— Я не погибну, — послушно ответил он. — И я буду защищать Робба.

— Лучше проследи, чтобы он не нашёл себе ещё одну жену, — возразила Мирцелла и сама удивилась горечи в собственном голосе. Она никогда не говорила с Роббом о Жиенне после её смерти и воспитывала Неда как собственного сына, но любое воспоминание о Жиенне Вестерлинг будто вонзалось ей в грудь калёным железом.

Может быть, я похожа на леди Кейтилин больше, чем думала.

Теон протянул руку, забирая бурдюк, и по выражению его лица она поняла, что вино ей уже не отдадут.

— Не сердись, но этим ты не успокоишься. Только хуже сделаешь.

Смущённая тем, что её отчитывают, как ребёнка, Мирцелла поднялась на ноги и тут же пошатнулась. Теон подхватил её под локоть, и она прижалась к нему, благодарная за поддержку.

— Пожалуйста, не говори ему о том, что я сказала, — пробормотала Мирцелла, когда Теон повёл её в её покои.

— Это же совершенно бессмысленно, — кивнул Теон.

— Но я действительно считаю, что тебе пора жениться.

Его смех был таким же горьким, как её слова о Роббе и Жиенне.

— У меня нет ничего, что я мог бы предложить невесте. На моём троне сидит Аша и, хоть я уже не заложник, мне некуда податься. На Севере я всегда буду чужаком, а на Железных Островах — предателем и изнеженным жителем зелёных земель. Если повезёт, Робб устроит мне брак с какой-нибудь богатой наследницей, скорее всего старой и дурной собой.

Мирцелла тут же подумала о Лоллис Стокворт.

— Я найду для тебя хорошую девушку, которую ты сможешь полюбить.

— О, Ваша светлость, моё сердце уже давно было украдено прелестной маленькой принцессой, вышедшей за моего названого брата, — Теон широко улыбнулся, хотя в его взгляде была боль. — Я никогда не полюблю вновь и буду вечно утешаться шлюхами и дамами лёгкого поведения.

— Ты не захотел бы моей любви, Теон. Плата слишком высока, — чуть не запнувшись о ступеньку, пробормотала Мирцелла невнятно. — Женись Робб на ком-то другом, да на той же Жиенне, он сейчас спокойно жил бы в Винтерфелле с Эддардом, Риконом и всеми остальными. Он был бы в целости и сохранности. Никто бы не погиб.

— Робб не жалеет об уплаченной цене.

Когда она вновь споткнулась, чуть не впечатавшись лицом в каменную стену, Теон подхватил её на руки. Мирцелла хотела было возразить, но внезапно почувствовала тошноту. А потом её глаза закрылись, и она погрузилась в глубокий сон, пока не была разбужена прикосновением пальцев Робба к щеке.

— У меня болит голова, — всхлипнула она, и Робб выдавил улыбку.

— После дорнийского красного и не такое бывает, — приподняв её, чтобы расшнуровать платье и снять его, сказал Робб. — Я не припомню, чтобы ты когда-либо выпивала больше пары бокалов лёгкого вина.

Пытаясь самостоятельно выбраться из платья, она пробормотала:

— Все выглядят счастливее, когда напиваются. Я надеялась, что это заставит меня ненадолго забыться, — она упала обратно на подушки, швырнув одежду на пол и оставшись в одном нижнем белье. — Я больше не хочу остаться одна.

Робб мягко поцеловал её в лоб.

— Я всегда буду с тобой, моя дорогая.

*

В следующий раз Мирцелла проснулась от приступа тошноты. Робб проснулся тоже и позвал служанку с тазом и водой для питья. Когда приступ рвоты отступил, и служанка удалилась, горло Мирцеллы пылало огнём, а в её животе болезненно ныло.

— Я больше никогда не буду пить, — простонала она, пытаясь запить водой кислый вкус во рту.

Робб погладил её по спине.

— Такое случалось со всеми нами, дорогая. Когда ты почувствуешь себя лучше, я расскажу тебе забавную историю про Рикона, мула, двух дам из Рогова Холма и очень сердитого мельника.

— Я так скучаю по Рикону, — прошептала она, прижимаясь к груди Робба. — Каждый раз, когда я вижу Арью или Джендри, то вспоминаю о нём. Он был для меня таким же младшим братом, как Томмен.

