- Стойте спокойно, - велел он таким тоном, будто не сомневался, что люди сделают, как он прикажет. – Никто не пострадает. Мы пришли лишь взять то, что вы, презренные людишки, должны нам.
- Что вы имеете в виду? Мы никому ничего не должны! – запротестовала мама.
Высокий мужчина коротко глянул на нее, заставив маму покраснеть как рак. Взгляд довольно откровенно раздел ее и решил, что она сойдет, если больше ничего не останется. Потом он двинулся дальше по мешкам картошки, выставленной цветной капусте, цуккини и пирамидам фруктов.
- Думаю, где-то две трети этого сойдут пока, - заявил мужчина.
- Две трети! – воскликнул папа, надвигаясь на него, выставив подбородок и сжав кулаки. – Во что вы играете, по-вашему…
Высокий мужчина позволил папе приблизиться в пределы досягаемости и спокойно отбросил ударом руки в стальной перчатке. Папа отлетел назад, шатаясь и махая руками, к наклоненному ящику с яблоками, куда и приземлился с мощным хлюпаньем. Но он был так зол, что попытался встать тотчас же, как приземлился. Энн испуганно и рассеянно заметила, что когда кто-то так зол, его глаза по-настоящему сверкают. Папины глаза влажно и темно сияли от ярости.
Высокий мужчина не дал ему шанса пошевелиться. Он поднял тяжелую металлическую ногу и наступил папе на диафрагму, отправив его обратно в яблоки. Так и держа ногу, он вытащил громадный меч, который висел в зеленых ножнах у него на поясе, и направил опасное серое острие на папино горло.
- Ладно, люди! – позвал он. – Вы можете заходить.
Его глаза сверкнули на Энн и маму и решили, что они не стоят беспокойства.
Этого было достаточно, чтобы заставить Энн и маму схватить самые тяжелые картофелины, какие они смогли найти. Когда мужчины в доспехах прогромыхали через дверь, мама подняла свою картофелину.
- Не делай этого, - предупредил высокий мужчина. – Любые враждебные действия с вашей стороны, и я перережу горло вашему мужчине.
Мама вцепилась в руку Энн. Им пришлось жалко стоять и смотреть, как люди в стальных доспехах снуют туда-сюда, забирая всё, что было в магазине. Они взваливали на спину мешки с картошкой, корзинки грибов, плоские ящики с помидорами, пучки лука-порея, коричневые мешки с репой, охапки моркови, связки чеснока, лук, капусту, салат, брюссельскую капусту и цуккини, сваливая всё вместе в корзины. Потом они взяли еще корзин и побросали в них фрукты: лимоны, апельсины, груши, грейпфруты, яблоки, бананы и авокадо, который они, похоже, приняли за фрукт. Время от времени Энн уныло поглядывала в окно на одного из них, привязывавшего очередной мешок или ящик на спину лошади. Неужели никто снаружи не видит, что происходит? Неужели никто не может остановить их? Но никто не остановил.
Наконец, когда магазин практически опустел, за исключением яблок, на которых был вынужден разлечься папа, и нескольких затоптанных листов шпината, один из мужчин нырнул в магазин, чтобы сообщить:
- Всё погружено, сэр Четр, сэр.
- Хорошо, - произнес высокий мужчина. – Вели людям садиться на лошадей.
Он убрал меч от папиного горла и вскользь звякнул им по его голове. Потом он поднял ногу от папиного живота и зашагал к двери, оставив папу держащимся за голову, слишком потрясенным, чтобы пошевелиться.
Мама бросилась вслед мужчине, обзывая его так, что в нормальной ситуации Энн была бы поражена. Сейчас же она чувствовала, что он заслужил каждое слово. Мама остановилась в дверях и тоскливо обернулась.
