я закончу, ты будешь выкрикивать мое имя.
Он замолчал, ― чтобы я успела разглядеть нехороший блеск в его глазах. Потом
его рука скользнула меж моих ног, и он обхватил мое лоно.
— Kogda ya yebat' vash sladkiy pizda, — прорычал он, прежде чем проглотил мой
вздох своим ртом и просунул один из больших пальцев меж моих складочек. Он развел
их, чтобы добраться до моего клитора, и начал ритмично поглаживать его, пока губами
прокладывал дорожку поцелуев по моей шее.
Его слова вертелись в моей голове; я никогда не слышала, чтобы он так
сквернословил. Обычно был таким правильным. Тот факт, что он только что заявил
мне, что заставит меня кричать, пока будет трахать мою сладкую киску, шокировал
даже меня.
Ну, это было до того как он закинул мои ноги себе на плечи и напал своим ртом
на мою бедную вагину. Что она ему такого сделала?
— О, Боги, — простонала я. — Пожалуйста… Шейн. — Теперь я умоляла.
Ничего прекраснее прежде не испытывала. В смысле, я доставляла себе удовольствие
раз или два, но это…
— Блять! — закричала я, когда его язык вошел внутрь меня. Он стал толще и
длиннее. Я обнаружила, что толкаюсь в его чертов потрясающий рот. Да уж, после
такого обыкновенный человек меня явно не удовлетворит. Можете называть меня
подстилкой для оборотней. Буду более чем счастлива.
Рука Шейна раздвинула мои ягодицы и я не обращала на это внимания, пока его
палец не начал выписывать круги около моего выхода. Взвизгнув, я попыталась
отстраниться.
— Выход ― это только чертов выход, ублюдок. Без вариантов!
Он усмехнулся в мою… черт, мне придется дать ей имя. Не могу называть ее
вагина. Это странно звучит. И почему, мать вашу, прямо сейчас я думаю о том, как
назвать свою женскую сущность?
Скорее всего, я заработаю аневризму от такого удовольствия. Мои мысли
разбежались, когда он замурлыкал, и, я не шучу, мою нижнюю половину охватил
проклятый жар. Закричав, я подпрыгнула на кровати.
— ВИРДЖИНИЯ!
Шейн остановился и вопросительно посмотрел на меня. Его рот все еще накрывал
Вирджинию.
Я ахнула и объяснила:
— Так ее зовут! Вирджиния! Будь нежен с ней, проклятая ящерица. Она не
огнестойкая!
Его глаза расширились, и он отстранился, чтобы полностью оглядеть меня.
Я почувствовала себя обездоленной и хотела схватить его голову и вернуть
обратно. Ох, уж эти блудливые гормоны.
— Ты назвала свою киску Вирджинией?
Я сморщила нос от вульгарного слова. Я любила ругаться, но, не знаю, ведь речь
шла о моих девичьих прелестях… Мне не нравилось, если их называли плохими
словами.
Шейн уловил это и, будучи умным драконом, сменил тактику.
— Что ж… — он хитро улыбнулся. — Не будешь ли ты так добра позволить
Вирджинии узнать, как она будет захвачена?
— Что? — я непонимающе уставилась на него.
Мне потребовалось время чтобы, черт возьми, понять, о чем он, но было уже
слишком поздно.
Он широко развел мои ноги и прижал их к моей груди, прежде чем я успела
моргнуть.
Мир вокруг сузился до одной единственной, но бриллиантово-яркой точки, а
через мгновение вспыхнул ядерным взрывом, полностью отключая разум. Я
проснулась под пританцовывание всех цветов радуги и рычание дракона:
— Александрия, я найду тебя!
Я открыла глаза и увидела обеспокоенное лицо Стефана.
— Ох, дьявол, — вздохнула я. — Ты только что обломал дракона, мой друг.
Можно было почувствовать, как он содрогнулся.
— Что могло случиться похуже этого? — криво усмехнулась я.
— Будет похуже, когда месье дракон обломает к чертовой матери мой
собственный Chauve à col roulé.
— “Лысый в водолазке”? Какого черта это значит? — спросила я в
замешательстве.
Он лишь одарил меня забавным взглядом и ухмыльнулся краешком губ, ожидая,
когда до меня дойдет.
