— Какие-то древнееврейские манускрипты,— ответил он генералу.
— А если точнее?
— Точнее? Пожалуйста… Вот эта книга, что сверху,- похоже, называется Танах, или по-нашему Ветхий Завет. Под ней - сборник, если я не ошибаюсь, так называемых мидрашей, то есть всевозможных толкований. Далее - записки какого-то раввина, похоже, достаточно известного в своих кругах… А вот следующие два тома - прижизненные издания Моисея Мендельсона. Этот Мендельсон - известный философ и писатель, жил в Германии, был современником Канта и водил с ним дружбу. Все книги очень старые, есть шестнадцатого века, и даже одна - рукописная…
— Молодец, разбираешься. Тоже небось еврей?
— Нет.
— А как тогда читаешь по-еврейски?
— В своё время я немного изучал в институте древнееврейский язык, так что прочесть названия - могу.
— Ишь! А в каком же ты был институте?
— Истории и филологии.
— В Москве или где?
— В Москве. На Ростокинской улице,— для пущей убедительности уточнил Алексей, и тотчас же ужаснулся своей легкомысленной говорливости - ведь некогда знаменитого ИФЛИ уже семьдесят лет как не существует!
К счастью, украинский генерал об этом не догадывался.
— А какую же ты имел отметку по древнееврейскому?— продолжил он допрос.
— Государственную.
— Какую такую - “государственную”?
— Означающую признание государством удовлетворительного уровня моих знаний.
— Трёху, значит!— искреннее, словно ребёнок, вдруг обрадовался генерал.
— Ну да. Три балла. Но ведь непрофильный был предмет!
— Молодец! На зрение не скаржишься?
— Вроде бы нет пока.
— И береги его! Потому что ты сделаешься евреем, когда оденешь очки. А так - так узнаю, узнаю я москаля!
С этими словами генерал фыркнул, по всей видимости чрезвычайно довольный отпущенной шуткой. Алексей тоже был вынужден заулыбаться.
— Так чем я могу помочь вам с этими книгами?— поинтересовался он у генерала.
— Да вот сам не знаю, что с ними делать. Отобрали их у контрабандиста, две недели он тут за стенкой где-то рядом с тобой сидит. Собственной персоной Яков Херсонский, и тоже из Москвы.
Алексей изумился услышанному.
— Я, похоже, знаю этого человека,— произнёс он, до конца не понимая, что для него в этой непонятной ситуации лучше - ответить или промолчать.
— Из одной банды, что ли?
— Совершенно нет. Мы с другом случайно познакомились с ним на празднике 9 Мая, поспорили и даже едва не подрались.
— Едва не подрались? А это уже интересно. Из-за чего?
— Разошлись во взглядах на историю.
Генерал замолчал и ещё раз внимательно осмотрел Алексея с головы до ног. Затем снова закурил и с весёлостью в голосе произнёс:
— А мы думали, ты с ним заодно. Идёшь, так сказать, по следу.
— А я думал, что моё задержание не обошлось без женщины.
— Какой ещё женщины?
— Некая Влада. Знаете, должно быть.
— Как не знать! Ишь, Владка! А ты што - обидел её?
— Да нет. Просто ужинать с ней не поехал, а сразу сюда.
— Герой! Между прочим, ты многим рисковал: Владка очень не любит, когда ей перечат. Стало быть, ты ей приглянулся. Но ты не греши на неё, она ни при чём. Тебя под другой шумок тормознули.
— Что же это за книги такие?— поинтересовался Алексей, приободрившись.
— Да вот такие, что я с ними никак не могу разойтись, будь они неладны! Из-за них международный скандал намечается. Давай-ка так: поможешь мне с ними - и я тебе помогу. Смотри: этот Херсонский вёз их из какой-то еврейской громады, из Днепропетровска, имея на руках разрешение Минкульта на вывоз. Разрешение как разрешение, все печати на месте, только вот одна подпись оказалась поддельной - и книги мы потому завернули. Я бы давно отправил их обратно в Днепропетровск, но оттуда мне звонят и говорят, что этих книг ждут-не дождутся за границей в какой-то ихней важной синагоге. Что книги, дескать, страшно ценные, и что днепропетровские не имеют права их у себя держать. И последними словами кроют Якова, что подделал разрешение.
