- Энн, пошли посмотришь на меч, который Мордион сделал мне, и на мое смешное полено. И на сети в воде, чтобы ловить рыбу.

- Тише, Чел, - велел ему Мордион. – Энн, он был такой величины, когда я нашел его бродящим по лесу.

- Но ты сказал, если я правильно помню, что не собираешься присматривать за ним. Что заставило тебя передумать?

- Я точно никогда бы такого не сказал… - начал Мордион.

Но зуд воспоминаний превратился во внезапный острый удар. Он знал, что говорил что-то такое, хотя теперь казалось, будто он говорил это в совершенно другом месте и времени. Удар воспоминаний принес с собой залитый солнцем весенний лес, цветущий багряник и лицо Энн – нечеткое и помертвевшее, уставившееся на него со страхом, ужасом и гневом. Откуда-то сверху.

- Прости меня, - сказал он. – Я не хотел пугать… Знаешь, что-то будто играет с моей памятью.

- Паратипичное поле, - Энн выжидающе уставилась на него.

- О! – произнес Мордион.

Она права. Оба поля были чрезвычайно сильны, а одно из них – невероятно тонкое – так ловко скрывало себя, что через несколько недель он полностью забыл о нем.

- Я попался в него, - признал он. – Что касается… что касается того, что я говорил о Челе. Что ж, мне никогда в жизни не приходилось ни о ком заботиться…

Он остановился, потому что теперь, когда Энн заставила его осознать неправильность своих воспоминаний, он понял, что это не совсем так. Когда-то где-то он заботился о ком-то – о нескольких ком-то; о детях, как Чел. Но этот удар воспоминаний причинял такую боль, что он не был готов думать об этом. Разве что ради того, чтобы быть честным с Энн.

- Это не совсем правда, - признал он. – Но я знал, как это будет. Он может быть настоящей мелкой чумой.

Чел как раз в этот момент бросил под ноги Энн кучку своих сокровищ, крича, чтобы она посмотрела на них. Энн засмеялась.

- Вижу, что ты имеешь в виду!

Она присела рядом с Челом и изучила деревянный меч и бревно, которое походило на крокодила (дракона, настаивал Чел), и потрогала пальцем камни с дырками. Когда она изучила куклу, которую Мордион одел в кусок, оторванный от его мантии, она поняла, что одобряет Мордиона гораздо больше, чем ожидала. Мама пыталась оставить ее дома отдохнуть, но Энн ушла, чтобы найти Чела и приглядывать за ним. Для нее стало потрясением обнаружить, что Мордион уже занимается этим. Однако она должна была признать, что Мордион действительно старается. Всё еще оставались странные – и пугающие – вещи, связанные с ним. Но отчасти дело было в его внешности, а остальное, возможно, являлось воздействием паратипического поля. Из-за этого поля всё становилось странным.

- Вот что я скажу тебе, Чел, - произнесла она. – Давай мы с тобой погуляем и дадим Мордиону выходной.

Будто она подарила Мордиону подарок. Улыбка осветила его лицо, когда она встала и повела Чела прочь. Чел кричал, что знает настоящее место, куда можно пойти.

- Мне не помешает выходной, - сказал он, заглушаемый криками.

Это было прочувствованно. Энн подумала, что не заслуживает такой благодарности, потому что знала: в качестве подарка это не намного лучше, чем бревно, похожее на крокодила.