- "Ягги". Ядвига, это тебе, видимо, что то личное. Но очень тяжелое.

Ядвига трясущимися руками взяла пакет, прочла, написанное знакомым почерком "Ягги", и аккуратно, стараясь не испортить, то, что внутри стала распечатывать. Неторопливо, боясь и немного оттягивая момент, когда узнает, что там. И снова не будет ни какой надежды, на то, что он жив. Может быть, она все не правильно поняла, что сказала эта старушка? Ягги, села, уронила руки на колени и уставилась на Катю:

- Слушай, почему мне не пришло в голову расспросить эту бабку, что случилось? Я даже не спросила! Понимаешь! Я не знаю, почему он погиб! Я, наверное, редкостная дура.

- Ну, это же нормально. Ты была в шоке. А сейчас в шоке буду я, если ты не разорвешь, наконец, этот пакет! Быстро!

- Я не понимаю, Катя, почему мне не пришло это в голову? Я просто положила трубку, и поверила, что он погиб. И страдаю теперь, а может... может...

- Так, потом все "может" - открывай! - Катя кровожадно посмотрела на Ягги. - Или я сама, наплюю на хорошее воспитание и сама порву в клочья этот пакет!

- Хорошо, хорошо... только не смотри на меня так. - Ягги, вздохнула и, порвала пакет. Там лежал свернутый в четверо лист обычной белой бумаги и какие то деревяшки перевязанные кожаным шнурком, так же, как и пакет - крест на крест.

- Давай, читай, с деревяшками потом разберемся! - Катя трясла Ядвигу за рукав. - Вот видишь! Уборка, завсегда полезна, что-нибудь нужное, обязательно найдешь!

Ядвига развернула листок, и начала читать слегка дрожащим голосом:

- "Ягги! Думаю, что ты найдешь это письмо, когда с тебя немного схлынет любовная горячка, и ты вспомнишь, о чем я тебе говорил. Ягги, ты Баба Яга, настоящая, урожденная. Как не отнекивайся, от этой сказочной ерунды, так и есть. Если твоя бабушка не хочет, по какой то, причине тебе этого рассказывать, ты всегда можешь узнать это у моей, она будет рада принять тебя в гостях. Она тоже, урожденная Баба Яга. Не думай, это не прощальное письмо, просто, мне трудно говорить тебе такие серьезные вещи, когда меня все время тянет к тебе. Хочу тебя любить, но не быть твоим строгим воспитателем. Это к бабушкам! Пусть они тебя уговаривают и мучают нотациями. Я тебя люблю, моя Яга! Кощей.

P.S. Книгу, сохрани. Я не могу ее держать сейчас дома. Встретимся, я расскажу".

Ядвига всхлипнула, и заревела. Катя проморгалась, что бы не разреветься тоже, взяла себя в руки и сказала:

- Знаешь, дорогая, мне, кажется, тебе нужно срочно отправляться в командировку или в отпуск, в Питер! Познакомится с родственниками Кости, и наконец, узнать, что произошло!

- Ага! - Всхлипнула Ягги. - Просто сказка, приезжает такая невеста, старше Кости на -дцать лет, и говорит а расскажите мне, что случилось?

-Хватит плакать, утри слезы, и что он тебе говорил? Что то про то, что ты можешь управлять возрастом?

- Да ну... Кать, ты думаешь это возможно?

- Ты же Баба Яга? Сущность паронормальная, значит - возможно! И потом, ты можешь позвонить своей бабуле и спросить.

- Нет, она не любит говорить по телефону. Надо ехать. Но это же долго! Сразу бы в Питер, все узнать...

- Нет, ты права, про возраст, могут, запросто, могут не принять родственники, и ничего не рассказать. Надо подготовится. Езжай к бабушке, все у нее выпытай, и потом в Питер. А что за книга то?

- Ах, да...

Они наклонились над книгой. Аккуратно развязали кожаный шнурок, который от старости просто крошился. И открыли книгу. Хотя, честно говоря, книгой, в нашем понимании это было трудно назвать. Тонкие дощечки, старые-престарые, прошитые, кожей. "Надеюсь, не человеческой" - подумала Ядвига, и передернула плечами.

- Ты тоже подумала, про кожу? - Катя испуганными глазами посмотрела на Ягги.

- Страшно подумать. Но на чернокнижника Костя не похож. Хотя, как персонаж наших сказок, добрых чувств Кощей не вызывает.

- И что? Почему здесь ничего не написано?

