Минуты всеобъемлющего счастья остались позади, но их он будет помнить всегда.

***********************************************************

Ирен Адлер сидела за рабочим столом, поглаживая пальцами края ноутбука. Офис был строгим, белым и современным, с очень высокими потолками, окнами-витринами и огромным диваном-трансформером. Всё было сделано в точности по её указаниям, и она чувствовала себя полностью в своей тарелке.

Ирен обосновалась здесь, в этой клоаке, заполонённой высокооплачиваемыми рабочими и собственниками с невысоким доходом, но место расположения не имело никакого значения – важны были размеры проходящих через фирму денежных потоков и презентабельный фасад. Она пользовалась этим офисом много лет. В своё время в нём было заключено множество сомнительных сделок при её непосредственном участии, и теперь она использовала это место как идеально подходящее для расставленной западни и единственное возможное при всех их текущих проблемах и ограничениях.

Основной её проблемой был Шерлок Холмс и та буря, в центре которой он находился. Сначала Ирен сотрудничала с ним по принуждению - у неё просто не было выбора, хотя она сразу была в некоторой степени заинтригована. Майкрофт Холмс буквально наложил руку на все её дела, и ей пришлось стать инструментом в руках Большого Брата по присмотру за младшим. Но через несколько месяцев Ирен обнаружила, что помогает Шерлоку не потому, что преследует собственные деловые и прочие интересы, но с большой охотой и желанием.

Она узнала о консультирующем детективе и мешала исполнению его планов задолго до того, как встретилась с ним лично. Но если бы она была честна сама с собой – а обычно так и было, ведь ей слишком много приходилось лгать другим, и самообман не стоил затраченных на него усилий – если бы она была совершенно искренней, то призналась бы самой себе, что с момента их встречи Шерлок Холмс из мишени превратился во врага, в её основного противника.

Она никогда не пыталась вычислить его отношение к ней, но подозревала, что это нечто среднее между досадой и уважением, мелькнувшими в его глазах, когда она предстала перед ним обнажённой посреди гостиной в особняке в Белгравии. Ему хватило двух секунд, чтобы понять, с кем он имеет дело, и выработать план действий, после чего их умы немедленно вступили в одну из самых блестящих за всю её жизнь словесных и психологических битв – вернее, это была не битва, а дуэль.

Она не лгала, когда говорила, что поимела бы его прямо на столе в его гостиной, но тогда уже было очевидно, как всецело он увлечён невзрачным зауряднейшим коротышкой доктором, который таскался за ним повсюду, как хвостик, и не спускал с него глаз. Тогда, будучи знакомыми всего три месяца, детектив и его блоггер ещё не подозревали о неотвратимой силе притяжения, существовавшей между ними, которую опытный и внимательный взгляд со стороны не мог не заметить.

С самого начала Шерлок завоевал её уважение, которым она удостаивала очень немногих людей. Сидя в своём строгом белом офисе в Мильтон Кейнс, превосходно маскирующем своё истинное назначение, Ирен Адлер была вынуждена признаться себе, что после многих месяцев совместной слежки и погонь по всей Британии она не просто уважает Шерлока Холмса – она ему симпатизирует.

Характер Ирен не располагал к появлению чувств, родственных дружбе или к тому её подобию, которое возникло в их с Шерлоком отношениях и которое заставляло её беспокоиться за него. Если бы у неё было время разобраться в природе своих переживаний, то она, несомненно, устроила бы себе выволочку.

Но она не могла не сочувствовать ему. Конечно, его грубость и высокомерие остались при нём, а также жестокость и насмешки - внешне ничего не изменилось, но с начала их совместной деятельности Ирен была непоколебимо убеждена, что Шерлок, с которым она провела эти месяцы в чрезмерно тесном соседстве, разительно отличается от того Шерлока, которого она увидела при первой встрече.

Он стал умнее, проницательнее, лучше. Иногда он казался более жестоким и холодным, чем раньше, так что с ним невозможно было оставаться рядом, но ни один человек не может притворяться слишком долго, и Ирен довольно быстро поняла, что новая версия Шерлока – это осколок Шерлока прежнего. Новый Шерлок страдал глубоко и остро, и эта непрекращающаяся боль таила в себе нежность, тщательно скрываемую за острыми шипами и ледяной сдержанностью.

Прошли те времена, когда детектив громогласно заявлял всем и каждому, что он повенчан с работой, и ничто и никто более не может его заинтересовать. Не было больше гордого одиночки, с негодованием отвергающего какую-либо помощь, от кого бы она не исходила, устанавливающего собственные законы и нормы без оглядки на других, ищущего лишь информацию и ответы на вопросы, принимающего в расчёт только голые надёжные факты.

Их текущее расследование отличалось от всех предыдущих в самой своей основе. Его целью не было загрузить работой голову целиком и полностью, чтобы не оставалось места для других мыслей – а Шерлок был одержим этой идеей и шёл ради её достижения на всё, включая употребление наркотиков и погружение в расследование самых страшных преступлений.

Шерлок Холмс использовал свой блестящий интеллект не для того, чтобы удержаться от соскальзывания в безвременную могилу из-за праздности, смертоносной для его непрерывно работающего мозга. Он больше не пытался притворяться абсолютно независимым человеком. Сейчас он отдавал все силы делу, потому что любимый человек – а у Ирен не осталось сомнений, что Шерлок так глубоко и искренне любит Джона, как никто никого не любил на её памяти – был в опасности, и это тронуло и заставило зазвучать глубоко скрытые в душе Ирен Адлер струны сочувствия к утратившим друг от друга половинкам единого целого и желать их воссоединения.

Проведя с кем-нибудь шесть или семь месяцев в тесном соседстве, поневоле захочешь узнать его истинное лицо – и Ирен частенько нарочно создавала условия, чтобы детектив сбросил маску и проявил свою сущность, но делала это осторожно. Эти месяцы она наблюдала, как броня ледяного безразличия спадала с Шерлока слой за слоем, являя укрывавшиеся за ней тоску и отчаяние. Она держала его в своих объятиях, дрожащего и плачущего, умоляющего о помощи. Великий непобедимый Шерлок Холмс умолял помочь ему. Сострадание Ирен не распространялось так далеко, чтобы сказать ему, что в просьбах не было необходимости.

Свою роль сыграло, конечно, и то, что она испытывала уважение и зависть к Джону, такому заурядному и невероятно скучному, но в то же время на удивление сильному и надёжному.

Непостижимым образом эти два никому не нужных ненормальных человека нашли друг друга и соединились, а затем расстались, и Ирен, вопреки своему желанию, чувствовала, что обязана (если допустимо применить такое сильное слово) вернуть их друг другу. И она действительно хотела этого.

Конечно, если всё пройдёт, как она запланировала, то это принесёт ей не только значительную единовременную выгоду, но и сделает обоих братьев Холмс её крупными должниками, что равноценно владению всей Британией и оставшимися у неё колониями, которые падут к её прекрасным ногам, как бы Майкрофт ни пытался одурачить её скромностью своего места в правительстве и при дворе.

Поначалу, пока они охотились по всей стране, разрушая одно за другим небольшие начинания Морана, Ирен пошучивала, что им с Шерлоком неплохо было бы самим заняться противозаконной деятельностью и создать собственную преступную сеть. В эту игру было забавно играть вплоть до того момента, пока она не осознала, что они завязли в ней и не смогут из неё выйти, пока не вытащат Морана из его норы. К нему надо было применить метод кнута и пряника, причём так осторожно, чтобы он не смог вычислить, что происходит в действительности.