А через несколько дней стало известно, что точно такое же соображение высказали В.А. после показа его фильма в Доме кино. На что там он ответил, что это его в Госкино заставили добавить в финал злополучные кадры. Для ясности, мол...
А теперь - несколько слов о менее серьезном.
Чуть ли не в первый день моего водворения в Госкино дверь в кабинет распахнулась, и на пороге возникла мадам В. Она радушно и свойски улыбалась, всем своим видом демонстрируя уверенность, что ее появление я восприму как подарок.
В творческих кругах Москвы мадам В. была известна тем, что однажды родила девочку от народного артиста СССР, знаменитого театрального режиссера Николая Павловича Акимова. Акимов был небольшого росточка, сухой, крепенький и славился активной сексуальной злокозненностью. Видимо, для него тот эпизод был преходящ, а для еще одной матери-одиночки отнюдь. Мадам В. и не думала скрывать своей высокой причастности, поскольку из почти виртуальной ситуации умудрялась извлекать вполне реальную житейскую пользу: квартиру в Москве, дочку - в институт, себя - на работу. Таких нетактично называют "пробивными".
Познакомились мы случайно. Днем в ресторане ВТО пообедать можно было дешево и вкусно. (Дело было задолго до пожара, а, значит, все происходило на углу Пушкинской площади и нынешней Тверской, тогда улицы Горького). Именно за обедом несколько раз мы и совпали за одним столом. Мадам дала мне знать, что у нее есть дочка Нина - девушка юная и прекрасная во всех отношениях. Чем подробнее она рассказывала об этой Нине, тем больше я терял к ней интерес. Мое сердце и досуг и без того были полны впечатлениями.
Дальше - больше... Мадам В., выясняется, работает редактором на студии "Диафильм". Она просит меня сделать сценарий для диафильма о гениальной травести из Московского тюза Лидии Князевой. Подтекст заказа очевиден: закрепить связи с возможным будущим зятем. Тем не менее, соглашаюсь ("Отобъемся!..") и диафильм создаю.
Потом-то я познакомился и с этой Ниной, и с ее подружкой Олей, и однажды даже нелюбезно отшил подосланного ими гонца, незнаменитого кинокритика, который, обмирая от смущения, принялся мямлить, что девушки, Нина особенно, мною интересуются, "ну, вы понимаете".
Сама по себе эта история ничем не закончилась. Точнее, закончилась ничем. Все разошлись своими путями. Нина в конце концов вышла замуж за австрийца (или швейцарца) и уехала жить в Австрию (или в Швейцарию). Возможно, до сих пор там счастлива.
И вот теперь мадам В. передо мною собственной персоной! Она явно ждет неформального отношения со стороны давнего знакомого, который так удачно для нее стал большим начальником.
Она явилась, оказывается, сообщить, что имеет план сочинить сценарий о первой русской женщине-враче Надежде Сусловой, жене Ф.Ф.Эрисмана - родоначальника санитарного дела в России, сестре возлюбленной Достоевского Аполлинарии Сусловой. Вот так, ни много - ни мало. При этом она намекает на одно тонкое обстоятельство: фамилия второго человека в КПСС тоже Суслов!
- Неужели родственники?!
- Нет-нет, но все-таки...
Какие могут быть возражения, говорю дальше, пишите, если хочется, напишете - почитаем.
Но В., оказывается, хочет, чтобы с нею сначала заключили договор. Это и солидно, и полагается аванс - четверть от будущей не маленькой суммы. Она уже не первый год бьется, но все студии, куда бы ни обращалась, отказывают.
Ушла, оставив на моем столе заявку страниц на пятнадцать и пачку студийных отказов, включая "Мосфильм".
Пришлось читать. Это была графомания, никакой сценарий не просматривался. Ясно, что человек не может, не дано, не его это дело. Отказывали не только студии, но, оказывается, и мои предшественники по должности тоже. Она уже здесь бывала. Теперь спикировала на меня, на новенького, авось проскочит, ведь чуть не стали родственниками.
Когда она пришла снова, попытался объяснить, почему и мне все это не приглянулось. Посему сценарная коллегия не может рекомендовать кому-либо вступить с нею в договорные отношения.
