- А, господин начальник! - приветствовал он.

- Хрег, обработай двоих, а я побежал - Земля специалистов прислала. Улит, как увидишь отца, привет ему от меня, удачи!

И Лерген исчез из дверного проёма.

"Долго же он стоял здесь и таращился в окно, не вынимая рук из карманов", - подумал Верум, пожимая скользкую и потную ладонь Хрега. Улиту было всё равно. Он пожал руку, не снимая белой перчатки.

- Присаживайтесь, - указал лысый.

Улит сел в кресло. Хрег чуть подвинул сиденье и надел на голову Улиту шлем, состоящий из забрала, стального обруча и наушников. От шлема к задней панели вился тонкий чёрный провод. Хрег нажал на несколько кнопок. Головомойка глухо и недовольно загудела и тут же утихла. Хрег снял шлем с головы Улита.

- Всё, - сказал он и обратился к Веруму: - Теперь ты.

- Всё? - изумился Улит. - Я даже ничего не почувствовал.

- А и не надо, - Хрег ухмыльнулся. - Теперь точно не проболтаешься. Надёжная штука. Вот попробуй рассказать на муслинском об устройстве танка.

- Не могу.

- Вот видишь, сработало!

- Но я никогда не интересовался танками! С чего бы мне знать их устройства?

Хрег хихикнул.

- Я пошутил. Слезай, уступи место своему приятелю. Будь спокоен, головомойка работает исправно.

Улиту ничего не осталось, как освободить сиденье Веруму.

После головомоечной процедуры Улит с Верумом в ожидании рейсового автобуса решили скоротать время в космодромском бар-ресторане и, следуя подсказкам инфо-экранов, спустились на первый этаж. В это послеобеденное время помещение почти пустовало. Лишь у стены занимали столик двое рабочих в серо-сливовых комбинезонах. Улит и Верум прошли к стойке и уселись на трёхногие табуреты. Высокий и стройный бармен в серо-сливовой рубашке, как и принято среди барменов, меланхолично протирал фирменной серо-сливовой тряпкой бокал и печально смотрел на экран телевизора, закреплённого под потолком. На Яппе не было своего телевидения, поэтому на космодроме крутили записи фильмов и передач. Бармена же заинтересовал футбольный матч.

Улит с Верумом заказали по чашке кофе и парочке бутербродов, чем ненадолго отвлекли бармена от матча и прервали процесс протирания чистой тряпкой чистого бокала. Стеклянная витрина, позволяющая увидеть кусок улицы, демонстрировала скамейки под навесом, дорогу, упирающуюся в гигантские ворота, ряд мусорных контейнеров и высоченную стальную стену, ограждающую территорию космодрома, жилого городка и отведённую под строительство площадь.

- Интересно было бы глянуть на местную природу, - сказал Верум, перестав созерцать мусорные бачки. - Надеюсь, будем проезжать мимо леса. Почему-то хочется полюбоваться именно местным лесом.

- Леса, пустыни, равнины, горы, какая разница чем любоваться? Мне нужно попасть в гимгилимскую библиотеку и отыскать книги по истории муслинов.

- Улит, тебя кроме книг, твоего клуба и отца вообще что-нибудь интересует?

- Отец является для меня примером для подражания. ЭКЛИ помогает развиваться духовно. Ещё я занимаюсь плаванием, верховой ездой и фехтованием на тростях, что помогает развиваться физически. Я за равномерное и сбалансированное развитие, поэтому получаю от жизни всё. Главное, соблюдать расписание.

- Но другая планета - это всегда интересно, - заметил Верум, запивая кофе кусок бутерброда с ветчиной и сыром. - Другая флора, другая фауна.

- Как раз это и неважно. Вот на муслина посмотреть бы, на живого. Жаль, на таможне всё забрали, ни видео не снять, ни сфотографироваться. Ничего, скоро приедем в Язл.

- Не так уж и скоро, - ответил Верум, взглянув на стенные часы.

Улит тоже отпил кофе и скривился.

- Какая гадость! У нас в клубе во время собраний варят замечательный кофе, а это просто помои. Кстати, три месяца назад у нас проходила выставка одного известного скульптора, но ты его, конечно, не знаешь...

Теперь скривился Верум. За две недели полёта он по самое горло насытился рассказами Улита о клубе и, конечно, об отце. Верум дружил с Ылитом со школы, когда тот не был таким занятым, относился к нему с большой симпатией и уважал, как друга, но всему есть предел. И Улит явно достиг его.

