— Лучше.

— Ты в состоянии была оценить это? Ты столько острого соуса положила, что твои вкусовые рецепторы, наверное, сожглись.

— Я как раз-таки правильно ела, — сказала Лекса. — Ты — единственная, кто упускает это.

— Это ты так говоришь.

— Я рада, что мы сделали это, Кларк.

Кларк посмотрела на неё и, не давая себе времени продумать шаг, движется ближе и проскальзывает рукой под руку Лексы.

— Я тоже.

У них был ранний ужин, и Кларк говорила, что это потому, что она хочет избежать шторм, но на самом деле она хотела лишь подольше побыть с Лексой. Всё прошло гладко: с их привычными подшучиваниями в лёгком разговоре, однако всё это осталось на поверхностном уровне. Игривом. Кларк не могла заставить себя разбить лёд и погрузиться под воду.

Раскат грома разбивает воздух, притянув внимание девушек к нему.

— Нам нужно вызвать такси? — спросила Лекса, и Кларк прикусила свою губу.

Она знает, что нужно, но если они вызовут такси, тогда время с Лексой скоро прервётся, так что она сказала:

— Мы всего в паре кварталов от лофта. Думаю, нам надо использовать это. Ты сможешь вызвать такси оттуда. Что думаешь?

Лекса соглашается, чуть-чуть поколебавшись, и они пошли по заснеженному тротуару. Им оставался лишь квартал до лофта, когда начался проливной ливень. Кларк взвизгивает и начинает бежать, и Лекса побежала рядом с ней. В полёте тонкий лёд превращается в мокрый снежок, а вовсе не в дождь, и Кларк при беге вскидывает руки над головой.

Они достигли лофта в рекордное время, но обе промокли вплоть до костей. Когда они пробежали в главную дверь здания, их грудные клетки вздымались, а шапки плавились на мокрых головах. Кларк смотрит на Лексу и с удивлением видит улыбку. Через секунду смех вырывается из них, создавая прекрасный звук.

— Ты похожа на мокрую мышку, — поддразнивает Кларк, протягивая руку к руке Лексы без каких-либо мыслей и тянет её в лифт. Они не отпускают друг друга и в лифте, когда их грудные клетки всё ещё трясутся от смеха. Когда они достигают лофта, Кларк открывает дверь и тянет за собой Лексу. — Я могу дать тебе какую-нибудь одежду.

— Нет, всё нормально, Кларк. Только полотенце, пожалуйста, — рука Лексы покидает руку Кларк, и она, кажется, становится в ступор у двери, когда осматривает родное пространство, впитывая его взглядом.

Тепло груди Кларк подогревает слёзы Лексы, и она оставляет её, убегая в ванную за полотенцем. Когда Кларк возвращается, она снимает влажную шапку с головы Лексы и скидывает её на пол с булькающим звуком, заменяя шапку на полотенце.

— Странное чувство, да? Вернуться сюда?

Лекса быстро моргает, словно выходя из оцепенения, и берёт полотенце. Она вытирает им лицо и оборачивает на волосах. Её мягкий кивок — единственный ответ.

— Тем не менее, хорошее чувство, — старается Кларк, вытирая своё лицо вторым полотенцем. — Это не плохое «странно», да?

Покачав головой, Лекса облокачивается спиной о дверь, заметно дрожа. — Всё ещё кажется, словно это мой дом. Знаю, это странно, но у меня столько воспоминаний об этом месте. Всё ещё кажется, что это — мой дом.

— Он твой, — шепчет Кларк, слыша намёк на печаль в собственном голосе. — Он наш.

— Кларк.

Прокашлявшись, Кларк быстро развернулась и прошла на кухню:

— Кофе? — предложила она. — Думаю, ты захочешь подождать, перед тем, как вызывать такси, чтобы шторм немного стих. Он реально сильный.

Они могут услышать, как мокрый снег опадает на верхнюю часть здания, липнет на большие, застеклённые окна, украшающие бетонные стены. Звучит так, словно он никогда не закончится.

Лекса кивнула:

— Спасибо тебе, — барный стул проскрипел, когда она пододвинула его и села, прислонившись к столу. — Надеюсь, он долго не продлится.

Кларк пытается не чувствовать себя оскорбленной этой фразой, но до лица, видимо, это не доходит, и Лекса быстро корректирует свои слова.

— Из-за льда, — уточняет она. — Дороги будут небезопасны, если шторм слишком долго будет идти.

