Сказавши это, Тирант умолк.
Тогда встал посол Абдалла Соломон и ответил следующим образом:
О несправедливая фортуна! Благоволишь ты новому Маршалу и даруешь ему победу в битве вкупе с великой славой, честью и добрым именем, нанося тем удар по народу мавританскому и по былому его могуществу. И дабы укрепить твою отвагу, сеньор Маршал, покажу я себя не только врагом твоим, но и советчиком и скажу: помни о том, что хранит и приумножает твою честь и доброе имя, коль скоро переменчивая фортуна наградила тебя ими за мужество и благоразумие во всех деяниях. Опасайся потерять их, ибо посылаются они в награду лишь достойным рыцарям. Римляне в былые времена были бы довольны той щедрой судьбой, каковую обрел ты ныне; а явлена она через твою великую доблесть, не в одном лишь величии твоего имени, но в поистине царственном твоем благородстве. Не думай, что я прошу мира, угрожая новой битвой. Но ежели не захочешь ты его заключить, жди нового сражения на пятнадцатый день луны, когда столько стечется сюда мавров, что сама земля не сможет их удержать.
И мудрый Абдалла Соломон повернулся лицом к реке Трансимено[343] и воскликнул:
О Трансимено, до чего же спокойны и прозрачны твои воды! Но не пройдет и нескольких дней, как станут они кровавыми! Жестокие пройдут здесь сражения, и молва о них облетит весь свет. И напрасно сетуешь ты, доблестный Маршал, на судьбу Императора. Ничего удивительного в ней нет, ибо, чем богаче, великолепнее и могущественнее государство, тем сильнее зависть соседей и стремление их завоевать его. Вот почему суждено грекам постоянно иметь самых лютых врагов и гибнуть в боях. И разве справедливо, чтобы столько королей и владетельных сеньоров, захватив почти всю империю, возвращались в свои владения? Так желаешь ты и вместе с тобой все греки, но ведь в ваших руках — меньшая часть земли греческой. Самое лучшее для тебя и твоих людей — положиться на вашу веру, как то и надлежит делать праведным христианам.
И Абдалла Соломон распрощался со всеми. А когда послы уже подошли к реке, послал Тирант им всем богатые дары. Они же его весьма благодарили.
Когда переплыли они реку на той же утлой лодке, Тирант приказал Диафебу вместе с большим отрядом пеших и конных воинов и со всеми пленными отправиться грядущей ночью в Константинополь. Едва подъехал Диафеб к городу, все его жители — и мужчины, и женщины — вышли на подъездные дороги, чтобы посмотреть на пленников. Когда ввели их на главную площадь города, Император и все дамы уже стояли у окон. Пленные шли друг за другом, связанные в цепочку, и, в знак победы христиан, волочили по земле штандарты султана и все прочие, которые были захвачены. И Император, и все остальные были уведомлены, что Тирант победил, что его рыцари безупречно сражались и одержали славную победу, принесшую всем радость. От имени Тиранта Диафеб передал Императору четыре тысячи триста пленных, дабы узнали греки его благородство и щедрость. Император приказал поместить всех пленных под надежную охрану.
После этого Диафеб поднялся во дворец и отдал почтение Императору, Императрице и прекраснейшей Принцессе, а затем — всем прочим дамам. Император приказал, чтобы тут же в его присутствии сняли с Диафеба доспехи и облачили его в шитый золотом и жемчугом упланд длиною до пят, дабы он не мерз.
Затем Император усадил его на скамью перед своим троном, а все дамы расселись вокруг. Император попросил Диафеба рассказать обо всем, что они совершили, начиная с того дня, как уехали из города. Вам нетрудно будет догадаться, что Диафеб не забыл ничего, что было бы к чести и хвале Тиранта. Нечего и спрашивать, какую гордость испытал Император, слушая о таких неповторимых подвигах. Но если уж доставили они радость Императору, то еще больше — Принцессе. В тот вечер ни Диафеб, ни его свита не чувствовали ни в чем недостатка. И они соглашались, чтобы ухаживали за ними только придворные девицы.
После ужина Император взял под руку свою дочь, а Диафеб предложил руку Императрице, и они направились в покои, приготовленные для Диафеба. Их сопровождали все дамы, оказывая Диафебу всевозможные почести. Он же преклонил колено и поблагодарил за все Императора и дам. И до полуночи говорили они о войне, а Император расспрашивал Диафеба, что теперь задумал предпринять Маршал. Диафеб же отвечал, что никакой ценой не удастся избежать в ближайшие дни кровопролитной битвы. Затем Император, так и не разрешив Диафебу проводить себя, вместе с дамами покинул его, чтобы смог он отдохнуть.
