Эрик смерил взглядом Чарльза с головы до ног, отмечая 170 сантиметров роста, и изогнул бровь.

— Очень обнадеживает.

Он добрался до обзорной площадки без всяких происшествий; Чарльз, не такой сильный за счет образа жизни, справился с трудом, и только Эрик, в конце чуть придержавший его за бедра, помог опуститься осторожно.

Никто из них это не прокомментировал. Как и то, что голос Эрика вдруг прозвучал хрипло, когда он произносил контрзаклятье (“Детаксио”), развязывая веревку.

Они разошлись, спустившись из Астрономической Башни, и Эрик уже думал, что никто не заметил, как он возвращается в свою комнату, когда, завернув за угол, он чуть не врезался в мадам Сальвадор, инструктора по полетам. Конечно, он смутно помнил ее еще со школьных лет, — тоже слизеринка, но на три года младше — но потребности познакомиться поближе не испытывал.

Отстранившись и мямля извинения, он немедленно осознал, что это равнодушие, как оказалось, было односторонним.

— Эрик, я тебя обыскалась! — воскликнула она, тут же хватая Эрика за руку. Смерив его хищным взглядом с ног до головы, она явно отметила мокрую мантию. — На самом деле, я уже несколько дней пытаюсь найти минутку поговорить с тобой. Скажи, у тебя уже готов костюм на Хэллоуинский Бал?

— Нет… — Эрик уставился на нее, заметив читающуюся в глазах надежду.

— Замечательно! Так получилось, что у меня есть один. Подходящий к моему, конечно, если ты захочешь пойти вместе.

Ну, ему в любом случае понадобился бы костюм, и было бы непросто что-то придумать за такой короткий срок… И если он пойдет с Ангел, это будет не так унизительно, как если явиться в одиночестве…

— Ладно, — слабо произнес он.

Она широко улыбнулась, почти подпрыгивая от радости.

— Чудесно! Тогда приходи ко мне после ужина, сможешь примерить его, думаю, у нас есть время, чтобы что-нибудь изменить, ты ведь такой высокий!

— Ага, — произнес он, пытаясь заглушить чувство вины, глядя, как Сальвадор отправляется прочь по коридору.

“И как ты собираешься объяснить это Чарльзу?” — поинтересовался голосок в его голове.

“Чарльз”, произнес резкий и злой голос, “предпочел, черт возьми, воздержаться”. Чарльз и пальцем не шевельнул, чтобы что-то изменить. И если, увидев его с Ангел, он пожалеет, что ничего не сделал, — это к лучшему.

***

Рейвен ждала в экипаже, который должен был отвезти их в Хогсмид, уже двадцать минут — достаточно для того, чтобы раздражение начало перерастать в беспокойство, когда Чарльз, наконец, появился, задыхаясь, помятый и с мокрыми волосами.

— Прости, — легко бросил он. — Попал под дождь, пришлось принять душ и переодеваться. Поехали?

“Попал под дождь”? Разве он не говорил, что собирается все утро возиться с бумагами? Нахмурившись, Рейвен, оперевшись о руку Чарльза, поднялась в экипаж. Сегодня они были одни, что не могло не удивлять. До Хэллоуинского бала-маскарада оставалась пара дней, наверное, не они одни с Чарльзом должны ходить за покупками? А может, только они и не были готовы. Серьезно, она бы не тянула с этим так долго, если бы могла вытащить Чарльза пораньше.

И, говоря о том, что надо его вытащить: этот балда опять не выражал никакой заинтересованности в происходящем, отсутствующе глядя за окно.

— Так вот, наши костюмы, — произнесла Рейвен. — Я думала о простых черных масках. Классических.

— Ладно.

— Ничего больше. Это вроде как вызов — прятать лица, но не тела. Очень авангардно, как думаешь?

— Конечно.

— И ты со своей бледной кожей и в черной маске, вполне можешь быть в костюме холодильника с фруктами, танцующего лунную походку.***

— Угу.

Она нахмурилась и щелкнула пальцами перед носом Чарльза.

— Ай! Что? Прости, что, Рейвен? Я слушаю…

— Ты даже вид не делаешь, что слушаешь. Ты на какой-то другой планете, на которой обитаешь ты сам, Эрик и еще что бы там ни было вашим секретом, из-за которого ты постоянно подавлен.