Акцентировав упоминание о ценности книг, генерал сделал паузу, чтобы поглубже затянуться.
— Мы, разумеется, связались с той заграничной синагогой - и получаем ответ, что, мол, ценность книг подтверждаем, но только вот этот Яков - перевозчик негодный, не имел права к ним даже прикасаться, и вообще, по ихнему мнению, собирался привезти книги не в Роттердам, как надо бы, а переправить в Берлин на антикварную ярмарку. Сечёшь, какое дело?
— Не совсем,— ответил Алексей, немного растерявшись.— В чём же тогда причина международного скандала?
— Причина в том, что днепропетровские всячески хотят книги отправить, а роттердамские - груз признают, но в таком виде не хотят принимать, иначе бы давно вопрос с поддельной подписью был бы закрыт. И при этом обе стороны хотят этого Якова твоего засадить лет на пять, не меньше. Каждый день - статьи в прессе, обращения заграничных глав к украинскому президенту. В результате все токи замыкаются на меня. А у меня тут своих дел выше крыши. Как мне быть, профессор? Или ты пока ещё не профессор?
— Да, ситуация странная,— согласился Алексей.— Мне кажется, что правда состоит в том, что книги по закону должны переехать в Роттердам. Люди в Днепропетровске это знают, оспорить - не могут, но и отдавать не хотят. Ради этого всё и было придумано.
— Гениально!— прогремел генерал, поднимаясь из кресла.— А ещё говоришь, что не еврей! Такую хитрість розгадав!
Алексей уже заметил, что когда генерал волновался, то в конце фраз переходил на украинский. “Интересный тип!— постоянно крутилось в голове.— Явно не из карьерных чекистов. На кого же тогда он похож?”
В конце концов Алексей пришёл к выводу, что генерал чрезвычайно похож на одного из лидеров украинских националистов, чьё фото он до войны увидел в газете “Известия” и по какой-то причине запомнил. Тогда все в голос говорили, что НКВД открыло на них настоящую охоту. И если всё сходится - то выходит, что сын или внук одного из тех - теперь видный украинский безопасник. Впрочем, какое ему до всего этого дело?
Продолжая свои рассуждения, Алексей не мог не отметить, что, во-первых, этот генерал действительно умён и имеет внутри себя определённый стержень, чем сегодня далеко не все могут похвастать. Ну а во-вторых - генерал, похоже, понемногу начинает проникаться к нему симпатией, и этим моментом необходимо воспользоваться.
Поэтому Алексей, ещё немного подумав, решил дополнить озвученную только что версию:
— Я улавливаю здесь ещё одну хитрость. Допускаю, что Яков мог действительно везти книги не в Роттердам, а в Берлин на ярмарку.
— Думаешь? Своего же москаля подводишь под державну сокиру?
— Но я также полагаю, что всё это придумали в Днепропетровске, а Яшу - его просто использовали втёмную. Боюсь ошибиться, но за эти книжки можно выручить не один миллион в иностранной валюте.
— Интересный поворот. И что же тогда делать?
— Тогда - чтобы загасить скандал, книги немедленно следует вернуть туда, откуда они прибыли, то есть в Днепропетровск, и установить запрет на их вывоз. Скандал сразу затихнет, ну а если его захотят продолжить - то вас это уже не коснётся.
— Разумно рассуждаешь. А с самим Херсонским что делать?
— Отпустить,— пожал плечами Алексей.
— Отпустить? И это при том, что на него уже целое дело есть?— с неожиданной злостью в голосе возмутился генерал.
— Не думаю, что он виноват. И не уверен, что он и о ярмарке что-то слышал,- скорее всего, в его задачу входило просто довезти эти книги до Берлина. А может - и ярмарки не предполагалось, так бы всё…
Похоже, генерал понял, что дальнейший “мозговой штурм” в подобном ключе может привести к самым неожиданным выводам, и Алексей пожалел, что столь глубоко ввязался в тему древних книг. Определённо нужно было менять разговор.
Генерал поднялся и подошёл к холодильнику, откуда извлёк и перенёс на стол тарелку со шматком сала и небольшой штоф горилки. Спустя секунду откуда-то появилась хлебная нарезка, а в руке у генерала блеснул острый охотничий нож, посредством которого он начал кромсать сало на тончайшие полупрозрачные ломтики.
