- Я знаю.

- Скажем папе? – спросил Мартин.

«Какая трогательная вера!» – подумала Энн. И что папа должен предпринять по этому поводу?

- Я подумаю об этом, - ответила она, потому что просто не знала, что еще делать. Возможно, мама и папа что-нибудь придумают. – Пойду посмотрю, в каком они настроении… и увидим.

Лицо Мартина просветлело, а плечи распрямились. Вся ответственность теперь перешла к Энн – именно тот порядок вещей, который всегда предпочитал Мартин.

- Спасибо, - сказал он. – Мне не хочется пытаться рассказывать ему – не после того, каким он был за ланчем. Но я поддержу тебя. Если я буду нужен тебе, я в лесу с Джимом.

«В лесу, подальше от неприятностей!» - кисло подумала Энн, когда Мартин свистнул Джиму через дорогу, будто Джим был его собакой, и они направились по тропе между домов. Можно быть уверенной, что Мартин на ближайшие несколько часов не попадет в неприятности. Если только он тоже не войдет в поле Баннуса.

Внезапно забеспокоившись, Энн остановилась и оглянулась через плечо. Но Мартин почему-то казался принадлежащим реальному миру, как мама и папа. Они трое представлялись Энн неподвластными Баннусу. Она перешла через дорогу и вошла в магазин.

Настроение в магазине оказалось усталым, но веселым. Когда Энн вошла, там царило затишье – только родители, стоявшие, прислонившись к кассе, чтобы по-быстрому выпить чашку чая, пока не появится следующий покупатель.

- Привет, милая, - сказала мама. – Ты выглядишь немного уставшей.

- Чудной у тебя вид, - сказал папа. – Что такое? Ты же не заболела снова? Я говорил тебе…

Почти в тот же момент, когда он заговорил, его голос потонул в бешеном цокоте лошадиных копыт, становившемся всё громче и громче. Папа раздраженно развернулся. Звук раздавался прямо в центре улицы, смешиваясь со стуком, звяканьем и криками.

- Что происходит? – поинтересовался он, перекрикивая шум. – Легкая кавалерия? Местная охота?

Папа, Энн и мама высунулись из окна из-под висевших на нем растений. Окно вдруг закрыли громадные гнедые лошади, становившиеся на дыбы, вскидывавшие головы и шаркавшие железными подковами по дороге, когда всадники натягивали вожжи.

«Поверить не могу!» - подумала Энн, когда увидела людей в кольчуге и шлемах с наносниками, с оглушительным грохотом спешивающихся с лошадей.

Папа направился к двери магазина, наполовину ухмыляясь, наполовину злясь.

- Выглядит, как один из этих клубов, где люди наряжаются и разыгрывают войны, - сказал он. – Куча идиотов!

Но прежде чем он добрался до двери, мужчина, который был выше и внушительнее него, с лязгом шагнул внутрь, вынуждая папу отступить. Зеленое сюрко[4] обвивало его кольчугу. Лицо под металлическим шлемом было красивым, высокомерным и улыбающимся холодной улыбкой без капли дружелюбия.