так что теперь мы заняты покупкой всяких глупых мелочей к отпуску.

– Поправка, прервал ее Мак. – Я же просто она занята покупкой всяких глупостей, –

человек с кредитной картой.

– Ну, конечно, – возразила Девина, отмахиваясь от него. – Мне просто нужен купальник,

чтобы прикрыть свой новый шрам.

Она указала на себя.

– Для меня больше не существует бикини, – сказала она, нахмурившись. – Только

сплошной купальник для такой старой леди, как я.

Я посмотрела на ее миниатюрную и все еще спортивную фигурку. Казалось, что она дышала

здоровьем и бодростью со своей оливкой кожей и коротко подстриженными волнистыми светлыми

волосами. Огонь в глазах и дерзкое поведение – были ее визитной карточкой.

Даже когда три года назад ей диагностировали рак груди, я никогда не замечала, чтобы этот

огонек потух. Слово “жалость” не значилось в ее лексиконе, и я давно поняла, что умение

радоваться жизни и мужественно принимать удары судьбы являлось лучшим лекарством.

– Ты обязательно должна увидеться с моей лучшей подругой – Люси, – сказала я.

– С какой Люси? – переспросил Мак.

– Мак, не спи, это ее подруга из колледжа, – поддразнила мужа Девина.

– Люси и Лив отчаянно стремились попасть в какой–то женский клуб в колледже, – с

усмешкой объяснил Билл. – И вот, когда их, наконец приняли, они решили, что общество друг друга

им нравиться больше, чем других девчонок, и вместе покинули его.

– Это совсем не мило, – улыбнулся Мак, вечный романтик.

– Она стилист, верно? – спросила Девина.

– Да, и она работает через улицу от меня. Я уверена Люси поможет тебе найти что–нибудь

симпатичное и консервативное.

Девина шумно сглотнула.

– Я ненавижу это слово. Я и консервативная? Ну уж нет, барышня.

– Почему вы думаете, она заставила меня переехать из Далласа? – пошутил Мак.

– А вы можете захватить Лив с собой в отпуск? – спросил Билл, кивнув в мою сторону. –

Этой девушке явно нужно немного солнца.

– Что? Я не так плохо выгляжу, – надулась я, приподнимая рукав и демонстрируя свою

бледную кожу под смех собравшихся за столом.

– Держись подальше от солнца, дорогая, – сказала Девина. – Светлая кожа быстро обгорает.

Я рассмеялась и кивнула.

– Конечно. Бледность кожи – последний писк моды.

– Знаешь, Девина, мы только что закончили дело против врача, который неудачно провел

операцию по удалению молочной железы и чуть не убил женщину.

– Это ужасно, Билл, я не хочу даже слушать об этом.

Я едва не закатила глаза от неуместной бестактности Билла.

– И все таки, милая, как твоя мама? – спросил меня Мак, понизив голос.

– Мы с ней мало общались последнее время, – призналась я. – Она утверждает, что

работает над новой книгой, но не признается о чем та. А так, как папа больше не выплачивает ей

деньги на содержание, мама всех уверяет, что разорена. Хотя, учитывая ее успешную карьеру и

финансовую поддержку отца за все прошедшие годы, я искренне не понимаю, как такое может

быть.

Мне всегда было спокойно в обществе Мака. Потому что, благодаря их с мамой общему

прошлому, он знал ее, как никто другой.

– Билл хочет одолжить ей денег, но я думаю, что это плохая идея. К тому же, у нас

действительно нет такой возможности, так как мы подыскиваем себе дом.

– А ты? – спросил он и хлопнул в ладоши в восхищении. – Я так счастлив за тебя. Ты

действительно повзрослела, маленькая Лив. Я до сих пор помню твой первый день рождения – твоя

мама тогда устроила грандиозный праздник, хотя ты вряд ли была способна насладиться им. Она

скорее устроила вечеринку для себя.

Мы вместе рассмеялись.

– Что смешного? – поинтересовалась у нас Девина.

– Эти двое ищут дом.

– Вы же знаете, у нас с Маком в собственности довольно много имущества, так что мы

почти эксперты. А вы уже что–то присмотрели?

