Беспомощно прислонившись к стене, Эмма сползла на пол и положила на колени рацию. Она не пыталась поднести её к губам, просто удерживала кнопку приёма, и тихо говорила:

— Он начинает раздражать, — призналась, помедлив. — Корчит рожи каждый раз, когда я накладываю ему на ужин кашу. Он разозлился на меня из-за того, что я купила не те комиксы, а прошлой ночью ему приснился страшный сон. Я пыталась успокоить, а он отпихнул меня и приготовил себе горячее молоко с ванилью. Это ты ему обычно готовила такое?

Молчание.

— Генри остался на ночь у Нила. Не скажу, что я в восторге, но думаю, что смогу пережить. Когда-то кто-то забирает у тебя ребёнка… Я всё поняла, — Эмма вздохнула. — Генри не скажет прямо, но он скучает по тебе. Продолжает поднимать тему с твоими поисками, спрашивает, не нашла ли я тебя, а ещё я вижу, как он сбивается с шага, когда проходит мимо твоего дома.

Ощущение материнской неполноценности успешно пустило корни в её душе, впрочем, Эмма и не думала сопротивляться. Перед глазами снова появилось выражение лица Генри, когда пыталась накормить его клубникой, и она снова почувствовала себя виноватой, потому что ничего не знала про аллергию. Эмма отметила про себя, что надо бы рассказать об этом Нилу, хотя на данном этапе мужчина не мог причинить сыну вреда.

— Ты должна вернуться домой, — прошептала она. — Если тебе придётся отправить на больничные койки парочку гномов, обещаю, я всё спишу на самозащиту.

Какое-то время Эмма сидела молча, размышляя о своей никчёмности, а потом нажала кнопку приёма.

— Надеюсь, с тобой всё хорошо.

***

— Это не ты! — возбуждённо прокричала в рацию Эмма. — Ты — не «она»! — и плюхнулась на нижнюю ступеньку пожарной лестницы. Отдышалась, восстанавливая дыхание. — По-моему, это Тамара. Она что-то замышляет, и я точно знаю, что она соврала мне… — она отдёрнула себя, когда внезапно осознала, что испытала невероятное облегчение, выяснив, что таинственная «она», напавшая на Августа, не Реджина. Конечно, никто больше в это не поверил, но что-то глубоко внутри подсказывало ей, что бывшая королева невиновна. — Мне нужна твоя помощь. Я не могу придумать, как подловить её, но точно знаю, что ты ни при чём, — после минутного молчания, Спасительница уверенно добавила: — Прости. Прости, что я усомнилась в тебе.

Молчание.

— Просто… Если бы ты помогла мне вывести её на чистую воду, обещаю, я упеку за решётку всех, кто попытается причинить тебе вред… — тихо пообещала Эмма. В её голосе отчётливо звучали твёрдые нотки, указывающие на серьёзность намерений. — У неё на уме что-то плохое, Реджина. Я просто знаю.

***

Эмма растерянно крутила в руке рацию. Она собиралась что-то сказать, но к тому моменту, когда выбралась на улицу, все мысли насчёт увиденного несколько часов назад вылетели из головы. И она не знала, с чего начать. После долгих раздумий Эмма вздохнула и поднесла уоки-токи к губам.

— Родители хотят уйти. В Зачарованный лес. Дэвид вместе с гномами собрал урожай волшебных бобов, — высказывание показалось нелепым, и она, усмехнувшись, снова нажала кнопку. — Господи, что этот город со мной делает? Неудивительно, что ты постирала им память. Они все больные. Если бы я знала, что сказочные персонажи такие трудноуправляемые, я бы держалась от них подальше, как делала в детстве.

Эмма снова покрутила рацию, на этот раз дольше. Когда она увидела бобовое поле, у неё будто вся жизнь перед глазами пронеслась. Исчезли её машина, горячая вода и мобильный, зато появились пышные платья, необходимость быть леди, химеры… В детстве Эмма смотрела «Дневники принцессы» и не видела ничего весёлого в перевоплощении в принцессу. Она никуда не хотела уходить, но все остальные только об этом и думали.