— Я знаю, — его пальцы нежно перебирали её волосы. — Когда вести об осаде достигли нас, я нигде не мог его найти. Наконец он обнаружился в богороще, размахивающий мечом и плачущий так безутешно, как могут только очень маленькие дети. Он кричал, что убьёт всех, что снесёт головы Русе Болтону и его бастарду, что сожжёт Королевскую Гавань дотла. А потом Рикон сказал: «Как они могли убить её? Она была моим лучшим другом».

Мирцелла вжалась лицом в его плечо, чтобы скрыть слёзы.

— Ты должен убить всех Фреев за то, что они сделали с Риконом и Лохматым Пёсиком.

— Я сделаю это, — торжественно поклялся Робб. — А ещё — за Маленького Джона, за Дейси, за каждого человека, кто потерял свою жизнь на этой проклятой свадьбе. А потом я пойду на Винтерфелл, заставлю Русе Болтона заплатить за всё, что он сделал, и не оставлю от Дредфорта камня на камне.

— Дредфорт должен быть пожалован Теону, — пробормотала она, снова засыпая. — Он заслуживает обрести дом, когда закончится война.

— У каждого из нас должен быть дом.

— Осторожно, Ваша светлость. Вы начинаете говорить как септон, а не как король.

Сильнее закутывая их в меховое одеяло, он игриво шепнул ей на ухо:

— Если бы ты сейчас не мучилась похмельем, я бы показал тебе, в чём я далеко не септон.

Мирцелла быстро заснула и видела во сне Винтерфелл, лютоволков и маленького мальчика, который утверждал, что сразиться с Роббом за право жениться на ней и который упрашивал её позволить Лохматику спать в комнате.

*

Джон нашёл её, когда войско уже было готово покинуть Риверран. Мирцелла не смогла заставить себя выйти во двор, боясь, что вцепится в Робба и будет умолять его остаться. Поэтому она стояла в одном из соляриев, наблюдая в окно, как Рейего играет с Визерионом так, словно это один из котят Томмена.

— Они не пугают тебя, — заметил Джон, останавливаясь рядом с ней и указывая на Визериона и Рейегаля.

— Они пугают меня, — возразила Мирцелла, рассеянно погладив Призрака по голове. — Просто меня не удивляет их размер. В подвале Красного Замка до сих пор хранятся драконьи черепа.

Джон кивнул.

— Странно. Когда я с Призраком, то чувствую, что между нами есть связь, как у Робба с Серым Ветром, Арьи с Нимерией и даже у Сансы с её Леди. Но когда я рядом с Рейегалем, я… ощущаю нечто большее.

— Кровь дракона.

— Но хотела ли Лианна Старк этого ребёнка, или принц взял её силой? — горькая усмешка появилась на губах Джона. — Дени заказала для меня чёрные доспехи, инкрустированные рубинами — такие же, как у Рейегара когда-то, чтобы весь Вестерос знал, что я король Джон Таргариен, Принц-что-был-обещан.

— Ты не веришь в это?

— Во мне может течь кровь Таргариенов, но моим отцом был Эддард Старк. Я могу носить броню, как у Рейегара, и делить с Дени Железный Трон, но я Старк из Винтерфелла, — он заглянул ей в глаза. — Как и ты.

— Как и я, — согласилась Мирцелла. Глядя, как Рейего забирается на спину Визериона, она игриво произнесла. — Тиэна рассказала мне, что ты много ночей провёл в постели королевы.

Щёки Джона приобрели малиновый оттенок.

— Сплетница твоя Тиэна.

— Но не лгунья.

— Робб считает, что это противоестественно, потому что раз Рейегар был моим отцом, то Дейенерис приходится тёткой. Он говорит, что у меня больше прав на трон и для этого не нужно согревать Дени постель.

— Моим отцом был брат моей матери, поэтому не мне кидать в тебя камни. Но я не думаю, что ты ночуешь в покоях Дени для того, чтобы заполучить корону, — она крепко обняла Джона, прижимаясь щекой к грубой ткани его дублета. — Мне всё равно, Таргариен ты, Старк или бастард. Просто вернись, потому что я не вынесу потери друга и брата.

Джон крепко обнял её в ответ, целуя в макушку.

— Я надеялся, что ты сделаешь мне одолжение.

Мирцелла подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Для тебя — всё, что угодно.

— Я не могу взять Призрака с собой в полёт на Рейегале, и он не слушается Робба так, как тебя. Я надеялся, что ты позаботишься о нём до моего возвращения.