Он мог бы сказать «нет». Хан убил Криса. Он убил столько людей, что спасение Джима и предотвращение планов адмирала Маркуса не могут окупить все те жертвы. Но Джим не желает жить в реальности, где жизнь разменивается баш на баш: это не то, во что он верит, и память о погибшем наставнике не имеет к этому отношения. Если выйти за эти рамки, то надо признать, что в самом Хане есть что-то притягательное. Всегда было, с той секунды, когда их глаза впервые встретились: Хан был в вертолёте, Джим — в расстрелянном здании Звёздного флота. Тогда не составило большого труда пренебречь омывшей его горячей волной, которую он счёл побочным эффектом ярости, вызванной поступком Хана. С каждым днём это объяснение становилось всё более сомнительным. Он подумал о том их обмене рукопожатиями: чувство безопасности до сих пор сохранилось в его памяти.
Неуместность этих чувств беспокоила Джима, так что он просто их игнорировал.
В его голове начала складываться идея, и он на секунду подумал, что Спок на этот раз рассердится на него по-настоящему. Потом он сказал:
— Знаешь что? Думаю, оно у меня уже есть.
У него мелькнула мысль, что Хан действительно мог иметь в виду именно это, когда говорил, что верит в него. Он повернул голову и спросил:
— Что тебе нужно?
Глава 16
Одиннадцать месяцев спустя
Он не смог удержаться и зашипел. Чем же таким Кэрол занимается, от чего у неё такая крепкая хватка? Кроме того, долго ещё её голос выдержит такие децибелы?
Пытаясь сохранить своё достоинство и, по возможности, самообладание перед лицом сокрушительной силы, с которой его друг тряс его руку, он думал обо всём, что привело его сюда за один месяц до начала пятилетней миссии.
После памятного разговора с Ханом в лазарете Джим связался с одним старым другом на Новом Вулкане. Он постарался быть убедительным, но, в конечном счёте, старый Спок согласился поддержать план, который разработал Джим не только для того, чтобы уберечь Хана и его экипаж от втягивания их в политические интриги, но также для предотвращения их попытки вернуться к старому образу жизни. Первый вопрос, который он задал, был:
— Почему именно этот человек, Джим?
— Что ты имеешь в виду?
Старый Спок многозначительно посмотрел на него, хотя его глаза остались такими же добрыми, как обычно.
Джиму пришлось отвести взгляд, чтобы не смотреть в эти понимающие глаза, пока он размышлял над ответом. Наконец он сглотнул и снова посмотрел на экран.
— Не знаю, смогу ли объяснить это, Спок. В нём есть нечто, что меня привлекает, — он тяжело вздохнул. — Хотел бы я рассказать тебе больше, особенно потому, что я собираюсь попросить тебя об огромном одолжении, но пока прибавить ничего не могу.
— Джим, — ласково проговорил Спок Прайм, — если тебе так лучше, я больше не буду задавать вопросов.
— На самом деле, можешь спрашивать, — отозвался он. — Сколько угодно вопросов.
С теплом в голосе пожилой полувулканец проговорил:
— Возможно, ты прав, и, кроме того, мне кажется — я довольно гостеприимен.
Мог ли хоть кто-нибудь, кому довелось повстречаться со старшим двойником Спока, не полюбить его? Джим считал, что это невозможно.
— Спасибо, старый друг.
— Не за что меня благодарить, — сказал он на прощание.
— Не могу с этим согласиться.
Пришло время взимать долги, чего он абсолютно искренне делать не собирался. Как бы там ни было, Высший Вулканский Совет благосклонно рассмотрел возможность отплатить Джиму за то, что он и его экипаж сделали для сохранения вулканской культуры после гибели планеты. Они согласились дать Хану и его людям пристанище и уберечь их от любопытных глаз, и в порядке взаимности Хан поможет вулканскому народу всем, чем сможет.
Когда он поделился этой мыслью со своими старшими офицерами, Спок был очень близок к тому, чтобы проявить свои истинные чувства. Джим, возможно, позволил себе слегка насладиться его злостью, особенно когда его друг был вынужден признать, что это действительно весьма приличный план. Работа транспортера была полностью восстановлена, его возможности были несколько расширены по сравнению со стандартным оборудованием Звёздного флота, хотя такие тонкости не были достоянием гласности и обсуждались только старшими офицерами «Энтерпрайз». Скотти мог теперь переправить их запрещённый груз на Новый Вулкан без лишнего шума.