— Они все хотят вернуться. Даже Генри, — грустно призналась Эмма. — Как мне объяснить ребёнку, что я не хочу? Ведь если попытаюсь, он снова заведёт пластинку со Спасительницей, мол, это — моя судьба, что мне нужно идти и править народом, а попутно устроить всем «долго и счастливо», — она растерянно покачала головой. — Я не хочу быть Спасительницей. Как я могу править грёбаным королевством, если даже будильник забываю завести? Я не королева, не принцесса… — Свон потеребила круглый кулон на шее. — Я… просто я. Но, похоже, никто не видит этого. Они не понимают, что я не идеальный ребёнок и никогда такой не была. Они смотрят на меня, а видят дочь Белоснежки и Прекрасного Принца… — она выдержала секундную паузу. — Они и тебя заклеймили, да? Я слышала, ты творила плохие вещи, но я тоже, а на меня навесили ярлык Спасительницы. Мы можем махнуться. Хочешь? Ты лучше справилась бы с давлением и всей этой фигнёй…

Молчание.

— Я бы на твоём месте не захотела меняться. Если ты Злая Королева, то можешь становиться только лучше, — пробормотала Эмма, наблюдая, как небо над горизонтом постепенно светлеет. — Если ты Спасительница, то должна быть совершенством.

Она рассмеялась.

— Разве не странно, что я — Спасительница? Это ведь ты у нас перфекционистка во всём, что касается дисциплины и стратегии. Должно быть, Судьба всё перепутала, когда соединяла наши пути, — Эмма откинулась на ступеньки. Небо окрасилось в розовый и оранжевый. — Где бы ты ни была, ты должна видеть солнце. Оно действительно красивое. На первый взгляд похоже на начало нормального дня.

Вернувшись в комнату, Свон услышала, что её родители встают, и нажала кнопку приёма в последний раз.

— Береги себя, Реджина. Не все желают тебе смерти.

***

Эмма ураганом ворвалась в свою комнату и, приподняв матрас, дрожащими пальцами вытащила рацию.

— Реджина! На этот раз у меня нет времени на твоё молчание, ясно?! Генри нужна помощь!

Ничего.

— Я была права. Тамара та ещё сучка, и она работает в паре с Грэгом. Они забрали Генри!

Эмма задержала дыхание в ожидании ответа, но его не последовало, и она разочарованно зарычала. У неё нет времени. Бросив рацию на кровать, Свон открыла ящик прикроватной тумбочки и достала запасной пистолет.

Когда она поворачивалась, чтобы уйти, рация вдруг ожила.

— Эмма?

========== Глава 2. ==========

Поздним вечером Реджина стояла напротив своего дома. Входить не спешила, просто буравила взглядом погружённый в темноту зловещий особняк. Он пустовал довольно давно, с тех самых пор, когда Генри привёз в Сторибрук несносную Эмму Свон. Однако теперь, когда матери больше нет, а сын старательно избегает её, особняк превратился в пустышку, такую же никчёмную, какой была сама Реджина.

Женщина убрала за ухо прядь волос и вытерла тыльной стороной ладони слёзы. Она не будет снова плакать. По крайней мере, не здесь и не сейчас.

Реджина решительно вошла в особняк и, не включая свет, взбежала по лестнице на второй этаж. Она специально не поднимала глаз, когда проходила мимо гостевой спальни, но абстрагироваться от горя не смогла.

В воздухе всё ещё чувствовался цветочно-мускусный аромат материнских духов. И какая-то часть Реджины ждала, что из комнаты выйдет Кора, с распущенными волосами, одетая в ночную рубашку, и спросит, где она пропадала. Так поступают все нормальные родители, когда ловят своих детей, возвращающихся домой запоздно, а там, в подсобной комнате антикварной лавки, на одно короткое мгновение, женщина искренне поверила, что они с матерью могут начать всё с чистого листа. Но, увы, Кора ушла, как и все остальные, кто когда-либо присутствовал в её жизни.

Реджина задержала дыхание, чтобы не чувствовать аромата духов, а когда, наконец-то, добралась до собственной спальни, плотно закрыла за собой дверь. Королеве не стоило большого труда при помощи магии перенести необходимые вещи и кое-что из одежды в тайное убежище под семейным склепом, но она почему-то тянула время. А когда закончила, чуть замешкалась в коридоре возле тумбочки, отвлёкшись на рамку с фотографией Генри. Сияя широкой улыбкой, он радостно смотрел в объектив её фотоаппарата. Реджина провела пальцами по щеке сына, но тут же отдёрнула руку, боясь пробудить в себе напрасные надежды из-за простого снимка.