Дрожащий вздох разносится у кожи Лексы, когда Кларк берёт её руку. Она ведёт её к кровати, они проползают на ней бок о бок, лицом друг к другу. Кларк наклоняется над ней, выключая лампу, и комната остаётся в темноте, погружаясь в оттенки чёрного и белого, но жёлтый свет мерцает в открытом дверном проёме из больших окон большой комнаты.

Они смотрят друг на друга в темноте, как делали это бесчисленное количество раз раньше, их пальцы сплетаются вместе в маленьком пространством между их телами, и ни одна не произносит ни слова. Лекса чувствует запах Кларк на подушке под своей щекой, чувствует температуру её тела всего в дюйме от собственного тела, и горло вновь сжимается. Каждый шаг, который она сделала, чтобы добраться сюда, был туманным, шатким, размытым, но сейчас, лежа здесь, рядом с Кларк в постели, которая была их, в доме, который когда-то был их общий…

— Не думаю, что я когда-либо видела что-то более ясно в своей жизни, чем вижу тебя, — сказала Лекса, и её голос стал другим от плача: грубым и твёрдым, как гравий.

Кларк глубоко дышит, качая головой на подушке, уголки губ тянутся вверх, когда она шепчет:

— Я так сильно буду любить тебя, Лекса Вудс.

Пространство между ними уменьшается до дюйма, и девушки обнимают друг друга.

— И так нежно, — бормочет Кларк в шею Лексы, и девушка дрожит.

Она цепляется за Кларк так сильно, как может, углубляется в её волосы и задаётся вопросом: когда это перестанет казаться сном. Слёзы размывают её зрение, когда Кларк проводит рукой вверх по спине успокаивающими поглаживания, которые убаюкивают её, и это — лучшее, что она чувствует с незапамятных времён.

— Спи, — шепчет Кларк, рука всё ещё поглаживает спину Лексы. — Я буду здесь, когда ты проснёшься.

Лекса закрывает глаза на нежные убеждения Кларк, и сон приходит к ней так легко, как не было уже давным-давно.

Тела сплетены друг с другом, они удерживают друг друга в темноте, и нет необходимости притворяться. Что-то будет длиться вечно.

***

— Выглядишь прекрасно.

Лекса поворачивается на хриплый голос Кларк, находит её прислонившейся к открытой двери их спальни. Она быстро вытирает влажные глаза и говорит:

— Ты должна поспать.

— Ты плачешь.

— Я уезжаю.

Кларк, немного дрожа, скрестила руки на обнажённой груди и прошла к окнам:

— Я знаю.

Тяжёлый вздох вылетел из её губ, когда Лекса раскрыла свои руки, и Кларк прижалась к её груди.

— Уверена, что это — то, что мы хотим сделать?

— Думаю, это — то, что мы должны сделать, — сказала Кларк у тёплой груди Лексы. — В этом и есть смысл, не так ли?

Она чувствует, как руки Лексы сжались вокруг неё, чувствует ритм сердца Лексы своими ушами. Это звучит с такой тяжестью, такой болью, когда Лекса произносит следующие слова:

— Ничто никогда не имело смысла до тебя.

Слёзы выступили на глазах Кларк, но она смаргивает их, прокашливаясь, и игриво тычет в бок Лексы:

— Когда ты меня встретила, у тебя была медаль выступающего с прощальной речью выпускника, свисающая с твоего зеркала заднего обзора, и стипендия, — поддразнивает она. — так что некоторые вещи, должно быть, имели смысл.

— Я пытаюсь выразить свои чувства, — сказала Лекса. Её нос прижимается к лбу Кларк.

Кларк закрывает глаза, вдыхая любимый запах кожи Лексы:

— Я пытаюсь не развалиться.

***

Кларк, просыпаясь, быстро моргает, и, желая обнять Лексу, находит лишь пустое место. Желудок падает, когда зрение фокусируется, и она понимает, что Лекса ушла.

— Нет, — выдыхает она, сердце под рёбрами останавливается. — Нет, нет.

Выползая из постели, Кларк проходит к открытой двери. Она делает полушаг от двери, когда видит Лексу недалеко от их спальни. Кларк сглотнула и глубоко вздохнула, успокаивая своё сердце, когда блондинка видит Лексу, стоящую у панелевых окон, заполняющих дальнюю стену.