— Маленькая девочка мертва, Рейвен. Я думаю, это более чем веская причина для того, чтобы быть подавленым.

— Нет, дело не в этом. Ты думаешь, что я не знаю, на что это похоже, когда вы что-то скрываете от меня? — и это не потому что она вспоминала, каково было быть третьей лишней раньше, говорила она себе. Дело в том, что происходило сейчас.

Чарльз, к ее удивлению и даже тревоге, не стал отпираться, только смотрел на нее с легким сожалением.

— Я хотел бы рассказать тебе, — произнес он, — думаю, это помогло бы, если бы кто-то посмотрел на проблему свежим взглядом, но… Я не могу, Рейвен. Я не могу втягивать тебя во все это.

— Как и ты, Чарльз, я живу здесь. Интересно будет посмотреть, как меня не втянет во что-либо, касающееся Хогвартса.

Чарльз замотал головой.

— Это другое. Это кое-что… весьма деликатное, и я люблю тебя, Рейвен, но ты совершенно не деликатная. И если сравнить эту ситуацию с посудной лавкой…

— То я слон, — Рейвен недовольно поморщилась, фыркнув, и скрестила руки на груди. — Ладно. Держите свои секреты при себе, — и тебе ли говорить о секретах, произнес голосок в ее голове, ты же уже десять лет держишь кое-что на дне ящика с носками.

“Я поступила правильно”, — возразила Рейвен сама себе. Она перевела взгляд на Чарльза, который снова смотрел за окно, и буквально увидела его в тот момент десять лет назад: смертельно бледного, изголодавшегося и трясущегося, вышедшего из спальни днем впервые за шесть недель, улыбнувшегося ей, когда она поставила перед ним еду. Слабая улыбка, но искренняя, не мрачная, ледяная и горькая, это была его первая настоящая улыбка со времени выпуска. “Я поступила правильно. Отдать ему это было бы просто все равно, что самолично столкнуть его в пропасть”.

А теперь? Какое оправдание у нее было сейчас?

Оставшийся до Хогсмида путь они проделали в молчании. Чарльз, кажется, все-таки заставил себя взбодриться, когда экипаж остановился перед “Волшебной Одеждой Гладрагза”.

— Так что ты думаешь по поводу костюмов? — спросила Рейвен.

— Пока не уверен. Давай посмотрим, что у них есть.

Она кивнула головой в сторону массивного убора с павлиньими перьями, выставленного в витрине рядом с масками арлекинов.

— Вот это может подойти. Голубые и зеленые… нам обоим идет голубой…

— Черт возьми, это же Рождественские украшения. Уже? — Чарльз с подозрением уставился на красно-зеленую мишуру на карнизе соседнего магазина. — Еще даже Хэллоуин не наступил!

— Ох, даже не начинай, Чарльз, ты с каждым днем все сильнее похож на старика, — она взялась за длинный зеленый рукав мантии, метаморфировав руку так, чтобы подошел по длине, затем, наморщив нос, отпустила.

— Сначала маски, может быть? — спросил Чарльз. — И, кстати, говоря о Рождестве, мы едем домой в этом году?

— Если хочешь, — по большей части, Рейвен предпочитала оставаться в Хогвартсе, но она не смогла бы вечно откладывать визит к Шэрон и Брайану Ксавьерам. Приемные, не родные родители, но она все же была рада называть Чарльза своим братом. И не то чтобы она не была благодарна им за то, что они удочерили ее по его просьбе. Они были добрыми людьми, хотя и по-своему, но их доброта была слишком отстраненной и безразличной, рассеянной и небрежной, чтобы можно было любить их так, как, казалось, она должна была делать.

Они никогда бы не смогли заменить ей биологических родителей, какими бы плохими они ни были, и, если честно, она могла найти другие варианты, как провести праздники, вместо того, чтобы наблюдать за Чарльзом, который пытается привлечь их внимание.

Но это не умаляло того факта, что Ксавьеры сделали многое для ее материального благополучия, а Чарльз — для нее лично, больше чем родственники по крови. И она не хотела сидеть сложа руки, наблюдая за тем, как Эрик Леншерр снова и снова разбивает ему сердце, если могла что-то предпринять.

И то, что хранилось на дне ящика с носками, могло полежать там еще немного.

Комментарий к Глава 15.

* The Beatles - I Want To Hold Your Hand