На следующий день Император пересчитал всех пленных и, достав из своей казны по пятнадцати дукатов за каждого, вручил деньги Диафебу, дабы тот доставил их Тиранту.
А Принцесса, когда узнала, что Диафеб свободен, послала к нему — попросить, чтобы пришел он в ее покои. Диафеб ни о чем другом и не мечтал, как поговорить с ней и с Эстефанией, в которую был сильно влюблен. Увидев его, Принцесса тут же сказала:
Дорогой мой брат, какие известия привезли вы мне от рыцаря, который держит в плену мою душу? Когда же смогу я его увидеть и быть рядом с ним, не тревожась ни о чем? Ведь — поверьте мне — я хочу его увидеть больше, чем кого бы то ни было на свете. Но я уверена при этом, что он-то нечасто вспоминает обо мне. Однако я любовью восполняю то, чего недостает ему от природы. Рассудив беспристрастно, согласитесь, что я говорю истинную правду.
Диафеб ответил ей на это следующим образом:
Сказанные вашим высочеством любезные речи так обрадовали бы сердце сего рыцаря, коли мог бы он их сейчас слышать, что душа его вознеслась бы на девятое небо[344], ибо доброе ваше имя ярче прочих сияет славой благодаря вашей милости, красоте, целомудрию и достоинству. И ни слов, ни деяний моих недостанет, дабы отблагодарить вас, благородная сеньора, за бесценный дар, преподнесенный сему рыцарю. А посему смиренно и благочестиво благодарю я вас от имени доблестного Тиранта, а от своего — вручаю вам и клянусь не пощадить ради вас себя самого, свою душу и все, чем владею. И ручаюсь я, что никогда и ни в чем не подведу я вас. Однако вы, ваше высочество, изумили меня своими несправедливыми речами, когда обвинили в недостойной любви того, в ком нет ничего, кроме любви истиннейшей. Ибо от природы совершенны в Тиранте и любовь, и честь, и что бы то ни было, и ничто в нем не может унизить ваше высочество. А ежели бы знали вы, какие он терпит муки из-за любви к вам, то не обвиняли бы его ни в чем, а, напротив, смягчились бы. Ибо каждую ночь, в то время как все в лагере спят, он, вооружившись так, словно отправляется в бой, до полуночи объезжает весь лагерь, и, нередко, дождь хлещет ему в спину. А вернувшись в наш шатер, идет он прямиком ко мне и начинает говорить о вас, я же, желая доставить ему удовольствие, даю ему наговориться часа два, и ваше имя все это время не сходит с его уст. А если же вступает он в сражение, то не призывает на помощь никого из святых, но лишь произносит имя Кармезины. Я много раз спрашивал: почему, взывая к Кармезине, не взываете вы также к какому-нибудь святому, дабы помог он вам в битве? Он же говорит, что ни за что не сделает этого, ибо тот, кто служит многим, не служит никому.
Принцессе очень понравилось то, что Диафеб ей рассказывал о Тиранте. Эстефания же сказала:
Если вы закончили говорить, то настал мой черед. Умоляю вас, соблаговолите меня выслушать. Во имя вашего благородства, скажите мне, сеньора: кто еще, кроме Тиранта, достоин носить императорскую корону? Вам же, ваше высочество, счастье само идет в руки, а вы не хотите взять его. Но настанет день, когда вы в этом раскаетесь, ибо мы должны любить тех, кто любит нас. Я уверена: Тирант любит вас не за богатства и титул, а знаете за что? За все те добродетели, коими вы, благородная сеньора, обладаете. Что вам еще надо, несчастная? В целом мире не сыщете вы рыцаря, способного быть ему равным. Отец же ваш мечтает лишь о том, чтобы при жизни увидеть вас замужем. Разве отыщете вы более подходящего супруга, чем этот юноша — пригожий, отважный в бою, щедрый, храбрый, мудрый и самый находчивый во всем? О, почему Господь не создал меня дочерью Императора, а вас — Эстефанией? Уверяю вас, я бы не отказала Тиранту ни в чем, и, если бы заглянул он мне под юбку, я бы показала ему и то, что у меня под рубашкой, и охотно утешила бы его. Если же пойдете вы замуж за какого-нибудь иноземного короля — как знать, не заставит ли он вас страдать? А если захотите взять в мужья кого-нибудь из здешних, то за моего отчима, который, как самый знатный из всех, должен быть вашим мужем, я отговорю вас идти: когда вам охота будет поразвлечься, он будет храпеть; когда захотите вы с ним поговорить, его потянет в сон. Что же до герцога де Пера, он вам не пара по годам. Тирант — вот тот, кто вам нужен: он сумеет защитить и уберечь от зла и вас, и всю империю. Уж с ним-то вы всласть наиграетесь в прятки в ваших покоях, то в рубашке, а то и без нее.
