Глава 7

Предположение Спока, что у Джима отбоя не будет от посетителей, оправдалось на следующий день. Сразу после альфа-смены Сулу, Ухура и Чехов попытались проскользнуть мимо Маккоя, который застукал их на месте преступления. Ухватив Сулу и Чехова за воротнички униформ, он начал втолковывать им в недвусмысленных выражениях, что они могут навещать капитана строго по одному. Они оба выслушивали внушение доктора с видом провинившихся щенков, пока сидящий на биокровати Джим не засмеялся и не сказал им:

— Простите, парни. Вам придётся подождать.

Дверь закрылась, и Джим повернулся к Ухуре. Она выглядела слегка расстроенной, и Джим спросил:

— Ухура, у тебя всё в порядке?

Она сначала кивнула, а затем покачала головой. Не успел ещё он спросить, что же стряслось, как она шагнула к нему и обняла, настойчиво повторяя: «Никогда больше так не делай», — а затем выдала длинный и разнообразный список ругательств, по меньшей мере, на восьми различных языках, из которых Джим понимал только три.

Через пару минут она оторвалась от него и поправила на себе форму, вытерла слёзы и вновь приняла свой обычный самоуверенный и невозмутимый облик, за которым пряталась каждый день, как за эмоциональной бронёй. Джим с опаской смотрел на неё некоторое время, но потом расслабился. Никакие самые невероятные дела, проворачиваемые Кирком и Споком, не могли заставить её настолько потерять самообладание.

— Мне жаль, я причинил тебе боль, — тихо проговорил он.

— Но ты ведь не жалеешь, что спас корабль, — вздохнула она примирительно.

— Корабль? Да, полагаю, мне здорово повезло, что удалось его сохранить. Но как бы я ни любил мою Серебряную Леди, она в сравнение не идёт со всеми теми людьми, которые находятся у неё на борту.

Ухура приняла благосклонный вид, но глаза её предостерегающе сверкнули:

— Не любезничай со мной, Кирк.

— Не буду, — пообещал он. — А теперь расскажи, как обстоят дела с моим экипажем.

Она улыбнулась и посвятила следующие пятнадцать минут детальному рассказу о членах команды «Энтерпрайз», о тех подробностях, которые Спок едва ли счёл заслуживающими внимания капитана. Когда её новости подошли к концу, Маккой впустил изнывающего от нетерпения Чехова, а ей велел выйти чуть более вежливым тоном, чем обратился бы к любому другому члену экипажа. Даже он не жаждал вызвать на себя её гнев.

Когда Ухура снисходительно подчинилась указанию доктора, Джим сказал: «Увидимся позже», — стараясь, чтобы его слова звучали, как утверждение, а не как вопрос.

Ухура остановилась и посмотрела через плечо, кивнув, прежде чем ответить:

— Кое-кому необходимо убедиться, что вы вернулись в строй, капитан, — и она удалилась прежде, чем Джим нашёлся, что ответить.

Маккоя всё это чрезвычайно позабавило, он открыл рот, чтобы отпустить замечание, но Джим поднял руку и сказал:

— Нет. Выйди. Будешь проявлять свой дурной характер на других пациентах.

— Ты счастливчик, потому что со вчерашнего дня ты мой единственный пациент.

— Не думаю, что «счастливчик» в данном случае подходящее слово.

— Не думаешь, что я заслужил немного признательности? В конце концов, я спас тебе жизнь.

Джим поднял брови и сказал:

— Спок и Ухура спасли мне жизнь.

И Хан. Хан тоже спас ему жизнь, по неизвестным причинам.

— Да, но я придумал способ.

Чехов чувствовал себя неуютно, оказавшись между двух огней.

— Может, мне прийти в другое время?

— Нет, всё в порядке, малыш. Я уже ухожу.

И только доктор собрался выйти, как Джим окликнул его:

— Боунз, постой. Спасибо.

По взгляду друга, который тот бросил, отвечая: «Не за что», — Джим почувствовал, что тот понял всю глубину его благодарности, и не только за воскрешение, хотя одно это — и Джим это хорошо осознавал — далеко выходило за рамки служебных обязанностей и даже обычной дружбы.

Выходя, Маккой был гораздо спокойнее, чем когда зашёл, и Чехов торопливо проговорил:

— Как карашо снова увидеть вас, кэптан, — он протянул руку, и только теперь Джим заметил, что его главный навигатор принёс с собой книгу.