А сын известного писателя рассказывал об известном скульпторе Ардее Попилли. Он прославился своей экстравагантной выставкой "Мировые задницы".

- Мировые... что? - Верум подумал, что ослышался.

- Задницы, - терпеливо повторил Улит, словно разговаривал с умственно отсталым. - Сначала, как поведал Ардей лично мне, он планировал назвать выставку "Крыша мира", а потом решил, что это название слишком банально, и назвал "Мировые задницы". Понимаешь, оттолкнулся от обратного. "Крыша мира" - "Задница мира", а там и до мировой задницы недалеко. Новаторство, понимаешь, да?

- Ничего не понимаю.

- Сейчас поймёшь. Ардей ведь гений. Знаешь, все его задницы сделаны из глины и без помощи рук.

- Это как? При помощи ног?

Улит наклонился к Веруму и громко прошептал:

- Он их вылизывал языком.

Верум запрокинул голову и громко расхохотался. Печальный бармен испуганно посмотрел в их сторону.

- Ты чего хохочешь, деревенщина?! - ощетинился Улит. - Выставка имела успех. Многие задницы были проданы на аукционе за большие деньги!

Отсмеявшись, Верум сказал:

- Да, нужно быть гением, чтобы суметь продать глиняные задницы за большие деньги.

Улит не уловил сарказма и рассказал об одной из прошлогодних выставок. На ней демонстрировались шары из грязи, блёсток и патоки. Впоследствии, вдохновлено продолжал Улит, каждый шар был продан по 50.000 водных.

- А ЭКЛИ точно означает Элитный Клуб Любителей Искусства? - спросил Верум.

- Именно искусства. В отличие от некоторых, мы, эклицы, способны восхищаться прекрасным, а не всякими там деревьями, лугами и канавами. - Улит любовно погладил шарообразный деревянный набалдашник трости, прислонённой к стойке.

- И продавать прекрасные глиняные задницы.

- Одно другому не мешает.

- А, пополнение! Свежая кровь! Новички! - бодро воскликнул мужской голос.

Улит с Верумом обернулись. К стойке подошёл усатый мужчина в серо-сливовой робе. Он подмигнул "новичкам", уселся на табурет и обратился к печальному бармену:

- Эр, приветствую!

- Здравствуй, Михудор, - равнодушно молвил печальный Эр.

- Эр, сегодня мне не помешает куриный суп, картошка со свининой, а особенно не помешает большая кружка крепчайшего и чернющего кофе.

- А компот?

- Компот?

- На кухне компот пропадает.

- Пускай пропадает, я не люблю компот.

- Всё?

- Да.

Эр кивнул, записал заказ на бумажке и ушёл в дверной проём позади. Михудор обратился к "новичкам":

- Добро пожаловать на Яппу! С начальником космодрома уже виделись?

Мужчина ощерился, обнажая желтоватые зубы. Его ухмылка напоминала одновременно волчий и лисий оскалы. Потемневшая на солнце кожа, выступающие скулы, нагловато-весёлые глаза человека умеющего быть и обаятельным, и хамоватым. Веруму Михудор не понравился сразу.

"С этим усатым следует быть настороже", - подумал он.

- Обед с опозданием обычно ведёт к ужину с опозданием, - изрёк Михудор. - Эх, с утра одолел проклятущий инженер! Скопить бы денег поскорее, плюнуть в рожу этому засранцу и открыть своё дело.

- Мы не новички, - поправил заранее приосанившийся Улит. - Мы здесь с важным поручением.

Верум незаметно пнул ногой Улита по щиколотке, чтобы поменьше болтал. И также незаметно получил в ответ по лодыжке.

- И здесь не совсем официально, - чисто из вредности добавил Улит.

Веруму захотелось размозжить голову сына известного писателя чем-нибудь увесистым и массивным. Например, гранитной плитой, но таковых, к счастью Улита, поблизости не наблюдалось.

Вернувшийся Эр поставил перед Михудором поднос с заказом.

- Благодарю, - сказал Михудор и взялся за ложку с твёрдым намерением опустошить тарелки с первым и вторым и насладиться остывшим к тому времени крепким кофе. - С утра не жравши. Загонял проклятый инженер, до пены изо рта загонял.