— Самайн? — произнес Эрик.

— Самайн, — Чарльз выглядел усталым, но не так пугал, как еще несколько минут, к облегчению Эрика. — Сегодня Хэллоуин, мой друг. Самайн начинается в полночь. Любое заклятье, наложенное в эту ночь в нужный момент будет словно… мощный толчок. И звездные карты Шоу были нужны для того, чтобы вычислить, какой это момент.

— Сегодня, значит. Что бы он ни планировал.

— Он сказал “скоро”.

— Есть кое-что еще, Чарльз, — Эрик пересказал ему все, что Ангел рассказала ему о странной церемонии на озере.

Чарльз выдохнул.

— Он защищает своих последователей. Нескольких магглорожденных, которых считает нужным спасти, и полукровок, которые могут быть уязвимыми для проклятья.

— У него моя палочка, — Эрик схватился за голову. — Моя палочка. Не все палочки обладают достаточной силой для того, чтобы провести подобное количество энергии, не взорвавшись на половине, но палочка Леншерров справится. Он должен был знать с самого первого дня, что если захочет сделать это, то ему понадобится палочка Леншерров.

В голове мелькнуло воспоминание — разозленного мужчину провожают к двери, наполовину законченную палочку бросают в огонь; его отец объясняет: “Иногда наши палочки требуются не слишком приятным клиентам. Мы не обязаны изготовлять палочку, если имеем все причины опасаться, что именно с ней тот будет делать.

Но были и другие пути получить палочку. Победить в дуэли, например.

— Отлично провернули, профессор, — о, он действительно был хорош — все эти пропавшие ингредиенты для Бодрящего Зелья, дававшие ему возможность потянуть время и попробовать заклятья на Имоджен Кокс и Скорпиусе Малфое.

Чарльз поднял диаграмму, которую нарисовал.

— Какие ты делаешь выводы? Это ведь не Авада Кедавра?

— Нет. Слишком сложная и слишком большая, — Эрик окинул взглядом спирали и пометки. — Это не создавали с целью убить одного человека. Займет слишком много сил, чтобы оно хотя бы начало действовать, так что не пойдет в качестве заклятия для дуэли. И ты видишь этот набор матриц вот здесь? Это условия, правила, по которым выбирается тот, на кого оно воздействует, а мимо кого пройдет. Я не могу понять весь текст, но вот это — символы “сила” и “кровь”, — он попытался рассмотреть еще что-нибудь. — Другие диаграммы… Окаменение, взгляд василиска… они для паралича. Он совместил их. Вот как заклятье убивает. Твое сердце, твой мозг, они просто… прекращают работать.

— К этому есть контр-заклятье?

— Не могу представить что-то, что может противостоять чему-то такому мощному и запутанному. Понадобились бы месяцы, чтобы найти его.

— Насколько мощному? Ты сказал, что оно отнимает много энергии. Это групповое заклятье?

— Нет. Существует не так много, которые работают на совместной энергии, и тем они темнее. Но один волшебник, который пытается справиться с подобным… Оно сожжет его дотла даже если у него будет палочка Леншерра. Я не думаю, что тот, кто будет его накладывать, сможет выжить, — самопожертвование, пусть и ради нового мира без магглов, едва ли было в стиле Шоу. Взгляд Эрика переместился на нечто вроде загогулины в начале диаграммы. — Это перенаправляет энергию, — проговорил он с трудом. — Отделяет заклинателя от источника.

Чарльз побелел. Они оба знали, что это означает.

Шоу не пожертвует собой ради проклятья.

— Что ж, мы знаем, когда и где, — хрипло проговорил Чарльз. — Полночь и Церебро.

***

— Доброе утро, офис Авроров, это Аврор Муньоз, чем я могу вам помочь?

— Мне необходимо поговорить с мистером Поттером. Это очень срочно, — Чарльз мог только предполагать, что в офисе Авроров камины для связи находятся на расстоянии нескольких футов от пола (что было довольно умно), потому что его голова, отделенная от тела (он никогда не привыкнет к этому способу связи) была на одном уровне с глазами утомленного Аврора Муньоза.