Прошло несколько секунд или минут, да кто, впрочем, считал?
В моей голове зажглась маленькая лампочка.
— Ой, да ладно, это самое отстойное сравнение пениса, которое я когда-либо
слышала!
Недобрая улыбка, расплывшаяся на его лице, заставила меня поежиться.
— Ох, petite. — Он толкнул меня обратно на постель. Уткнувшись лицом мне в
шею, покусывая мочку уха, он зашептал на соблазнительном французском: — Biroute,
bitte, bistouquette, braquemart, chauve à col roulé, chinois, cigare, pénis, pine, popaul,
quéquette, queue, service trois pièces, sexe, verge, veuve, la veuve et les deux orphelines, vit,
zizi, zob (колбаска, труба, лысый в водолазке, хвост, сигара, пенис, сосна, конец, член, жезл, вдова и
двое сирот, живчик, писюн, хуй — франц. яз.).
— Ты сквернословящий французишка, — я попыталась вздохнуть, прежде чем
этот идиот поцеловал меня.
Мой лучший друг-гей только что поцеловал меня! О мой бог, что за чертовщина
здесь происходит? Я проснулась в альтернативной реальности? Может, я все еще сплю,
да, точно, я все еще сплю.
Почувствовав сильный щипок на бедре, я заорала и изо всех сил шлепнула
пытавшегося совратить меня близнеца по духу.
— Какого хренозаврового хрена ты вытворяешь?
Он подавленно вздохнул и откинулся назад.
— Я пытался понять, смогу ли я заняться с тобой кое-чем интересным, petite. Я,
видимо, погибну, когда чешуйчатый монстр найдет меня, так что понадеялся, что мы
хотя бы займемся любовью. По крайней мере, этот великолепный образец
мужественности не пропадет зря, — он с намеком помахал своими причиндалами, а
потом упал обратно на кровать и закрыл глаза. — Alas, ничего. Жан Люк спит. На
самом деле, мне кажется, он немного напуган. Чувствует себя больше никчемным
червяком, а не анакондой, как обычно.
— Ну, спасибо, — стервозничала я. — Сейчас я чувствую себя охрененно
секуально. То есть, ух ты, я заставила твой член съежиться и попытаться умереть.
— Bebe, дело не лично в тебе. Просто он не заинтересован в твоих прелестях. Я
имею в виду, духовно я очень привязан к тебе. — Начал было Стефан, пока его лицо не
исказил едва сдерживаемый смех.
— Ох, да ладно, — заскулила я.
— Теперь ты говоришь, что я отвратителен и глуп? Уверен, есть кое-кто, кто
хочет тебя такой, какая ты есть. О, подожди, точно. Он — дракон и он хочет сделать
барбекю из всех наших задниц, а тебя забрать в свое логово и затрахать там до смерти.
— Логово? — мои глаза округлились.
— Лекс, он — дракон. Они залегают в логово, так они живут. Я буду скучать по
тебе, cher. Постарайся отправить мне сообщение? Если тебе, конечно, разрешат.
— Заткнись! Ой, блять, что же мне делать? Он как в средневековье собирается
поглотить девственную жертву в моем лице. Быстро, становись натуралом или тащи
друга! Мне нужно обездевственнить себя. Тогда он точно меня не захочет.
Стефан посмотрел на меня, а потом покачал головой. Приоткрыл рот, закрыл и
поднял палец, знаком показывая подождать.
Думаю, он должен был обмозговать сказанное.
— Во-первых, нет слова “обездевственнить”. Во-вторых, я только что попытался.
Мои яйца заползли внутрь от отвращения. И, в-третьих, ни один волк из Стаи не
прикоснется к тебе, зная, что ты принадлежишь дракону. Ну и в-четвертых… — он
сделал паузу, удостовериться, что правильно назвал номер, — он все еще будет хотеть
тебя, даже если ты откроешь лавочку и перетрахаешь всех мужчин, женщин и
бисексуалов во всей Неваде. Единственное, что изменится — он захочет убить всех,
кто прикоснулся к тебе и стереть их память и существование с лица Земли.
— Вот блин, — вздохнула я. — Так зачем ты пришел? — Перевела я тему.
