— Сейчас нам нужно двигаться вперед, — говорю я, Джулия кивает.

— Похоже ты прав.

Мы идем вместе бок о бок. Она кладет свою руку на мою, согнутую в локте руку, и мы продолжаем молча тащиться вперед. Несмотря на все дерьмо, произошедшее сегодня, мне нравится ощущать ее руку на своей.

14.

Джулия

Пройдя две мили, я уже несу босоножки в руке, поскольку мои пятку стерты, камни больно впиваются в подошвы, но есть и еще кое-что: я выяснила, что скорее всего, замужем за Нейтом Векслером.

Из всего перечисленного, не знаю, что самое неудобное.

— Мы даже не подписали брачный контракт, — говорю я ему. Он вздрагивает, и я с удивлением замечаю, как его рука мгновенно летит к бумажнику. — Расслабься. У меня достаточно денег. Я не хочу подставлять тебя.

— Давай сосредоточимся на том, что прежде не умрем в пустыне, а потом я проведу тебя через все прелести развода, я имею ввиду, судебные тяжбы, — отвечает он. У него на висках виднеются капельки пота, и он спотыкается, правда чуть-чуть, об огромный булыжник.

Ой, нет. Если он упадет, я не смогу поднять его. Я имею в виду, было бы смешно, но у меня не хватит сил.

Или мне стоит уложить его на обочине дороги и поддаться страсти, так сказать, в последний раз перед нашей неизбежной смертью в пустыне.

Мужчина. Мужчина, севший на мель, делает тебя болезненно чувствительной и неадекватно сексуально возбужденной.

— На самом деле мы не можем быть замужем, — рассуждаю я вслух.

— Не можем. Но как говорил Шерлок Холмс, после того, как исключить самое невозможное, остается именно то, что совсем невероятно — это и является правдой, — вздыхает Нейт.

Я улыбаюсь.

— Мне следовало понять, что ты поклонник Шерлока Холмса. Логика, отстраненность, и твои друзья тоже думают, что тебе чужды человеческие эмоции, — игриво вздыхаю я. — Я удивлена, что у тебя не имеется шляпы «а-ля Шерлок Холмс». Сейчас это было бы очень кстати, и состоялась бы настоящая веселая ролевая игра. Шерлок Холмс, вероятно, в постели был просто динамит.

— О, это я могу тебе гарантировать, — говорит он, глядя мне прямо в глаза. Его взгляд гипнотизирует, вызывая настоящее электрическое возбуждение в самый неподходящий момент. Мне кажется, что он хочет все перевести в шутку, но на самом деле это не так.

— Ну, Бенедикт Камбербэтч — мой любимый Холмс, поэтому я на твоей стороне, — смеюсь я, немного отдышавшись, хотя отдышаться особенно не получается, поскольку мы идем через чертовую пустыню без капли воды.

Мы молчим, но все мои мысли двигаются только в одном направлении — черт побери, он так горяч. И я возможно замужем за этим парнем. Мама явно будет психовать из-за того, что я слишком быстро выскочила второй раз замуж. Потом она сделает Velveeta с макаронами, посадит Нейта на диван и начнет показать ему все наши семейные фотографии, которые я успела загрузить в iPhoto. Она расскажет каждую деталь всех членов нашей семьи. Надеюсь, что Нейту понравится мой дедушка из Иллинойса во времена Великой депрессии, и вечеринка в Хобокене одной из ветвей нашей семьи в 70-х годах. Юбки из травы, лифчики из кокосов, и все в том же духе.

Кроме шуток, на самом деле, для мамы наши родственники и фото очень серьезные вещи.

— Все произошло слишком глупо, — вдруг говорит Нейт. Сначала мне кажется, что он имеет ввиду себя, но потом я вижу его раздраженный взгляд, который тут же вкидывает меня из своих фантазий.

— Прости? Не я выхватывала пистолет и не я размахивала им, не имея понятия, как им управляться, — отвечаю я, высовывая свою руку из его.

— Мне бы не пришлось ничего такого делать, если бы ты не наступила на ногу тому парню, а потом бы не пнула его по яйцам. И в результате оказалась ни при чем, — Нейт вытирает лоб, у него раскраснелось лицо, он потный, видно очень жарко и явно ищет виноватого. — Они отвезли бы нас обратно в город, если бы ты не...

