— Хорошо,— понимающе согласился Алексей,— а одним физраствором можно обойтись?

— Вы что? Только если уж совсем денег нет. Но у нас даже нелегальные мигранты и бомжи - и те получают лечение согласно государственным стандартам!

Алексей поблагодарил докторшу и возвратился на своё место. Сидевший напротив стеклоглазый гражданин сопроводил его внимательным взором и вернулся к разгадыванию кроссворда.

Вскоре из кабинета, украшенного министерского вида табличкой, вышел сам Роман Галактионович Пектов. Риелтор и хозяин геронтологического заведения был огромным, грузным и не располагающим к общению человеком со стеснённой и тяжёлой походкой, широченными плечами и бритой наголо головой, напоминающей тыкву. Алексей поднялся и направился к нему.

Он вежливо представился и спросил у риелтора, “где можно увидеть вещи, оставшиеся в квартире скончавшейся родственницы”.

Тот даже не поинтересовался, о ком именно идёт речь, и, словно делая одолжение, равнодушно бросил, что “согласно договору всё имущество поступило в рентный фонд”.

— Хорошо,— продолжил Алексей, с трудом сдерживая негодование,— но я хотел бы осмотреть мебель и картины Ларионовой. Если что, я готов их выкупить.

— Поздно!— рявкнуло в ответ с высоты.— Мы финансовая компания, и рухлядь реализуем сразу.

— Но можно же узнать, кто покупатель?— не унимался Алексей.

— Всё, закрыто,— отрезал хозяин, с усилием разворачиваясь в направлении к выходу.

— Постойте!— Алексей с неменьшим ожесточением дёрнул его за рукав.— Если вы получили от Ларионовой недвижимость миллионов на двадцать, не меньше, а из обстановки только одно лишь пианино Bosendorfer тянет на миллион, то почему вы не обеспечили её лечением? Почему не отвезли в больницу?

— Потому что есть порядок!— буквально заорал на него, снова развернувшись, Роман Галактионович, и его глаза сделались красными и особенно злыми.— Сколько лет было умершей?

— Девяносто два года.

— Ха, девяносто два! Так чего же ты хочешь?— от негодования на досаждающего клиента риелтор даже не заметил, как сорвался на “ты”.— Радоваться надо за родственницу! Я бы сам много дал, чтобы дожить до девяноста двух!

Алексей снова хотел возразить, однако Пектов разговаривать более не желал. Не поворачивая тыквы головы, он стал тяжёло вышагивать к выходу, и лишь возле стеклянной двери на миг задержался, чтобы ответить подскочившей к нему секретарше. Из произнесённого Пектовым Алексей понял, что риелтор сию же минуту отправляется в столицу.

“Он не доживёт до девяноста двух,— решил Алексей твёрдо и безоговорочно.— Я убью его, и постараюсь сделать это сегодня же!”

Выдержав небольшую паузу, Алексей вышел на улицу и увидел, как Пектов садится на пассажирское кресло напоминающего небольшой танк мрачного автомобиля марки “Хаммер”. Дождавшись, когда “Хаммер” вырулит со двора, он немедленно бросился к проезжей части, остановил таксиста-частника, и со словами: “Опаздываем, за ним!” — показал на зардевшие задние фонари притормозившего на светофоре риелторского внедорожника.

После того как видавшая виды обшарпанная малолитражка местного “бомбилы” выскочила, преследуя “Хаммер”, на Московский тракт, Алексей поинтересовался, сколько может стоить для таксиста эта его машина, будучи новой.

“Триста тыш,— буркнул таксист.— Ну, триста двадцать. А за триста пятьдесят можно сделать - ващще!”

Алексей быстро наклонился, расстегнул застёжку и извлёк из своей сумки четыре пачки синего цвета, перетянутые банковской лентой. Соорудив из них увесистый кирпич, он протянул его водителю:

— Здесь четыреста тысяч. Вы немедленно отдаёте мне машину, и до вечера никуда ни о чём не сообщаете!

— То што, мужик! Да я тебя щас!..

— Смотреть на дорогу и не рассуждать!— приказал Алексей, наставив на водителя взведённый пистолет.

Через несколько мгновений малолитражка остановилась, её хозяин, как ошпаренный, выскочил на улицу, и если бы Алексей не напомнил, он так бы и остался без денег. Не без труда догнав заметно ушедший вперёд “Хаммер”, Алексей прочно сел ему на хвост и принялся обдумывать, как принудить к остановке, чтобы казнить негодяя.

