмма сквозь размытую улыбку.

Реджина очнулась, неверяще кивнула и прижала картину к груди.

Эмма покопалась в карманах и вытащила небольшую, хорошо упакованную коробочку с какой-то маленькой красной штукой, напоминающей снеговика. Она лихорадочно принялась разрывать упаковку, просто бросая обёртку на землю, пока наконец не осталась небольшая бархатная коробка для украшений. Она с трудом открыла её, не догадавшись снять варежки. Внутри была переливающаяся серебряная цепочка с тонкими закруглёнными линиями в качестве орнамента. Круги были усыпаны миллионами крошечных бриллиантов, но были ли они настоящими, Эмма не знала. Эти колечки так блестели, что Эмма просто не могла пройти мимо.

Сняв варежку зубами, она взяла цепочку в руку и поболтала ею в воздухе.

- Я не знала, что ты больше любишь: серебро или золото…

Реджина сильнее прижала картину к груди:

- Примеришь для меня?

Эмма дернула его другой рукой, которая была в рукавице, потому что иначе её оцепеневшие пальцы не справились бы. Наконец, она приложила его к шее, на которой уже было её собственное колье, почти того же дизайна.

- Похоже на твоё, - прокомментировала Реджина.

- Ой, - Эмма, смутившись, опустила руки, - я даже не подумала об этом.

Она спрятала руки глубоко в карманы и пробормотала:

- Я не думаю, что ты бессердечная, и, думаю, мы все знаем, что сердца могут разбиваться, и эти круги, они просто…

Она замолчала, чувствуя, что говорит глупость.

- Я знаю, - успокаивающе улыбнулась Реджина. Она показала на шею блондинки, - оно мне нравится.

Эмма запустила ботинки в снег, и, не глядя, поднесла руку к границе. Реджина сделала то же самое, но через пару мгновений они почувствовали действие магии, заставляющей их отойти друг от друга.

Реджина печально взглянула на неё, и перевела взгляд на Крузер, где сидел её сын. Без лишних слов она обернулась и побрела к своей машине, разрешив себе уныло опустить голову только в пяти милях от Сторибрука.

***

Было уже за шесть вечера, когда электричество в квартире Реджины выключилось из-за бури. Она очень спешила, собирая самую тёплую одежду в доме и стараясь найти свечи. Завибрировал телефон, прерывая её поиски, и пришлось идти за ним в другую комнату.

Она ответила, ожидая услышать ставший более глубоким голос Генри, но вместо него было “Привет” от Эммы.

- Эмма? - спросила Реджина, садясь на кровать в ожидании худшего. - Всё в порядке? С Генри…

- С Генри всё хорошо, - быстро заверила блондинка.

- Что же тогда случилось?

- В новостях передают, что это самая страшная буря столетия.

- Не всё так плохо, - автоматически ответила Реджина, но затем посмотрела в окно и увидела покачивающиеся уличные фонари, вихрящиеся серые тучи, угрожающе висящие над небоскрёбами, и снег, из-за которого город казался белым.

- Я не хочу, чтоб ты садилась за руль, Реджина.

- Эмма…

- Это слишком опасно, - настаивала блондинка.

- Я поеду осторожно.

- Нет, это не обсуждается, - заявила Эмма. - Просто оставайся дома.

- Нет.

- Реджина!

- Эмма, - брюнетка произнесла её имя с нажимом, но затем её тон сменился на невероятно мягкий. - Я не была у тебя с самого Рождества.

- Я бы предпочла увидеть тебя на следующее Рождество, чем могилку у дороги.

Реджина молча нахмурилась.

- Пожалуйста, - молила Эмма, - здесь так плохо… Я не хочу, чтобы ты ехала в такую погоду!

Брюнетка, разозлившись, упала на спину на свою кровать:

- Ну хорошо.

- Спасибо, - облегчённо выдохнула Эмма.

Реджина свернулась на своей кровати, забравшись под одеяла, и прижала телефон к своему уху:

- Как прошёл день?

Они говорили, не останавливаясь, часами. Говорили о мелочах, вроде того, что Реджина купила новые чудесные кисти, о серьёзных вещах, таких, как успехи Эммы в магии, или её опоздание на работу, которое было на днях. К тому времени, как электричество снова подали, а это было далеко за полночь, женщины были довольны уже тем, что смогли поговорить хотя бы по телефону.

Наконец, Реджина посмотрела на часы и печально вздохнула, не отрываясь от телефона, смотря на картину, стоящую на её прикроватной тумбочке, и тихо шепнула блондинке:

- С Днём рождения, Эмма.

========== Часть 2.4 ==========

С первыми знаками конца зимы блондинка и брюнетка сразу же бросились к границе. Сложно было не заметить широкие, но застенчивые улыбки на их лицах, несмотря на то, что Эмма так и не продвинулась в магии, по-прежнему не представляя, как убрать чёртов купол, накрывший город.

С каждой встречей расставаться становилось всё труднее и труднее, и обеим женщинам становилось всё яснее, что Эмме ни за что не справиться с этим проклятием. Шли недели, которые они не смогут восполнить, зато ночью, когда каждая больше всего желала ощутить на своём теле руки другой, они, переполняемые тоской и вожделением, могли соединить пальцы.

Почти каждую ночь Реджина проводила в гостинице, что находится всего в часе езды от границы, лишь бы провести больше времени с Эммой и Генри, если он придёт. Почти каждую ночь Эмма приходила к границе с ужином, не удивляясь, что Реджина уже ждёт её.

Но в эту ночь… В эту ночь Эмма была слишком раздражительной в своих отчаянных попытках получить контроль над границей. Она не знала, что её мать, которой такое поведение показалось странным, решила проследить.

Когда Эмма, уже у границы, прижала свою ладонь к ладони Реджины, Мэри Маргарет приказала, выскочив из машины:

- Отойди от неё!

Пронзительный голос заставил обеих женщин вздрогнуть, из-за чего брюнетка инстинктивно потянулась к Эмме, и граница отбросила её.

- Реджина! – в отчаянии крикнула Эмма женщине, лежащей на земле.

Мэри Маргарет схватила дочь за руку, заставляя смотреть себе в лицо:

- Ты представляешь, что творишь?!

Эмма вырвала руку из хватки брюнетки и повернулась к Реджине, хромающей, но не выдающей своей боли:

- Всё в порядке?

- Почему тебя это волнует? Она злая, Эмма, - напомнила ей Снежка.

- Она не злая, - спешно возразила блондинка. – Реджина!

Брюнетка с другой стороны от границы одарила полным злобы взглядом женщину с черными волосами, держась за раненное колено:

- Всё хорошо, мисс Свон.

Снежка грубо схватила дочь за руку, утаскивая к машинам:

- Держись подальше от границы, Эмма. Она может тебе навредить.