— Такое вполне возможно,— ответил Борис.— В фонде Второва, как нам сегодня доподлинно известно, хранятся не деньги, а ценные бумаги. Сумма в пятнадцать миллиардов, которой Алексей может распоряжаться,- лишь верхушка айсберга, накопленный доход управляющего, не более. Главное в этой штуковине - функциональная ценность самих бумаг. Мы точно не знаем, какие именно векселя, акции и закладные там лежат, но сопоставляя отрывочные сведения от Тропецкого с современной информацией, я сумел сделать кое-какие выводы.

— Интересно.

— Будем опираться на твёрдые факты. Совсем недавно швейцарскими математиками было опубликовано занятное исследование “The network of global corporate control [“Система мирового корпоративного контроля” (англ.)]”. Я, конечно же, не математик, но работу эту изучил. Так вот, с помощью теории графов и разных других премудростей они сперва проанализировали открытые данные об акционерах более чем шестисот тысяч крупнейших мировых компаний, потом - о владельцах компаний, удерживающих в своих руках эти акции, и так далее. В конце концов они выявили пятьдесят компаний, которые сегодня распоряжаются практически всей мировой экономикой - ну а раз так, то и контролируют политику, культуру, прессу - одним словом, абсолютно всё! Данное исследование в полной мере признано наукой, его результаты, как говорится,— объективная реальность. Дальше “клуба пятидесяти” швейцарцы копать не стали, однако оставили для интересующихся несколько интересных вводных. И если этим вводным следовать, то с высокой степенью достоверности можно заключить, что сегодняшний мир контролируется очень небольшой группой банков и корпораций, зарегистрированных в Соединённых Штатах, Англии, Франции и Швейцарии.

Борис остановился, чтобы перевести дух.

— Жаль, что ты не математик,— заметил между тем Алексей.— Было бы интересно пойти дальше и выяснить, кто именно из этих пятидесяти ведёт свою родословную от французских банков, что поднялись на возвращённых из России тамплиерских сокровищах и чьи закладные были переданы в наш фонд. Фатов в дневнике утверждал, что их влияние с годами растеклось по всему миру.

— Думаю, это совершеннейшая правда. Как только сокровенная казна храмовников была возвращена во Францию, эта страна сразу же превратилась в главного мирового кредитора. Используя содержимое казны в качестве обеспечения, французские банки научились выпускать сколько угодно денег, и эти деньги не обесценивались.

— Разве такое возможно?— не поверил Петрович.

— Да, возможно. Если деньги перед тем, как выплеснуться на рынок, расходуются на строительство новых предприятий, каналов и железных дорог, на создание технических новшеств, благодаря которым в обращение поступает дополнительный объём товаров и услуг,— то им не с чего обесцениваться. Однако чтобы подобным образом можно было деньги печатать и в виде кредитов раздавать, нужно обладать абсолютным доверием. Похоже, что именно царский подарок помог французским банкам убедить всех финансистов, что они смогут расплатиться по любым своим обязательствам. Собственно, то же самое с помощью ганзейских советников проделывали, надо полагать, и русские князья. Правда, теперь масштаб стал совершенно другой.

— Всё равно не понимаю! Порченная монета всегда будет порченной монетой.

— Так то же монета, Петрович!— возразил Борис, в достаточной мере разобравшийся в финансовых тайнах и испытывающий от этого определённую гордость.— Банки же выпускают не монеты, а прежде всего всевозможные бумажные обязательства - закладные, векселя и прочее. Эти бумаги немедленно попадают на рынок и оборачиваются там, подобно обычным товарам,- стало быть, под обеспечение этого оборота можно снова печатать деньги! И такие деньги будут считаться обеспеченными и не вызовут роста цен. Рано или поздно, конечно, вся эта пирамида может и навернуться, однако если грамотно процессами управлять, понемногу увеличивая предложение товаров и услуг, пусть даже совершенно ненужных и выдуманных от начала и до конца, то телега и дальше будет ехать в гору.