— Направил бы на них пистолет и не угрожал бы их расстрелять? — интересуюсь я. Нейт замирает и молчит. Одно слово — Векслер. Пистолет все-таки пипец какой козырь. — Мы понимали, что оба находились в беде. Я должна была что-то сделать, не так ли?

— И чтобы ты сделала, убила бы кого-то? — не сдается он. — Разве тебя это волнует?

— Может, мне не пришлось бы одному из этих мудаков Желать Смерти, если бы ты предпринял что-нибудь сам, — я скрещиваю руки на груди. — Да, у тебя руки были свободны, а ты ни хера не делал.

— Я раздумывал в какой момент лучше отреагировать, — говорит он раздраженным тоном, соответствующему диплому с отличием. — Если ты не способна думать, то чем ты отличаешься от животного?

— А если ты не реагируешь, когда тебе грозит опасность, или близкому тебе человеку угрожает опасность, ты не лучше, чем компьютер! — ору я в ответ.

Нейт наклоняет голову.

— Разве тебя это волнует? — повторяет он.

О, черт. У меня начинают гореть щеки, исключительно из-за солнца пустыни. Однозначно.

— Гипотетически. Разве не это слово вы больше всего любите, юристы? Вы все с ума сходите по «гипотетически», — ворчу я и уверенным шагом иду вперед. На самом деле, не рекомендую уверенно шагать по горячему песку и камням босыми ногами, но черт, этот момент заставил меня двинуться вперед.

Нейт вздыхает.

— Вернись, — говорит он.

— Оставь себе свои извинения, — выкрикиваю я, продолжая идти, потом слышу его шаги позади себя, он догоняет меня. Ну, наконец-то, теперь мы можем нормально поговорить…

Вдруг мои ноги взмывают вверх в воздух, в буквальном смысле. Нейт кряхтит, но аккуратно берет меня на руки и идет вперед.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

— Тебе больно идти по земле, — говорит Нейт, пожимая плечами, с усилием неся меня вперед. — Мне хочется, чтобы ты немного передохнула.

— Я могу еще идти, — отвечаю я, хотя и немного рассерженно, Нейт усмехается.

— Знаю, что можешь, но мне хочется побыть джентльменом.

Этот парень что-то с чем-то. Кто-нибудь может понять этого парня? Одну минуту он обвиняет меня в смертных грехах, в следующую секунду он становится Джоном Уэйном, выносящем меня из пустыни, хотя и раздражает, но и немного возбуждает. (Джон Уэйн — американский актёр, которого называли «королём вестерна». Лауреат премий «Оскар» и «Золотой глобус». Снимаясь ежегодно примерно в пяти фильмах, он был едва ли не самым востребованным голливудским актёром эпохи звукового кино.)

— Хорошо. Дай мне знать, когда тебе надоест, — говорю я, но он идет вперед, и надо сказать, очень даже хорошо идет. Должно быть он много часов проводит в тренажерном зале. Я имею в виду, если его тело выглядит так, как я почувствовала его своими пальцами прошлой ночью, он однозначно много времени уделяет своим тренировкам.

— Я опущу тебя на землю, когда мы дойдем до того миража впереди, — ворчит он.

Я смотрю вперед и тоже вижу. Черт, это такой хороший мираж. Приземистый белый с синим домик видится в дымке впереди в пустыне. На вывески красуется вишневый пирог и, как заклинание слово — ЗАКУСОЧНАЯ…

Постой-ка, это не мираж, а на самом деле.

— А, впрочем, — говорит Нейт с облегчением в голосе. — Думаю, мы спасены.

Я даже не слушаю, пулей вылетаю из его рук, по-прежнему сжимая в руке свои танкетки и несусь к домику. Я даже не чувствую горячий песок и камни, впивающиеся в подошвы ног. Человек, рискнувший открыть «Закусочную» на заброшенной трассе в центре Невады, получит всю мою любовь по гроб жизни.

Я открываю дверь, звякает колокольчик над головой, и я тут же чувствую блаженную струю прохладного воздуха из кондиционера.

— Йоу! Без обуви, мы не обслуживаем, — кричит человек за прилавком. У него большие скулы и грубоватое лицо.

Господи, что угодно. Я с радостью выполню все его правила, если он даст пирог и воду. Я тут же обуваю танкетки, Нейт появляется рядом.

— Стакан воды вернет тебя к жизни? — спрашивает он. Ему однозначно стало лучше, также как и мне.