— Что это? — спросил он, оценив такой знак внимания. Только самые близкие к нему люди знали, как он любит читать. Для него было большим сюрпризом узнать, что Чехов и Сулу разделяют его интерес, хотя Чехов в основном предпочитал классическую научную фантастику, а Сулу — приключения типа «Трёх мушкетёров» и «Острова сокровищ». Чехов принёс ему старое потрёпанное издание «Франкенштейна».

— Я подумал, вам здесь скучно, — пояснил Чехов. — Хикару тоже принёс вам книгу.

— Какую? «Человек в Железной Маске»? «Приключения Шерлока Холмса»?

Чехов ответил с улыбкой:

— «20 000 лье под водой». Я думаю, он так пошутил.

— Наверное, он никогда не простит меня за то, что на Нибиру я заставил его опустить звездолёт в море посреди ночи, — проговорил Джим с кривой улыбкой.

— Не простит, кэптан? — весело отозвался Чехов. — Давно простил, я полагаю. Но не забудет.

Джим со вздохом посмотрел на книгу, а затем поднял озабоченный взгляд на Чехова.

— Раз уж мы об этом заговорили, я должен попросить у тебя прощения. Извини, что приказал тебе возглавить инженерную. Я тогда толком не соображал, и это было нечестно по отношению к тебе. Ты всегда так превосходно управляешься со всем, за что бы ни взялся, и я не подумал, что даже твои возможности небезграничны.

Чехов весь залился румянцем — от кончиков ушей, до чёрного воротничка водолазки. Он наклонил голову и проговорил:

— Вам не нужно извиняться. Я был рад оказаться полезным. Хотя, — добавил он унылым тоном, — не думаю, что действительно карашо справился.

— Ну, тогда порешим на том, — мягко начал Джим, — что оба хороши, — он увидел на лице Чехова слабую улыбку и сунул «Франкенштейна» в руки навигатора. — Думаю, у нас есть ещё немного времени, прежде чем доктор попросит тебя отсюда. Не почитаешь мне?

Тот с радостью согласился, и до возвращения доктора они успели преодолеть первые десять страниц.

Встреча с Сулу прошла гораздо более сдержанно, чем посещения Ухуры и Чехова. Он вошёл и сразу направился к Джиму с обещанной книгой, зажатой в левой руке, так что он смог правой обменяться с Джимом рукопожатиями, встряхнув хорошенько руку капитана, прежде чем отпустить.

— Рад вашему возвращению, Кирк.

Джим улыбнулся.

— Уверен? Боунз мне говорил, что ты неплохо себя чувствовал в капитанском кресле, пока не пришлось его освободить.

Сулу улыбнулся в ответ и с коротким смешком проговорил:

— Ну да, теперь в нём сидит Спок, и он прекрасно справляется; иного и быть не могло — это же Спок. Но, полагаю, все мы уже ждём вашего возвращения.

Ещё до того, как он успел ответить, что сначала должен получить разрешение доктора — и не было сомнений, что на это понадобится некоторое время, учитывая тот факт, что недавно ещё он был мёртвым, — этот самый доктор вошёл в комнату с грозным видом. Он быстро направился к биокровати, так что Сулу пришлось отскочить, чтобы не попасть ему под ноги, и сунул под нос Джиму комплект капитанской формы.

— Когда я сказал, что ты можешь поговорить с командованием, я имел в виду, что им придётся любезно подождать несколько дней после твоего выхода из комы, прежде чем ты выйдешь на связь. Очевидно, я требовал слишком многого, потому что дежурный офицер связи получила уже пять различных запросов, требующих твоего немедленного ответа.

Заполучив одежду, Джим непонимающе уставился на неё. Он подумал, что лучше не говорить Боунзу, что именно этого он и ждал, как только очнулся прошлым вечером. Вместо этого он сказал:

— Ну, хорошо. Сулу, благодарю за книгу, продолжим наш разговор позже. Боунз, пожалуйста, дай знать лейтенанту Чжоу, что я приношу извинения за эту нервотрёпку с командованием и сам отвечу через минуту.

Оставшись в одиночестве, Джим приподнялся, чтобы снять больничную пижаму, в которой провёл гораздо больше времени, чем ему бы хотелось, натянул чёрную водолазку, с неудовольствием отметив, как свободно она стала на нём болтаться. Вздохнув, он надел золотистую форму капитана и попытался хоть как-то привести в порядок причёску. Ему было интересно, что бы сказал Скотти, увидев его волосы сейчас.