- Написано! Смотри! - Ягги ткнула пальцем в полустертые буквы. - Это, старославянский, ну, или очень похожий на него.

- Ты старославянский знаешь? Я все равно не вижу ни одной буквы!

- Довольно плохо помню, но сейчас постараюсь... так К ... КО... а! КОЩУНЫ.

- Что это? Учебник для Кощеев?

- Не знаю. - Ягги ошарашено посмотрела на Катю. - Кощуны... А как правильно произносить?

- Нашла, кого спрашивать, я только ангелов делаю, а с другими сказками сами разбирайтесь. У тебя, я так поняла, бабушка тоже Баба Яга? Может все же к ней сначала?

- Так, дальше. - Ягги с трудом разбирала буквы. - "Ни черов внемли, ни кощюньных вълшеб". Да... думаю надо к бабушке.

- Вот, - Катя пододвинула телефон, - звони, что завтра едешь к ней!

- Ага, а времени то сколько? Темень еще. Она старенькая. - Ягги стала разыскивать часы, по всему прибранному кабинету. - А где мобильный? Сколько время то?

- Московское время... - хихикнула Катя, - не, наше пермское время пять часов утра. Значит, сейчас быстро доприбирываем и за билетами. Книгу с собой возьми! Интересно, почему Костя не мог ее хранить дома? Тебе не кажется это странным?

- Да, слишком много вопросов получается.

Конечно, прямо с утра выехать не получилось, надо было оформить отпуск, переговорить с замом, чтобы библиотека не пострадала от долгого отпуска Ядвиги, а то, что он получится долгий, она теперь не сомневалась. Столько вопросов накопилось, только за одну ночь! Но странно, все эти вопросы, помогли встряхнуться, и Ядвига, стала азартно готовится к путешествию.

К вечеру, собрав сумку, и так и не поставив бабушку в известность, Ягги отправилась в путь.

Бабушка, как верная жена, всюду следовала за мужем. А деда перед самой войной, как бывшего польского аристократа и подозрительного элемента сослали сначала на Урал, в маленький городок Кизел, а потом, решили, что это слишком хорошо, для такого как он, и отправили еще дальше, на Алтай. Многие, из поляков, сосланные вместе с дедом в ссылку в Кизел, быстро-быстро поменяли себе фамилии, исправив подозрительные окончания -ский, на более привычные для России -ов, или, если такой фокус с изменением окончания фамилии не проходил, срочно женившись на русской, башкирке, коми-пермячке, хоть на ком, брали фамилию жены и сливались с местными. И только совсем не русский профиль выдавал недавнего поляка, но и это быстро исправлялось в ближайшей пьяной драке, гордый профиль исчезал навсегда. Но упрямо проявлялся в детях, внуках и правнуках. Дед, на такие ухищрения не пошел, мало того и бабушка взяла его фамилию, хоть и сама была подозрительных кровей, и только ухудшила свое положение. Познакомившись, с дедом в Перми, во время пересылки, бросила все и поехала, сначала в шахтерский Кизел, потом и на Алтай, в совсем уж дикие, на тот момент места.

Из Перми, не просто добраться до Алтая, пересадки, почти двое суток на поезде, и при срочной отправке, трудно надеяться, что билеты достанутся в комфортные условия. Ночь в общем вагоне, пересадка утром, в Екатеринбурге, потом плацкарт, чуть-чуть сна, под мощный храп соседей. Выйдя из вагона в Барнауле, Ядвига, была измучена тремя, почти бессонными ночами. Пытаясь сообразить, как лучше теперь добраться до бабушки, она растеряно смотрела по сторонам, вздыхала, представляя, что ее ждет еще, как минимум километров триста дороги.

- Ядвига! - Трудно не узнать хорошо поставленный, чистый и какой то прохладный бабушкин голос. - Ты хорошо добралась? Я тебя уже час жду, поезд опоздал.

- Бабушка! Я же не позвонила тебе! Как ты меня ждешь? Откуда? - Все спуталось у Ядвиги в голове, бабушка, неожиданно возникшая на перроне, ранее утро, сильный недосып и много другого, что надо узнать, срочно, сейчас. - Бабушка, мне надо спросить...

- Так, дорогая! Прежде всего, тебе надо выспаться. Поэтому сейчас мы садимся в машину, и едем домой, - бабушка говорила таким тоном, что возражать было бессмысленно, но глаза, глаза голубые, лучистые смотрели на Ягги с большой радостью и любовью. - Вот выспишься, а потом поговорим.