Билл гордо улыбнулся и стал подробно рассказывать о наших достижениях. В последнее

время это стало его любимой темой разговора, поэтому я позволила ему говорить и лишь кивала в

нужный момент. Девина, конечно же, вставляла свои замечания, когда была не согласна с Биллом, а

я смеялась над раздражением, проступавшим на его лице. Если бы в детстве в моей семье хоть

немного верили в Бога, то определенно Мак и Девина стали бы моими крестными. Они всегда были

для меня почти родственниками и Девина, естественно, как знаток во всем, была не против время от

времени указать Биллу на его ошибки.

Во время ужина я восхищенно наблюдала за близостью Мака и Девины. Они часто касались

друг друга, словно бы Мак успокаивал ее одним своим присутствием. А когда он подумал, что мы

не смотрим на них, Мак наклонился и страстно поцеловал жену в губы. Она игриво закатила глаза, а

я, улыбнувшись, взглянула на Билла, но он в этот момент что–то читал в телефоне.

Когда мы оплатили счет, Мак сказал мне:

– Не беспокойся слишком много о своей матери. Элеанор всегда была в состоянии

позаботиться о себе. Просто помни, что она нуждается в эмоциональной поддержке больше, чем в

деньгах.

Он легонько похлопал меня по спине. Я знала, что его слова были правдой, но, к сожалению,

эмоции не были моей сильной стороной.

– И, если мы хоть чем–то сможем помочь в ваших поисках, просто позвони. Я с радостью

помогу.

– Договорились, – согласилась я.

– Удачной поездки, – пожелал им Билл, когда мы вышли на улицу. Он обнял меня за плечи и

помахал им на прощание.

– Милая, – обратился он ко мне, проведя ладонью по моим волосам. – Плохие новости. Я

должен вернуться в офис.

– Что? – спросила я, шокировано глядя на него. – Сегодня же вечер пятницы.

– Я знаю, это просто смешно. Мне очень жаль. В выходные я постараюсь загладить свою

вину.

– Все в порядке, – ответила я, проведя рукой по его предплечью. – Я просто не хочу, чтобы

ты сгорел на работе.

– Все окупится, как только мы приобретем наш новый дом. Подумать только: ты, я, тишина и

покой … Это будет так чудесно, оставить позади шум и суету.

Я уже была готова возразить, но в последнею минуту передумала и смолчала. Я напомнила

себе, что Билл много и тяжело работал и заслужил, чтобы его мечта о просторном доме в тихом,

благоустроенном районе стала реальностью. Я понимала, что мне будет трудно приспособиться к

такой жизни после пяти лет, проведенных в Чикаго, но, в конце концов, я это сделаю.

– Ты не против добраться до дома на метро? – спросил Билл и добавил: – Я могу быть

поздно, поэтому не жди меня.

~

Я рано проснулась, но не стала будить Билла, дав ему возможность отоспаться. Он вернулся

домой около двух часов ночи и я, нахмурившись, подумала о том, как много он работает. Одевшись

в футболку и черные штаны из спандекса, я завязала волосы в высокий хвост. Как раз в тот момент,

когда я схватила свои теннисные туфли, Билл перевернулся, что–то пробормотав во сне, и обнял

мою подушку.

Я начала мой день с Мадонны и пошла вниз по улице, свернув сначала вправо, затем влево, и

напевая “Папа не читай мне нотации”. Прослушав несколько песен, я вынула наушники и вошла в

ближайшее здание. Громкие звуки приюта для животных заполнили пространство вокруг меня:

пронзительное мяуканье, лай и вой собак. С тех пор, как мы переехали с Биллом в этот район, я

работала волонтером в приюте раза два в месяц, а, если мне удавалось выкроить время, то и чаще.

Пробираясь в глубь здания, я остановилась у клетки, стоящей на полу, и заглянула внутрь.

– О, ты у нас новичок, – проворковала я миниатюрной карамельно–черной собачонке.

Она, моргнув, посмотрела на меня, при этом оставаясь совершенно неподвижной.

– Не волнуйся, ты в хороших руках, – добавила я, и, выпрямившись, столкнулась нос к носу