— Это невозможно, сэр, — произнес Муньоз. — Мистера Поттера нет в офисе в данный момент, и у нас уже есть стопка заявлений в фут высотой. Я, разумеется, добавлю ваше сообщение к ней…

— Нет, вы не понимаете, это очень срочно…

— Это всегда срочно, сэр, а затем оказывается, что речь идет о пьяном гоблине с дрессированным хорьком и все это идиотские шуточки, — он поднял руку, пока Чарльз не начал протестовать, глядя на него виновато. — Сэр, политика офиса такова, что на все сообщения о Темной магии ответ последует в течение суток, в случае, если они поступили.

— Но… послушайте, я Чарльз Ксавьер, заместитель директора Хогвартса…

— Мы действительно будем играть в “Неужели вы не знаете, кто я такой”, сэр?

Чарльз подавил раздраженный стон.

— Нет.

— Рад это слышать. А теперь я готов принять ваше заявление. Мы просим вас сохранять спокойствие и быть кратким.

— Директор Хогвартса намерен наложить смертельное проклятие на всю школу, — если не на всю страну — которое нацелено на магглов и магглорожденных, и источником будет служить жертвоприношение в виде человека. Это достаточно кратко, черт возьми?

Перо в руке Аврора замерло на мгновение, затем он спокойно дописал все, что сказал Чарльз, — слово в слово, насколько он видел — и перевел взгляд на него. Тупая скука, читавшаяся в его глазах, исчезла.

— И как вы узнали о подобном?

С огромным трудом. Чарльз сделал вздох, пытаясь подумать, с чего начать, когда камин вокруг него внезапно погрузился во тьму, и он обнаружил, что полностью вернулся в свой кабинет.

— Что за… этот козел меня сбросил?

— Я так не думаю, — проговорил Эрик, подавая ему руку. — Кажется, вся сеть Летучего Пороха отключилась.

— Отключилась? Сеть Летучего Пороха не может просто отключиться, ее не чертов Майкрософт создал, магия не отказывает без причины, — он попытался восстановить соединение. Ничего. Даже намека на то.

Он попытался связаться с кабинетом Рейвен, чтобы проверить. Ничего.

— Можем попробовать в моем кабинете, — сказал Эрик.

— Да, давай, — Чарльзу казалось, что это говорит не он сам.

Камин в кабинете Эрика также не работал.

— Ладно. Ладно…о… — Чарльз тяжело опустился на стул. — Значит, он знает.

— Это один из вариантов. Это может быть совпадением, хотя едва ли это возможно, — Эрик, заметил Чарльз, очень сильно пытался быть спокойным и последовательным. — Даже если Шоу сделал это, он мог сделать это из предосторожностей, даже не зная, что прервал разговор. Или мог знать, что кто-то разговаривает, но не знал, с кем.

— Или он знает все.

Эрик вздохнул.

— Да.

— Ну, у нас есть предположения. Их, пожалуй, достаточно.

— Даже если они отреагируют на твои слова прямо сейчас, Чарльз, никто не доберется сюда раньше, чем через несколько часов, когда сеть Летучего Пороха отключена.

— А, возможно, понадобится и целый день, чтобы до них дошла суть моего рассказа. Это слишком долго, — Чарльз поднялся со стула, принимаясь ходить туда-сюда. — Нам надо действовать самим.

— Если мы застанем его врасплох, то, возможно, сможем убить его.

Чарльз пялился на Эрика с минуту, пытаясь понять, шокирован он больше самими словами или тем, что это Эрик, его любимец, предложил это.

— Это крайние меры, — произнес он наконец.

— Не время для принципов, Чарльз.

— Дело не только в этом. Подумай: а если мы попытаемся и у нас не получится? Он убьет нас обоих и после его никто не остановит. Я думаю, лучше избежать прямого столкновения. Надо позволить Аврорам справиться с этим. Есть более простой способ разрушить все его планы.

— И какой же это?

— Палочка. Шоу нужны четыре вещи, чтобы заставить заклятие работать: Церебро, жертва, Самайн и палочка Леншерров. Из всего этого разумнее всего лишить его чего-то одного, и это палочка.

— Ты едва ли справился с этим в последний раз.

— Поэтому на этот раз тебе придется отвлекать его гораздо лучше. Мне плевать, даже если тебе понадобится надеть голубое платье с блестками и спеть ему любовную песенку, если это удержит его подальше от башни.