— Всё равно не понимаю. А если я не хочу этих новых товаров? Если мне хлеба и водки достаточно для жизни?

— Таких принципиальных, Петрович, как ты, на планете меньшинство. Вкусами людей легко манипулировать, а спрос можно формировать искусственно. Слышал, поди, что сегодня весь мир борется с глобальным потеплением? Вот тебе пример искусственно придуманного и раздутого спроса. А если совсем станет худо - можно и в войнушку поиграть, она многое спишет.

— Безрадостная картина, как я и предполагал,— ответил Петрович, снова отворачиваясь.— Чую, что если мы богатства эти добудем, то нам придётся со всеми воевать. Так?

— Нет, не так. Однако коль скоро у России есть своя законная доля в ядре мировой финансовой системы, то не грех бы ей воспользоваться.

— Но ведь Франция со своими банками в сегодняшнем мире играет весьма скромную роль,— заметила Мария.

— Так было не всегда. На довоенной карте треть земной суши была закрашена в цвет Франции, а это в разы больше, чем территория США. В начале XX века именно французский капитал, наряду с английским, ложился в основу финансов Германии и Америки. Мало кто сегодня помнит, что проект создания единой мировой валюты, выпускаемой частными резервными банками, должен был состояться во Франции в 1910 году. И лишь по причине нежелания англичан уступить сию честь французам, а также из-за опасности войны этот проект перенесли в Америку. В американских же банках, учредивших в 1913 году Федеральный резерв, французского капитала тоже хватало. Ну а Россия рассматривалась как основное место, куда должны были хлынуть напечатанные доллары. Всё бы так и вышло, если русские промышленники и банкиры типа Второва не начали бы в те же годы впечатляюще теснить иностранцев.

— И тогда война точно сделалась для нас неизбежной,— глухо бухнул Петрович.

— Абсолютно верно, в четырнадцатом году у России совершенно не имелось причин воевать,— согласился Борис.— Думаю, что когда французы втягивали нас в свою войну с Германией, они отчасти мстили нам за то, что с помощью их векселей, которые царь буквально вырвал из рук президента Фальера, мы поломали некоторые их существенные планы…

— Это понятно,— согласно кивнул Алексей.— Но хорошо тогда бы узнать, насколько французские векселя весомы в настоящее время и что в итоге выросло из них - мощный ствол или боковые побеги? Нельзя ли обратиться к швейцарским учёным, чтобы те продолжили своё исследование? Если что, мы им заплатим.

Борис поморщился.

— Ничего не выйдет! Как только швейцарцы опубликовали свою работу, группа математиков из Индии попыталась пойти дальше и докопаться до реальных хозяев мира - однако все нужные для продолжение исследования данные на тот момент уже были надёжно закрыты.

— Жаль.

— Нисколько! Самый надёжный способ выяснить правду - в наших руках. Мы зайдём с другого конца, будем прослеживать все цепочки по первичным документам. Только бы получить к ним доступ! Кстати, одну цепочку мне, пожалуй, удалось проследить. Тропецкий в дневнике у Фатова упоминал про Лигу наций - так вот, я обнаружил, что уставной капитал учреждённого Лигой наций международного банка со штаб-квартирой в Базеле не оплачен аж на восемьдесят процентов! А банк этот, закрытый для публики, но весьма хорошо известный специалистам, сегодня играет едва ли не ключевую роль в расчётах и балансировании ведущих мировых валют! По некоторым сведениям, в его распоряжении - более десяти триллионов долларов. Как подобное может быть у банка с капиталом, который не оплачен на четыре пятых?

— Не знаю. Как?

— А так, что капитал, на самом деле, внесён и оплачен полностью, только вот имя владельца этих четырёх пятых никому не известно, поскольку его не хотят оглашать.

— Полагаешь, что оно известно нам?

Вместо ответа Борис обвёл учёное собрание, давно оставившее шашлыки, торжествующим взглядом.

Алексей грустно вздохнул.

— Положим, мы всё это найдём. Но как тогда мы сможем им воспользоваться в интересах нашего народа и нашей страны?