Все впустую! Она опять стала объяснять, каким выдающимся человеком была Надежда Суслова, что недооценка советскими кинематографистами ее роли в истории Родины непростительна, в некотором роде даже преступна. Просто так она этого не оставит.
Дальше я понял, что ее недооценил. Пришедшему в тупик сюжету наших отношений она предложила острый и неожиданный поворот. "Вот ознакомьтесь, - сказала она, протягивая новую бумагу, - это копия жалобы, которую я уже направила в ЦК на имя Михаила Андреевича Суслова".
В жалобе мадам В. излагала историю своих мытарств, намекая в финале, что, может быть, не совсем случайно эти кинематографисты, товарищ Суслов, не хотят снимать фильм о Сусловой, которая, между прочим, в молодости не была чужда революционным настроениям.
Таким образом, дело приобретало серьезный оборот. Теперь мы должны были отвечать, объсняя причины отказа, не только самой мадам В., но и письменно - ЦК КПСС, "второму лицу".
Только моих мозгов для выработки отлупа несостоявшейся теще явно было недостаточно. Пошел за помощью к Б.Павленку. "А, опять всплыла! - вздохнул он устало. - И что вы предлагаете?"
- Она бездарна. Так и надо написать.
- Это не аргумент. Вернее, аргумент, но недостаточный. Ищите компромат на Суслову. Надо доказать, что фильм о ней вообще не нужен.
Павленок был аппаратчик не мне чета.
Я полез в энциклопедии, в мемуары, обзвонил знакомых, кто мог хотя бы что-то знать из истории отечественной медицины. И - нашел!
Оказывается, есть версия, что Надежда Суслова, получившая в Швейцарии диплом доктора хирургии и акушерства, делала аборты дамам из царского окружении. Чуть ли не царице. Компромат налицо.
С этой радостной вестью примчался к Павленку. "Теперь другое дело, - одобрил он, - дальше я сам поработаю".
Потом я читал написанную им объяснительную записку в ЦК по поводу коллизии с мадам В. Я бы так, конечно, не смог! По своей лапидарности, логике, доказательности это был шедевр бюрократического письма, высший пилотаж. Возражать такой бумаге было невозможно, надо было только соглашаться. Снова вспомним: даже маленькую птичку должен резать большой мясник.
Мадам В. навсегда исчезла из моей жизни. Кинематограф был спасен.
Но почему до сих пор никто не сделал фильма о Надежде Сусловой? Идея-то была не плохая...
Память об Атлантиде
Советское кино со всей его многоликостью, родовыми травмами, слабостями, но и очевидной творческой мощью, с фигурами несравненных художников, покоряющей силы экранными шедеврами оказалось смыто с лица планеты, как некая мифическая Атлантида. С той лишь разницей, что от Атлантиды не осталось никаких следов: сколько веков ищут, а найти не могут, а советские фильмы - не только воспоминание. Они - сегодняшняя реальность, они не сходят с экранов, особенно телевизионных, по-прежнему привораживают внимание миллионов зрителей.
В своих мемуарах бывший заместитель председателя Госкино СССР Борис Владимирович Павленок написал так: советская "система кино представляла собой почти идеальную производственно-экономическую структуру". Поскольку сам он больше пятнадцати лет был вписан в эту структуру, играя в ней не последнюю роль, ему можно поверить. Говоря так, он имеет в виду "производственно - экономическую" сторону дела, но ведь и для обеспечения необходимого профессионального уровня фильмов, для качества искусства, в ней тоже было придумано немало такого, об исчезновении чего можно и пожалеть.
Можно вспомнить...
.В каждой из пятнадцати республик Советского Союза существовала своя, национальная кинематография. Одно это - их создание, поддержание, развитие - исторический и культурный феномен. В ряде случаев это вообще делалось с нуля. С помощью ВГИКа, других профильных институтов, всякого рода курсов, взаимных творческих обменов готовились кадры. Так, Андрей Михалков-Кончаловский снимал фильм "Первый учитель" в Киргизии, там же за два года до него Лариса Шепитько снимала "Зной". Это стало истинной школой для работающих на местной студии.