— Ты всегда можешь оставаться здесь, — предложила Кларк прежде, чем смогла остановить себя.

— Не знаю, — сказала Лекса, смотря на Кларк с опаской. — Не думаю, что это будет хорошей идеей, Кларк.

— Оу, ладно, — Кларк не задаёт вопросов, ведь она уже знает значение слов. Она понимает. Однако это абсолютно не мешает ей говорить то, что ей определённо не нужно говорить. Она протягивает Лексе свежую кружку с кофе, усмехаясь и поддразнивая. — Боишься, что не сможешь держать руки при себе?

Шея Лексы стала красной. Она сглотнула и закрыла глаза, сжав руки на чашке.

— Кларк.

— Извини, — сказала Кларк, смеясь. — Я не должна была говорить этого, — подвергшийся пыткам пристальный взгляд Лексы улавливает этот смех, и девушка облегчённо вздыхает. — Я пошутила. Извини. Я не должна была говорить этого.

По комнате растеклась напряжённая тишина. Даже слишком напряжённая. Лекса прокашлялась, делает глоток кофе и соскакивает со стула. Она ходит по лофту, словно ища что-то, хоть что-то, что сможет отвлечь её, словно она пытается удерживать свои руки и внимание на чём угодно, кроме Кларк.

Кларк смотрит, как Лекса останавливается перед старой стеной с граффити, смотрит на инопланетянина, всё ещё продолжающего искать печенье. Это согревает её: видеть улыбку на губах Лексы, её трясущуюся руку, проводящую по изображению. Она медлит лишь мгновение, а потом двигается дальше. Работы Кларк усеивают стены, звонко и динамично, и Лекса останавливается почти у каждой.

— Эти работы более профессиональны, чем раньше, — сказала она, и Кларк засмеялась.

— Я много занималась.

— Это заметно, — Лекса разворачивается и смотрит на девушку с другой стороны комнаты. — Ты сильно выросла как художник, Кларк. Это прекрасно.

Сердце подпрыгнуло в груди, Кларк наклонила голову и улыбнулась:

— Спасибо тебе.

— Я горжусь тобой.

При этих словах голова Кларк снова вернулась в прежнее положение, и она не увидела ничего в глазах Лексы, кроме искренности. В плечах и животе появляется трепет, и Кларк вздыхает:

— Я тоже тобой горжусь.

Они смотрели друг на друга какое-то время, после чего Лекса прокашлялась и отвернулась. Она прошла по лофту и подняла бровь:

— Кровать здесь, — сказала она, подмечая.

Пульс Кларк учащается, когда она переводит взгляд назад и вперёд, между Лексой и кроватью и дверью в студию, на которой больше нет замка.

— Да.

— Что теперь в спальне?

— Я сделала из неё что-то вроде своей студии.

— Что-то вроде?

— Что-то вроде.

— Ты не хотела бы уточнить?

Кларк прикусила губу:

— Я не думаю, что ты действительно хочешь этого.

Это заставило Лексу поднять в удивлении обе брови:

— В смысле?

— Помнишь, когда я говорила тебе, что я никогда не смогу разделить лофт с кем-нибудь ещё и что есть что-то, чего ты не знаешь?

Лекса кивнула, и Кларк быстро вздохнула. Она прошла до студии и задержалась там, одной рукой прижавшись к двери и опустив голову. Она вдруг понимает, что не может отдышаться.

— Что там, Кларк?

Её голос колеблется:

— Я нервничаю.

— О том, что покажешь мне свою студию, — эти слова где-то между утверждением и вопросом, и Кларк знает, что Лекса совершенно запуталась.

— Вплоть до прошлого месяца я не показывала её никому. Никто не заходил внутрь этой комнаты годами, никто, с тех пор, как я превратила её в своё рабочее место.

Лекса ближе подошла к Кларк, всё ещё завёрнутая в полотенце Кларк и слегка дрожа:

— Что случилось месяц назад?

— Я показала её Финну.

— Оу.

— Я показала её ему, и тогда мы расстались.

Глаза Лексы расширились:

— Ты там тела прячешь? — шутит она, но Кларк видит сочувствие в её глазах, может чувствовать его в том, как нежно рука Лексы ложится на плечо девушки. — Потому что если да, то я должна сказать, Кларк, я не одобряю.

— Заткнись.

Сжав её плечо, Лекса быстро спросила: