Вазари рисует нам мальчика, чей глубокий интерес к искусству пронизывал изучение любых других предметов, в частности математики: «Он никогда не бросал рисования и лепки, как вещей, больше всех других привлекавших его воображение». Но все же хочется уйти от образа гения-самоучки, воспитывавшегося в полном вакууме, и понять, какое же художественное образование он получил.
Мы не знаем, кто учил Леонардо до отъезда во Флоренцию. Существуют интересные точки зрения, касающиеся роли бабушки художника, Лючии. Как уже говорилось, семья Лючии владела гончарной мастерской в Тойя-ди-Баккерето, неподалеку от Карминьяно, в нескольких милях к востоку от Винчи. Эту мастерскую впоследствии унаследовал отец Леонардо. Майолика и керамика из этой мастерской были хорошо известны во Флоренции. Они отличались чрезвычайно высоким качеством. Некоторые геометрические узоры Леонардо явно напоминают роспись керамики. Интерес к гончарному искусству мог пробудиться у мальчика, когда он посещал родственников своей бабушки.[100]
Мы можем кое-что сказать и о художественных течениях, оказавших влияние на провинциальный мир Винчи. В церкви Святого Распятия, где крестили Леонардо, находится красивейшая полихромная деревянная скульптура Марии Магдалины. По-видимому, она датируется концом 50-х годов XV века. В детские годы Леонардо она была совсем недавним и, по-видимому, дорогим приобретением. Статуя явно была создана под влиянием знаменитой скульптуры Донателло, изображающей Марию Магдалину (1456). Вероятно, над статуей работал кто-то из учеников Донателло – Нери ди Биччи или Ромуальдо де Кандели. Это прекрасное произведение могло стать для Леонардо первым соприкосновением с искусством Высокого Возрождения. Леонардо мог видеть еще одну работу в стиле Донателло – мраморный барельеф в церкви вблизи городка Орбиньяно.[101]
Робкие имитации несли на себе мощное влияние Донателло – стареющего художника, светила эпохи Раннего Ренессанса, товарища Гиберти и Брунеллески. Его скульптуры – выразительные, напряженные, исполненные духа классической Античности – влияли на всех без исключения, в том числе и на учителя Леонардо, Верроккьо. Донателло умер во Флоренции в 1466 году, примерно в то же время, когда в город пришел Леонардо.
Кроме этого, Леонардо мог видеть великолепные барельефы работы Джованни Пизано на кафедре церкви Святого Андрея в Пистое. В этом городе жила тетя художника, Виоланта. Сюда по делам часто приезжал его отец. Леонардо не мог не бывать в городке Эмполи, расположенном ближе всего к Винчи. Миновать его по дороге во Флоренцию было невозможно. Мы знаем, что здесь бывал отец Аккатабриги: его долг городу упоминается в налоговых документах. В Эмполи юный Леонардо мог видеть картины таких художников, как Мазолино и Аньоло Гадди.
Здесь же, на песчаном берегу реки Арно, неподалеку от города Леонардо мог увидеть остатки злосчастного «Бадалоне», огромной колесной баржи, построенной Филиппо Брунеллески для транспортировки мрамора во Флоренцию.[102] Баржа села на мель во время своего первого плавания, будучи нагруженной ста тоннами лучшего белоснежного мрамора. Это случилось в 1428 году: катастрофа гигантская, но героическая. Брунеллески был одним из гигантов Раннего Возрождения, великим архитектором и инженером. Остов корабля, догнивающий на речном берегу, был символом величия большого мира, не ограниченного стенами Винчи.
Две подписи: «Leonardo Vinci disscepolo della sperientia», написано в зеркальном отражении, и «Leonardo da Vinci Fiorentino», с усилием написано слева направо
Леонардо никогда не проходил никакого формального обучения. Его совершенно определенно не учили латыни, он всегда предпочитал опыт чтению книг. Он гораздо больше получил из созерцания скульптур и барельефов в местных церквах, чем от изучения принципов живописи.
Еще одна черта говорит о том, что образование Леонардо было неформальным и самостоятельным. Я говорю о почерке. Ученые много спорили о том, почему Леонардо писал «в зеркальном отражении». Строчки не просто написаны справа налево, но еще и каждая буква написана зеркально. Например, в слове «Леонардо», буква d выглядит как нормальная b. В этом чувствуется сильный психологический элемент секретности. Это не просто код, но еще и маскировка, которая делает прочтение рукописей художника чрезвычайно сложным делом. Известно, что он всегда опасался того, что кто-то украдет его идеи и чертежи.
Однако причины подобной манеры письма, скорее всего, очень просты. Леонардо был левшой. Для левшей естественно писать справа налево. Формальное образование заставляет детей переучиваться, но Леонардо не подвергался такому давлению, и эта привычка сохранилась у него в течение всей жизни.[103] Почерк художника с годами менялся. В 70-х годах XV века он был цветистым, богато украшенным, сорок лет спустя стал скупым и плотным. Эти изменения позволяют более точно датировать рукописи Леонардо. Однако направление письма остается прежним. Художник всегда писал справа налево. Странный почерк – еще одна особенность «неграмотного» Леонардо, признак глубокой ментальной независимости, сохранившейся в нем со времен детства, проведенного вдали от города.
Часть вторая
Ученичество
1466–1477
Флоренция – это место, через которое проходит множество людей.
Атлантический кодекс, лист 323r-b
Город
В 60-х годах XV века Леонардо покинул Винчи и отправился во Флоренцию, где стал учеником скульптора Андреа дель Верроккьо. Это очень важный момент в жизни художника, но мы знаем о нем очень мало. Единственным источником информации остается Вазари, от которого мы узнаем, что это решение было принято отцом Леонардо:
«…сер Пьеро отобрал в один прекрасный день несколько его рисунков, отнес их Андреа Верроккьо, который был его большим другом, и настоятельно попросил ему сказать, достигнет ли Леонардо, занявшись рисунком, каких-либо успехов. Пораженный теми огромнейшими задатками, которые он увидел в рисунках начинающего Леонардо, Андреа поддержал сера Пьеро в его решении посвятить его этому делу и тут же договорился о том, чтобы мальчик поступил к нему в мастерскую, что Леонардо сделал более чем охотно и стал упражняться не в одной только области, а во всех тех, куда входит рисунок».
Вазари не говорит о том, сколько лет было Леонардо, но то, что он использует слово «мальчик» (fancuillo), дает некоторое представление об этом. Сделка была заключена между мастером и отцом (необходимо было решить и финансовые вопросы), а мальчика просто проинформировали о принятом ими решении. В те времена учиться начинали в тринадцать-четырнадцать лет. В таком случае Леонардо должен был поступить в мастерскую Верроккьо в 1466 году. Однако дата эта более чем условна: многие начинали обучение раньше, другие позже. Фра Бартоломео начал учиться в возрасте десяти лет, Мантенья и Караваджо – в одиннадцать, Микеланджело и Франческо Боттичини – в тринадцать, Бенвенуто Челлини – в пятнадцать.[104]
Мы кое-что знаем о жизни сера Пьеро в этот период. Его возраст приближался к сорока. Карьера нотариуса складывалась удачно, но приближалось время перемен. Жена сера Пьеро, Альбьера, после двенадцати лет бесплодия наконец-то понесла. Однако это не принесло ей счастья: в июне 1464 года она умерла во время родов. Ей было двадцать восемь лет.[105] Несомненно, смерть мачехи стала тяжелым ударом и для Леонардо: много лет спустя он продолжал поддерживать отношения с братом Альбьеры, Алессандро Амадори. В следующем году сер Пьеро женился вновь: еще один брак по расчету, и весьма выгодный. Его невестой стала Франческа, дочь сера Джулиано Ланфредини. Ей было пятнадцать лет. Они поселились в доме на виа делле Престанце, у северного угла дворца Синьории: весьма престижное расположение для дома нотариуса! Дом не сохранился до наших дней. Он принадлежал влиятельной гильдии торговцев, Арте Деи Мерканти. Сер Пьеро арендовал дом за 24 флорина в год.[106]