Её длинное, гибкое, нагое тело находится частично в тени и немного в жёлтом свете фонаря, достигающего её с улицы. Длинные волосы проходят по спине, одна рука прижата к окну. Дыхание запотевает на холодном стекле, Лекса — словно картинка из грёз, и Кларк чувствует, как во рту пересохло.

Мурашки проходят по спине, когда она делает тихий шаг вперёд и шепчет:

— Ты прекрасно выглядишь.

Лекса поворачивается к ней лицом. Один уголок губ поднят вверх, в небольшой улыбке.

— Кларк.

Облокотив голову о дверь, Кларк спрашивает:

— Что ты тут делаешь?

— Я просто размышляла.

— О чём?

— О тебе, — сказала она, а затем вскинула руку и показала на всё, что находится вокруг них. — Обо всём этом. О твоём творчестве.

— Моём творчестве?

— Угу, — промямлила Лекса. — Мне было интересно, каково это: видеть мир взглядом художника.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты никогда не сомневаешься в том, что чувствуешь, Кларк. Ты смотришь на ситуацию и не видишь все моменты, которые тебя притесняют. Ты видишь то, что может освободить тебя. Ты видишь возможности. — Лекса снова поворачивается к окну, смотря на мгновение город. — Ты смотришь на капли дождя, а видишь всю вселенную, — она снова поворачивается к Кларк и мягко вздыхает. — А всё, что вижу я — это дождь.

— Лекса.

— И, может, если я смогла бы увидеть мир таким, каким видишь его ты, — сказала Лекса ломанным голосом, — может, я не стала бы ждать так долго. Может, я гораздо раньше начала бы следовать своему сердцу. Может, мы не были бы настолько сломаны.

— То, что случилось — не твоя вина.

— Я долго винила себя в этом.

— Я знаю.

Они смотрят друг на друга в тусклом свете уличного фонаря, и Кларк думает, что даже такая: сутулая, замёрзшая и со слезами в глазах, Лекса — всё ещё лучшее, что она когда-либо видела.

— Ты в порядке? — шепчет она некоторое время спустя, и Лекса вытирает глаза.

— А ты?

— Буду, — Кларк облизывает сухие губы. — Мы будем.

Лекса мягко кивнула, скрестив руки на голой груди, и вздохнула:

— Мы причинили боль людям.

— Ага, — признаёт Кларк, вытерев свои глаза. — Причинили, — она отталкивается от двери и проходит к дивану. Кивнув, она даёт знак Лексе, и они вместе садятся. Кларк вытягивает одеяло с задней части дивана и накрывает их обеих, прижимаясь к объятиям Лексы. — И мы причинили боль друг другу.

— Да.

— Я люблю тебя.

Руки Лексы крепче сжали её, и Кларк закрыла глаза, когда почувствовала тёплый поцелуй на своём лбу:

— Я люблю тебя.

— Лекса?

— Кларк.

— Что ты думаешь о том, что происходит?

— Ты, — прошептала Лекса вновь, — и я, — её голос колеблется, и Кларк сильнее прижалась к ней. — Всё, что я хочу в этом мире — чтобы мы снова стали нами.

— Даже если это иногда будет причинять боль?

— Это — единственный способ, чтобы это стало реальностью, — сказала Лекса с влажным и хриплым смехом, — так что да, — она легла, притягивая Кларк за собой, и в итоге они обе лежали на диване лицом к лицу. — Я хочу, чтобы это было.

— Я тоже.

— Я хочу открыть тебя вновь, открыть вновь нас; снова понять, что значит любить друг друга.

Внутренности Кларк перевернулись при этих словах. Дыхание останавливается, чувствуя напряжение в голосе Лексы.

— Я хочу знать, что мы не разрывали друг друга и кого-то другого впустую. Хочу знать, что мы делали это потому, что знали, что будем доверять друг другу, заботиться друг о друге и держаться друг за друга, — Лекса поцеловала Кларк в лоб. Её губы такие мягкие, лёгкие и естественные. — Потому что мы знали, что будем вместе, не смотря ни на что, и потому что, знали, что-то, что случилось раньше…

— … не повторится вновь, — закончила за неё Кларк, и Лекса закрыла глаза.

Слёзы высвободились из глаз, когда брюнетка кивнула:

— Да.

Кларк подняла руку, вытирая слёзы с щёк Лексы.

— Лекса, — шепчет она и ждёт, когда зелёные глаза вновь откроются. Когда они открываются, в них видны слёзы и грусть, и Кларк берёт её щёки в руки и целует в губы. — Хочешь знать, почему ты видишь только дождь?