Покончив с этим, они наконец смогли явиться к командованию Звёздного флота.
После обнаружения предательства Митчелла и Комака в адмиралтействе ожидаемо устроили чистку рядов. В течение месяца ещё несколько офицеров были с позором уволены со службы. Последи этого хаоса «Энтерпрайз» встала на прикол, недосчитавшись семидесяти двух ключевых пассажиров.
После проведения массовых допросов выяснилось, что адмирал Маркус был одним из немногих, кто знал истинную природу торпед, которыми снабдили корабль Джима. Уловки Маркуса дали возможность с лёгкостью скрыть существование экипажа «Ботани Бэй», за что каждый лично заинтересованный был безмерно благодарен.
Ни для кого не стало сюрпризом, что Джим и Спок получили повышение, хотя многих потрясло, что Джим решил провести год, отведённый на ремонт и модернизацию корабля, посещая курсы по повышению квалификации офицеров и улучшая навыки рукопашного боя. События, предшествовавшие нападению Хана на Землю и разоблачению предательства адмирала Маркуса научили Джима тому, что быть готовым ко всему невозможно, но он чувствовал, что ради своего экипажа и в память Криса Пайка он должен постараться. Спок и Ухура заняли должности преподавателей на факультете лингвистики, где с радостью приняли коммандера, который ранее возглавлял соответствующие курсы; их временные должности дали Нийоте возможность углубиться в теорию. Маккой делил своё время между встречами со своей дочерью Джоанной, ворчанием на Джима по поводу его здоровья, и чтением лекций по космической медицине, которые отчаянно ненавидел, но считал неотвратимым долгом, даже для сварливого деревенского доктора. Чехов и Сулу использовали время отпуска для кругосветного путешествия и знакомства с семьями их обоих. Скотти, разумеется, остался наблюдать и принимать участие в ремонте «Энтерпрайз». Кэрол Маркус осталась в Сан-Франциско, чтобы помочь Звёздному флоту в разработке вооружения, не прибегая ни к чьему содействию, выходящему за рамки этики. Когда Джим спросил её, почему она приняла такое решение, она ответила, что чувствует себя обязанной загладить вину отца, а также может послужить Федерации и сделать карьеру в своей области.
Через неделю после высадки на Землю Джим разыскал Кэрол и пригласил её на свидание. Она ответила согласием. Джиму было проще — и безопаснее — завязать отношения с Кэрол, чем позволить случиться тому, что казалось неизбежным с Ханом. Джим пока не был к этому готов.
Некоторое время всё шло хорошо, Джиму и Кэрол было весело вместе, каждый из них получил шанс испытать, каково это — проводить время с кем-то, кто соответствует твоим интеллектуальным и личным запросам. Затем однажды вечером Кэрол села и поговорила с ним, что, вероятно, пришло время расстаться. Когда он поинтересовался причиной, она печально улыбнулась и сказала, что она поняла, какой он замечательный, хороший человек, который скоро станет великим капитаном, и что с ним здорово проводить время, но что она всегда чувствовала, будто он думает не только о ней, даже когда они вместе.
— Я думаю, ты стараешься, Джим, но ты вкладываешь в эти отношения меньше, чем я, и мы оба заслуживаем чего-то большего, — объяснила она. Джим постарался не слишком винить себя, так как сразу вспомнил частоту канала, который бы использовал для связи несколькими часами позже. Он не думал, что в отношении него всё так очевидно.
Они расстались как друзья, никто не унёс с собой обиду, хотя оба согласились, что им лучше некоторое время отдохнуть друг от друга.
Ему следовало знать, что ничего так просто не заканчивается.
Примерно через месяц Кэрол связалась с ним и попросила его встретиться для разговора. Они пообедали вместе в маленьком бистро, в которое часто заходили в выходные дни, когда ещё были парой. Что Джим ел за этим обедом, он не запомнил. Этот разговор изменил жизнь их обоих навсегда.