Желание убить конкретного человека никогда доселе не посещало Алексея. Даже в годы войны он всегда воспринимал противника в качестве обезличенной толпы и твёрдо знал, что намерен убивать не конкретных людей, а врагов в целом. Острое же и стремительное чувство мщения, овладевшее им сегодня, было либо результатом накопившейся усталости, граничащей с отчаянием, либо эмоциональной реакцией на вопиющую несправедливость, которую этот делец, прикрываясь законом и порядком, творил над беззащитными людьми. В этот момент Алексей был готов перевернуть и разорить целый мир, чтобы дать возмездию свершиться.

В пылу погони он не обратил внимание, что у него у самого на хвосте зависла элегантная тёмно-синяя иномарка, в которою сразу же после того, как он покинул офис, с необычайной для инвалида резвостью заскочил человек со стеклянным глазом, оказавшийся соглядатаем. При этом всё, что происходило на Московском тракте, живой картинкой отображалось на огромном экране в особой “ситуационной комнате”, в которой, невзирая на выходной, собрались Фуртумов, несколько заместителей и приглашённый генерал из полицейского главка.

Причина сыскного аврала состояла в том, что после того, как Алексей “засветился” при посещении дома в Кисловском переулке и затем под незаметным контролем вернулся в Коньково, за его передвижениями была установлена непрерывная круглосуточная слежка. И пока субботний электропоезд мирно мчал его из Москвы во Владимир, там уже готовилась к встрече усиленная группа наружного наблюдения. Стеклянный глаз, столь поразивший Алексея, на самом деле был накладным видеотрансмиттером, а его носителю, числившемуся секретным сотрудником, действительно жилось хорошо и отчасти весело благодаря неплохой надбавке-компенсации за внешний вид. Теперь этот самый стеклоглазый, собранный и целеустремлённый, докладывал о результатах погони непосредственно министру.

На вопрос Фуртумова о том, какими могут быть ближайшие действия “объекта” по имени Алексей (спасибо сумасшедшему генеральскому рапорту!), стеклоглазый ответил, что, на его взгляд, “объект” планирует остановить “Хаммер”, после чего намеревается застрелить предпринимателя из пистолета.

На просьбу Фуртумова “уточнить наличие оружия” стеклоглазый доложил, что наблюдал в руках у “объекта” пистолет в момент завладения автомобилем. Реверсный просмотр видеозаписи факт наличия оружия полностью подтверждал.

Фуртумов задумался. Убийство, совершённое на оживлённой трассе среди белого дня, было обречено на немедленное раскрытие, а его виновник подлежал гарантированному аресту владимирскими полицейскими по горячим следам. Геннадий Геннадьевич отлично понимал, что местные менты такой улов ни за что не отдадут и, стало быть, сорвётся весь задуманный им, Фуртумовым, хитроумный и многостадийный план оперативной игры. Предотвращать расправу путём задержания Алексея здесь же на трассе тоже в его планы не входило, поскольку в этом случае рвались последующие цепочки.

Ненадолго задумавшись, Фуртмов попросил стеклоглазого дать характеристику “человеческих качеств” преследуемого коммерсанта.

Стеклоглазый ответил, что риелтор Пектов - отпетый жулик и негодяй, зарабатывающий тем, что прикрываясь договорами “пожизненной ренты”, отбирает жильё у московских стариков. Затем он отвозит их в богадельню, сооружённую в стенах брошенной свинофермы, где очень скоро, с соблюдением всех формальностей и приличий, несчастные препровождаются на тот свет.

Фуртумов поблагодарил стеклоглазого и отключил связь. Посовещавшись вполголоса с заместителями, он затем вновь с ним связался и передал чёткое и однозначное задание: продолжать преследование “объекта” ровно двадцать пять минут, после чего “объект” необходимо “вежливо остановить” и позволить продолжить путь не ранее, чем ещё минут через пятнадцать.

Дальнейшие события, разыгравшиеся между Липной и Старыми Петушками, в состоянии сделать честь любому триллеру о гениях и злодеях автомобильных трасс. Ровно через двадцать пять минут после получения приказа автомобиль сопровождения, который на почтительном расстоянии следовал за машиной со стеклоглазым, резко ускорился, вырвался вперёд, после чего легко и даже красиво подрезал мчавшуюся на пределе сил развалюху Алексея. Из-за резкого торможения та съехала в кювет, лишь чудом избежав опрокидывания, и Алексей, целый и невредимый, однако до смерти злой, поспешил на выяснение отношений с обидчиком.